|
Горизонт
|
|
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:29 | Сообщение # 91 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| - …думаю, догонит до десятка или дюжины, а потом предложит замириться. У этих катунийцев своеобразное чувство юмора…
- …две флотилии ржавеют в портах…
- …пятьдесят тысяч дохода…
- …к началу мая, нечего и сомневаться, все будет решено…
Доносившиеся до нее обрывки их разговора подтвердили догадку куноити, что ни о чем ином, кроме войны, политики и «Василиска» эта братия беседовать не может. Не желая им мешать, Сакура опустилась на кушетку поодаль и утомленно прикрыла глаза. Ей отчего-то вдруг показалось, будто освещение в гостиной чересчур яркое.
- Опять дзи-сёги. Прекращаем?
- Хочешь сдаться или предлагаешь ничью?
- Да мне-то плевать, капитан, - раздался скрип отодвигаемой доски для сёги, затем брякнула гитара, которую брали в руки. Куноити не размыкала век. – Все равно я девятнадцать-одиннадцать тебя делаю. Хочешь – сдамся.
- Ну уж нет, ничья так ничья.
Спустя минуту или две девушка внезапно сообразила, что предмет обсуждения ее товарищей поменялся. Мало того, треплются теперь не о ком-нибудь, а о ней самой, Сакуре.
- ...Уж на что я дилетант, а понимаю – она ж любит тебя, дурачок, - тому, что Наруто говорил довольно громко, удивляться было нечего. Все же он выпил. А вот Сайто, негодяй, нарочно повышал голос, чтобы Сакура наверняка его расслышала, - по-настоящему. Много ли у тебя есть людей, которые вот так же любят всей душой, а?
- Клянусь добрыми духами, я вышибу тебе мозги, если ты не перестанешь совать свой длинный нос в мои дела, салага!
- Да ладно, - Хикава азартно хлопнул ладонью о гриф гитары, - это мы уже слышали! Девчонке сейчас тоже нелегко – тебе бы поддержать ее! Вон она сидит, иди к ней!
- Сайто!
- Ну чего ты тормозишь? Что тебя останавливает?
Эта его детская непосредственность одновременно и бесила, и обезоруживала. Сакура приоткрыла один глаз и поглядела на Наруто. Тот сидел с таким лицом, словно намеревался растерзать Хикаву на месте. Ямато, мастерски сохраняя деланное спокойствие, старался казаться безучастным, но все же такой поворот ему явно нравился.
- Черт, Сайто, - Наруто сделал задумчивую физиономию и самым бесстыдным образом почесал яйца. Сакура нахмурилась. Он что-то часто так делал в последнее время. Совсем распустился, стервец! Надо будет ему устроить взбучку. – Понимаешь, любовь – такая штука о которой в двух словах не скажешь, а даже если и телегу на два часа раскатывать, то все равно не факт, что понятно выйдет. Мне сейчас бесполезно тебе что-то втолковывать, все равно у тебя в башке ничего не осядет. Подрастешь, сам в эту тему въедешь.
- Ты сам, по-моему, в нее толком до сих пор не «въехавший».
- А ты поговори еще у меня тут, - пригрозил ему Наруто, - так я вспомню, что маленьких детей полагается воспитывать.
- А я не маленький! – возмутился Хикава. – По закону нашего клана я уже почти что совершеннолетний.
Это надо было прекращать. И немедленно.
- Сайто! – как можно безразличнее позвала Сакура, но голос ее предательски дрогнул. – Сыграй нам что-нибудь.
Хикава усмехнулся – его злорадству, что шпилька достигла цели, не было предела. Когда он ударил по струнам и запел – видимо, первую песню, которая вообще пришла ему в голову – в его голосе еще слышались нотки самодовольства, но строка за строкой они сошли на нет, сменившись чистым, исполненным благородной силы юным сопрано.
«Огнями реклам неоновых ламп
Бьет город мне в спину, торопит меня.
А я не спешу, я этим дышу,
И то, что мое, ему не отнять».
У Сакуры свело пальцы судорогой. Странное предчувствие ужалило ее – не догадка и не ожидание беды, а нечто глубже и сильней, исходящее из самой ее сути. Этот этап их жизни, каникулы их сердец, когда они с Наруто, крутящиеся каждый сам в своем порочном кругу, так и не сумели стать ближе – подходил к концу. Упустили ли они свой шанс? Или у них еще все впереди? Что-то вот-вот должно было измениться, измениться радикально – сегодня, завтра, на днях – когда угодно, но очень скоро. И ничто уже никогда не будет таким, как прежде. Недели вынужденного бездействия закончились.
«Минуту еще, мой ветер не стих.
Мне нравится здесь, в Королевстве Кривых».
Новая кровавая битва ждала их, и Сакура предвосхищала ее с нетерпением.
«Минуту еще, мой ветер не стих.
Мне нравится здесь, в Королевстве Кривых».
В гостиную быстрым шагом вошел адмирал-префект, но, видя, что Сайто играет, тихонько присел рядом с Сакурой и тоже стал слушать. Куноити ему вежливо кивнула.
«Он занят игрой, и каждый второй,
Да, каждый второй замедляет свой шаг.
Но только не я. Я весел и пьян.
Я только сейчас начинаю дышать».
Чем для них, для седьмого звена обернулась эта злосчастная миссия, послужившая Огню и Рекам поводом к войне? И какое значение она имеет для Наруто? Генин презирал Сазке за его предательство, за то, что тот в свое время покинул Деревню, а теперь он и сам стоит перед лицом подобного решения. Цунаде-сама навалилась ему на грудь каменной плитой, не дает ни вздохнуть, ни освободиться – это вряд ли на самом деле так, но Лис внушает Наруто именно такую правду. К счастью, Сакура и Цунаде-сама имеют полные основания полагаться на стойкость генина. Он не уступит увещеваниям Лиса.
В те дни блаженного бездействия Сакуре было еще невдомек, как сильно она ошибалась.
«Минуту еще, мой ветер не стих.
Мне нравится здесь, в Королевстве Кривых…»
Мутэ Юдзи хлопнул в ладоши, призывая Сайто остановиться. Какая-то важная весть переполняла его и просилась быть озвученной, так что он не мог более терпеть.
- Любезные друзья, - начал он, когда Хикава недоуменно замок, - я имею честь поведать вам свежую новость, которая, уверен, не оставит вас равнодушными! Если быть точным, у меня их целых две!
- И, небось, одна хорошая, а другая – плохая? – ехидно переспросил Сайто.
- Да, - кивнул адмирал-префект, наливая себе вина, - но вам, Сайто-сама, полагаю, обе покажутся в высшей мере скверными.
- Вот ведь как? – съязвил тот. – Быть того не может!
- Тогда просто выслушайте. Во-первых, ваш батюшка, царственный Хикава Ген, скончался позавчера, в результате затяжной тяжелой болезни, где-то между пятью тридцатью и шестью часами утра. Так сообщают. Мои соболезнования Сайто-сама.
Улыбка сползла с лица Сайто, но паренек не вздрогнул, не отвел глаз и, кажется, не удивился вовсе. Он ждал этой новости – ждал давно и быть может даже с нетерпением. Во всяком случае, Сакура была рада, что адмирал-префект воздержался от фраз типа «Мы скорбим вместе с вами, Сайто-сама» или «Сайто-сама, мы все переживаем эту страшную утрату», которые прозвучали бы как откровенное насмехательство.
- Во-вторых... - продолжал Мутэ Юдзи, - «во-вторых» по хронологии произошедшего, а не по значимости событий... Если быть кратким, то безвременная кончина нашего возлюбленного сюзерена вопреки всем законам передачи власти в монархической системе и популярным на Востоке принципам неприкосновенности престолонаследия не означает, что вы станете следующим даймё Края Рек.
- Чой-то я не врубаюсь, дядя, - сказал Наруто, - он же единственный сын Хикавы Гена. Кому еще кроме него наследовать трон Рек?
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:30 | Сообщение # 92 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| - Не выдумывайте, адмирал-префект, - неуверенно поддержал его Хикава, - Край Огня стремится установить в Краю Рек марионеточный режим, а не аннексировать его. Державы Востока – кроме прихлебателей Огня – не позволят кому бы то ни было просто так за здорово живешь захватить суверенное государство и не поплатиться за это.
- Уже позволили, - ответил Мутэ Юдзи, - Край Ветра вступил в войну.
Воцарилась гробовая тишина, в которой отчетливо слышался стук костяных фигурок для сёги – капитан Ямато с невозмутимым видом строил из них замысловатую пирамидку. Сайто разинул рот от изумления и ужаса, и силился что-то сказать, но не мог. За него вновь заговорил Наруто:
- Как?! На чьей стороне?
- Ни на чьей. На своей. Вчера в Каваго были убиты пятеро чиновников из бывшего правительства Хикавы Гена, выступавшие за немедленную капитуляцию Рек Краю Огня на любых условиях. Нечего и сомневаться, что это дело рук Суны. Ветру нужно, чтобы хаос в Краю Рек продолжался как можно дольше. Пока войска Огня пробиваются к Каваго, Ветер успеет захватить и саму столицу, и практически все побережье – а это железнодорожная магистраль, торговые порты и военно-морские базы. Если Реки сейчас сдадутся Огню, любая агрессия Ветра против умирающих Рек будет равнозначна нападению на Огонь. Потому-то и были совершены эти убийства. Ветер действует нагло и решительно, ибо знает: на южном побережье на текущий момент нет силы, способной с ним тягаться. Огонь могуч, но уже несколько измотан войной. Край Ветра заключит с ним соглашение о разделе Края Рек лишь тогда, когда армии захватчиков сойдутся лицом к лицу, и нужно будет думать: драться или делить хикавины владения по-соседски. Однако к чему бы они не пришли (хотя лично я склоняюсь к гипотезе, что это все-таки будет соглашение), вам, Сайто-сама, уже нечего будет наследовать. Края Рек больше нет.
Край Рек? Да какой уж тут Край Рек! Пострадала вся система, весь баланс Востока – вторжение Огня в Край Рек пошатнуло его, а интервенция Ветра окончательно добила. Никогда еще со дня основания Конохи и остальных Деревень Восток так явственно не стоял на пороге Четвертой Мировой, как сегодня.
- Сайто-сама? С вами все хорошо?
Хикава сжал и разжал кулаки. Отложил гитару в сторону.
- Пожалуйста, адмирал-префект, впредь больше не используйте «сама». С этой минуты такое обращение действительно будет похоже на издевку, - мертвенно проговорил он. – И еще. Если теперь вы решите убить меня за ненадобностью, то, прошу, не мешкайте.
***
- До меня дошла информация об одном убийстве, - неожиданная смена темы разговора, по задумке Пятой, должна была сбить Какаши с толку. Но не сбила, потому что до него это информация дошла чуть раньше. – В Краю Рек.
- Добрые духи с вами, Хокаге-сама, - развел руками дзеунин, - там же война идет! Каждый день там люди гибнут. И помногу. Можно даже сказать, без числа.
- Шуточки свои прибереги до мирных времен, Какаши! – вспылила Пятая. – Ты прекрасно понял, о ком я. Канеда Томока, глава одного из крупнейших и влиятельнейших кланов якудза в стране. Такие, как она не то что войну, конец света переживут и ничего с ними не станется.
[Прим. автора: в первой главе она фигурирует.]
Какаши переступил с ноги на ногу. Порою он жалел, что в кабинете Хокаге, где в последние недели он проводил немало времени, не предусмотрено стульев для посетителей. Так было заведено не случайно – кем бы ни оказался визитер, подчиненным, заказчиком, да пускай и самим даймё, перед всемогущей Каге он вынужден был стоять. Хотя нет, пожалуй, даймё она стул все ж предложила бы. Какаши не испытывал никаких трудностей с тем, чтобы постоять смирно: при необходимости он мог бы простоять без движения в одной и той же позе несколько суток. Однако ему казалось… может быть действительно только казалось, тем более, что Пятая никогда в общении с ним не проявляла особой обходительности и не изменяла своей излюбленной глумливо-надменной манере речи. И все же с момента его возвращения в Коноху с полумертвым Саем на закорках она как будто старалась намеренно унизить Какаши, доказать ему шаткость и незначительность его положения. Выглядело так, словно это ему, а не ей нужна была поддержка, и что на Какаши и прислушивающихся к его мнению дзеунинов Пятой наплевать.
Он знал, что это лишь видимость. Она просто проверяла его на верность и прочность в преддверии чего-то, что расколет Коноху надвое. Чего-то, где Пятая поставит на кон все и, наверное, даже больше. В такую минуту (и тут Какаши с ней полностью соглашался) один ненадежный человек у нее за спиной мог бы порушить все ее планы. Сейчас, наиболее остро, чем когда-либо, предатели были ей не нужны.
- Эта Канеда Томока, - продолжала она, - продавала тебе информацию, верно?
Какаши кивнул. Смысла открещиваться от связи со своими информаторами он не видел – так он лишь принизит себя в глазах Пятой.
- И какую же плату она требовала? Деньги? Сомневаюсь, чтобы она бедствовала. Не пытайся оправдаться, ты выполнял для нее поручения… грязную работу – убийства, вымогательство, шпионаж. Так?
- Если вы до всего уже дошли своим умом, Хокаге-сама, не понимаю, зачем попусту воду лить, - Какаши и сам был способен в одну ночь поставить Коноху с ног на уши, благо советники Хокаге уже недвусмысленно намекали ему на необходимость вооруженного восстания против Пятой. Он мог бы даже ни много, ни мало – посягнуть на титул самого Хокаге. Но что толку во власти, если не сумеешь ее удержать? Есть ведь еще Данзо, есть советники, есть внешние враги и война с ее непредсказуемыми последствиями. И, кроме всего прочего, есть его, Хатаке Какаши, совесть, которая не позволит ему отвернуться от собственного вождя. То, что Пятая от своей совести, по всей видимости, решила отказаться, он был готов ей простить. – Я получал от нее материалы по Акацки, иными словами, то, что ВЫ приказали мне искать.
- Вот и искал бы дальше. Сейчас в Конохе такие настроения (это переходный период: неприятный, но необходимый), что твое присутствие в Деревне лишь дестабилизирует обстановку. Кое-какие горячие головы, неудовлетворенные моей политикой, считаю тебя равным мне. Я знаю, - Пятая скрестила руки на груди, - советники предлагали тебе свергнуть меня и самому сесть в это кресло.
- Вы ошибаетесь, Хокаге-сама, - беззастенчиво соврал Хатаке, - они только озабочены тем, что вы чересчур зациклены на Орочимару. Его смерть в любом случае отвечает интересам Конохи, но не является целью ее существования, а вы стараетесь выдать желаемое за необходимое. Так они говорят.
- А что думаешь ты?
- По моему мнению, они личной неприязнью к вам оправдывают свою недальновидность, ибо Орочимару – лишь первая ступень, которую вы планируете преодолеть под руку с Кьюуби. Он всю свою жизнь потратил только на то, чтобы обрести бессмертие, но не создал ничего, что по-настоящему могло бы угрожать Конохе. Иное дело – Акацки. Они отлавливают Биджуу и на нынешний день собрали уже шестерых из девяти, то есть рано или поздно они вновь придут за Наруто.
- И вот мы опять вернулись к Наруто… Боюсь, Какаши, я буду вынуждена попросить тебя вернуть его в Коноху – немного преждевременно, но недавние события заставляют нас торопиться.
Какаши сделал вид, будто удивлен, хотя Пятая на его гримасу даже не взглянула – вероятно, потому что была осведомлена: срочную информацию он получает и из своих источников, у нее за спиной.
- Ты ведь знаешь, что произошло?
- Отчасти, - Какаши кивнул, - Орочимару утратил свое лидерство в Скрытом Звуке и бежал.
- Не просто бежал, - хмыкнула Пятая. – Улепетывал от Учихи так, что пятки сверкали! А Сазке – и смех, и грех! – провозгласил себя Отокаге!
- Ну, это вполне закономерный ход, - представить Учиху Сазке главой Скрытой Деревни для Какаши было непросто, особенно в то время как он сам еще даже не заслужил статуса советника Хокаге. И все же ему придется с этой мыслью свыкнуться. – Наивно было бы ожидать, что Сазке распустит весь Звук, освободит пленников, на которых Орочимару ставил эксперименты, и оправится в погоню за Итачи с горсткой энтузиастов.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:30 | Сообщение # 93 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| - Зря так думаешь. Орочимару редко ошибается в людях и с одного-единственного взгляда умеет различить в человеке настоящий талант – уж этого-то у него не отнять. Не удивлюсь, если он собрал в Скрытом Звуке немало сильных бойцов, каждый из которых – сам по себе армия. И не меньше создал. Проклятье… Орочимару и Сазке... я так и знала, что с этим чертовым тандемом каши не сваришь! Ну почему Учиха не мог потянуть со своим восстанием еще месяц-два, пока Нара не закончили бы с «Белым Хладом»?!
- Для Орочимару пришло время менять тело, - заметил Хатаке, - промедление для него было смерти подобно. Сазке знал это как никто другой. Если желаете выяснить точнее, предлагаю у него самого и спросить. Отправим к нему дипломатическую миссию? Я бы вызывался.
- Какаши, - заунывно произнесла Пятая и повторила, - Какаши!.. Ну почему ты никак не желаешь понять, что Учиха Сазке теперь – наш враг, и двух мнений по этому поводу быть не может! Какое-то время у него уйдет на то, чтобы освоиться с ролью Каге и привести своих людей к порядку, но немного погодя он неизбежно задастся вопросом, что ему следует сделать, чтобы свести на нет глупую конфронтацию обновленного Звука с Конохой, и есть ли вообще в том нужда. Сазке уже не ребенок, Какаши. То, что вчера он сражался в наших рядах, не помешает ему завтра убивать воинов Конохи безо всяких колебаний.
- Хокаге-сама, скажите прямо: как Сенджу, вы боитесь возрождения Учиха?
Лет восемьдесят назад, когда не существовало такого понятия как «Скрытая Деревня», вражда Сенджу и Учиха еще могла сойти за личное дело двух кланов, однако теперь новый виток их противостояния грозил стать той спичкой, от которой разгорится пламя Четвертой Мировой.
- Минут годы, прежде чем можно будет говорить о возрождении Учиха, - уклонилась от ответа Пятая, - но опасны они стали уже сейчас, и искать с ними дружбы – все равно что дразнить тигра. Учиха – клан предателей, Какаши. Будда прощает трижды, слышал такую поговорку? Эти свой лимит уже исчерпали. Сначала Учиха Мадара, потом Учиха Итачи, а в довершение всего – Учиха Сазке. Согласись, гнилая семейка.
Ее знакомство с Сазке никак нельзя было назвать близким, в отличие от Какаши, служившего его учителем. Зато Пятая Хокаге, Сенджу Цунаде, имела весьма полное представление о своеволии клана Учиха, их жестокости и бескомпромиссности. Эти сказки о возвращении Сазке в Коноху она скармливала Наруто и Сакуре, создавая у них иллюзию мотивации более высокого и личного порядка, нежели бездумно-самоотверженное служение Деревне. Она дурила им голову. Дурила по-доброму, не обманывая – все равно беглый Учиха ни за что б не согласился вернуться назад. Да Пятая бы его и не пустила. Зачем ей синоби, уже заклеймивший себя как предателя?
- Так что вы планируете?
- То же, что и прежде. Сперва приведем в порядок дела в Конохе, чтоб руки у нас были развязны, а тыл прикрыт, и вплотную займемся Орочимару. У нас вариантов нет. Коноха, Орочимару, Акацки. Именно в таком порядке.
- А Наруто? Ранее мы исходили из того, что нам придется схлестнуться с Орочимару, находящемся на пике своей силы и, возможно, заполучившим шаринган. Но теперь, благодаря инициативе Сазке, он обезоружен и стал всего лишь тенью былого себя. Орочимару ослаб. Хокаге-сама, я не вижу никакой необходимости задействовать Наруто в операции по его устранению. Особенно с применением Белого Хлада.
- Нет. Как бы ни был ослаблен Орочимару – он саннин. Сильнейший из нас троих. Я должна иметь под рукой дзинчурики.
Ненависть с Кьюуби, неприязнь к дзинчурики, якобы предавшим Деревню, и боязнь их обоих стала в Конохе чем-то вроде фетиша. «Демон, - твердили люди, - не может быть одним из нас. Третий Хокаге мечтал сделать Узумаки Наруто членом боевого братства Конохи, а Пятая спустила мечтателей с небес на землю. Дзинчурики – суть оружие». Так считала и она. И этой женщине Какаши доверил своего любимого ученика!
Но альтернативы он не видел. Никакой.
- Это неоправданный риск!
- А как тут без риска, Какаши?! – рявкнула Пятая. – Как? Это же Биджуу! Единственным, кто мог похвастаться, что знает их как облупленных, был Первый. Но он умер, не оставив никому никаких указаний, и Четвертый спустя много лет выкинул тот же номер. Если мы хотим выстоять в противоборстве с Акацки и Орочимару, нам следует использовать потенциал Кьюуби по полной программе. Ты поймешь, когда придет срок. И Наруто поймет. И я… я тоже пойму. Со временем.
- Но вы же сами говорите: Белый Хлад еще не готов!
В кабинет, постучавшись, вошла Шизуне – живое свидетельство беспощадной активности Пятой. Строгое черное кимоно было засалено до такой степени, что появляться в нем на людях было просто стыдно. Под глазами женщины залегли черные круги, каких, Какаши знал, не добиться никакими наркотиками – только бешеной, самозабвенной работой.
- Цунаде-сама, - почтительно сказала она. – Только что поступил доклад: Дзирайя-сама вернулся в Деревню. С минуты на минуту он будет здесь.
- Ну вот и ответ на все наши вопросы, - хмыкнула Пятая. – Теперь действуем строго по плану, и никакой – слышишь, Какаши? – никакой самодеятельности я не потерплю. Час настал. Немедля возвращай седьмое звено в Коноху.
***
Стук начищенных до блеска, зашнурованных до самой верней дырки ботинок по полу возвестил о том, что я не один. На балконе адмирал-префектова особняка вечерний воздух был живой, свежий, но без запаха затхлости, присущей моему дворцу в Каваго, и в то же время неподвижный, будто замерший. В нем не слышалось ни единого звука, кроме грохота ботинок о зернистый камень.
- Сайто, - Ямато опустился на плетеный стул напротив меня, откинулся на спинку и аккуратно пристроил выздоравливающую руку на коленях. – Я могу с тобой поговорить?
Я поморшился и потер виски, силясь унять назойливую мигрень.
- Зачем? – спросил я, подымая на Ямато воспаленные от недосыпа глаза. И, чтобы он не подумал, будто это они от слез, постарался скорчить рожу понаглее. Не знаю, как вышло. Наверное, жалко и смешно. Убивать меня адмирал-префект, разумеется, не стал. И обращался ко мне по-прежнему, «Сайто-сама».
- Ну как «зачем»? – капитан, впрочем, не рассмеялся. Я чувствовал симпатию к этому человеку – да, несмотря на произошедшее, он по-прежнему оставался моим врагом, но таким врагом, которого не постыдно уважать. Как раз напротив – НЕ УВАЖАТЬ этого человека было бы постыдно. – Сайто... Кстати, ничего, что я к тебе обращаюсь «Сайто»?
- А это что, должно меня раздражать?
- Ну, как-никак, мы дали тебе это имя. Ты сказал адмиралу-префекту, будто сам выбрал себе имя, но ведь это не так. Вот я и подумал, может, оно тебе не нравится, потому что его тебе навязали.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:31 | Сообщение # 94 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| - Капитан, - меня больше раздражало его внезапно заботливое отношение, по-видимому, новый метод, которым он решил найти ко мне подход, - я не кисейная барышня. Моя страна стерта с карт Востока, мои владения поделят меж собой, если еще не поделили, Край Ветра и Край Огня. А уж они-то позаботятся о том, чтобы мне никогда больше не пришлось царствовать, и не дадут мне возродить Край Рек. Что до имени – то теперь мне впору от него отказаться, ибо я в буквальном смысле стал никем. Государем без государства. С этого момента Коноха... или Суна, или кто угодно другой волен делать со мной все, что угодно, ибо моя жизнь и мое существование потеряло всякую политическую ценность. Но! Я подчеркну: ценность, а не смысл. Смейся сколько угодно, но я по-прежнему дворянин, сын благородной семьи Хикава и мужчина – этого ты не в силах меня лишить. И весь мир у меня этого не отнимет! Когда я буду подыхать – завтра, с перерезанным от уха до уха горлом, или через много лет, в собственной постели – я все равно подохну Хикавой. Не стоит размазывать тут передо мною сопли, капитан, я не тот человек, чтобы это оценить. Говори прямо. Что тебе надо?
Я не упрямился и не впадал в истерику – это удел идиотов, не умеющих держать себя в руках. Что изменится, если я начну кричать и причитать? Война не закончится, захватчики не уйдут из моей страны, а Коноха не выпустит меня из своих цепких лап.
Но самое нелепое, что сам я в этом нисколько не виноват. Война. Время такое.
Ямато покачал головой, и я на миг подумал, будто ему вправду жаль, что наладить со мной нормальные дружеские отношения он бессилен.
- Ты сейчас на взводе, Сайто, но, похоже, совсем не из-за смерти отца.
- Мой отец был самым большим дерьмом, какое я только знал. О нем много чего говорили, но это из-за его необдуманных действий Край Рек оказался в той заднице, в которой оказался. Он защищал свой трон как одержимый и строил великие планы, однако единственным его поистине значимым достижением стало лишь то, что он заделал меня.
- Подожди, не все еще потеряно.
- Как это не все? Огонь поклялся перед мировым сообществом, что изведет под корень «преступный режим Хикавы». Выходит, я вам нужен исключительно для показательной казни. Род Хикав должен оборваться.
- Вступление Края Ветра в войну, - улыбнулся Ямато, - досадное и невыгодное для Края Огня событие, что правда, то правда. Но в целом дела у нас идут лучше некуда, и даже если мы не получим Каваго, Исинская плотина с ее мощнейшей на всем Востоке ГЭС, а также почти две третьих промышленного комплекса Рек скоро окажутся под нашим контролем. Мы уже фактически выиграли войну, поэтому показательная казнь наследника Хикавы не окупит себя в смысле соотношения выгоды от демонстрации силы и урона от того возмущения, какое она вызовет в Молнии или, скажем, Земле, недоброжелательно настроенных к Огню. Да, я согласен, Хокаге-сама в любой момент может приказать мне, как ты выразился, «перерезать тебе горло от уха до уха». Но показательная казнь? Нет, это не ее метод.
- Ну а мне-то какая разница?
Вы когда-нибудь бывали в такой ситуации, когда ваше будущее решали не вы сами, а абсолютно незнакомые вам посторонние люди? Сто процентов бывали, однако наверняка дело касалось каких-либо мелочей, и едва ли принятое не в вашу пользу решение означало для вас что-то пострашнее потери денег или, на худой конец, времени, потраченного впустую. А вот у меня жизнь – понимаете? – жизнь зависела от вердикта, над которым в эти дни даймё Огня раздумывал на пару с Пятой Хокаге. Думаете, умирать – страшно? Черта с два. На свете нет ничего страшней неопределенности.
- Большая, - ответил Ямато. – Показательная казнь неотвратима с той минуты, когда о ней было публично заявлено. А тайное убийство может быть преподнесено общественности под любым соусом, даже если в действительности никакого убийства не произошло.
- Только что ты сказал мне, что Хокаге, вероятно, распорядится меня уничтожить, причем, скорее всего, лично тебе. А теперь намекаешь, мол, я для нее могу принести пользу.
- А как же еще? Хокаге-сама твоя смерть не несет никакой ценности. Для Конохи ты как Хикава ничего не значишь... однако значишь как особенный и, осмелюсь предположить, не совсем обычный человек, которым дорожит ее старый враг – Орочимару.
- Да? – я попытался скорчить суровую физиономию, но куда мне было тягаться с Ямато? – Не совсем обычнее самого большого неудачника в мире?
- Полно тебе, Сайто. Мысли шире своего павшего трона. Ты ведь сам говорил, что дворцовые будни внушают тебе отвращение. Подумай: Орочимару, самый разыскиваемый преступник Востока, перекупает у других Скрытых Деревень ее талантливейших бойцов, не жалея ни денег, ни обещаний, собирает в Каваго целую армию ниндзя – и все только для твоей безопасности. Ты – его драгоценность, Сайто!
Я тотчас вспомнил нашу давнюю перепалку с Ямато – еще на борту «Якумо». Он сказал мне: «мы с тобой отчасти похожи», но я не понял тогда, да и сейчас не понимал, какое такое сходство капитан имел в виду.
- Это как-то связано с тем, что ты говорил мне раньше? – я протянул ладонь и ухватил его за рукав. Ямато был мастером недомолвок и полуправды – тут он дал бы прикурить и моему отцу, и Йоахиму Рунну. Но ответа на ЭТОТ вопрос, я намеревался от него добиться во что бы то ни стало. – О том, будто у нас есть нечто общее, связанное с Орочимару?
- Возможно, - уклончиво сказал капитан, - но я не готов об этом говорить, пока Хокаге-сама не прояснит свою позицию насчет тебя.
- А она прояснит?
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:31 | Сообщение # 95 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| - Несомненно. Пока неясно – скоро или нет, но прояснит.
- Тогда какого черта ты мне тут наворачиваешь про Орочимару?! – взвился я, не в силах больше сдерживаться.
- Чтоб ты не отчаивался. Чтобы понял: тебе покуда еще есть цена и цена немалая. Ты прав, Сайто, - видя, что злит меня, Ямато решил увести разговор в сторону, - я и близко не могу представить, что ты сейчас чувствуешь. И не смог бы представить – я, открою тебе небольшой секрет, рос сиротой, а самая большая власть, какой обладал – власть над своим звеном. Мы с тобою принадлежим к разным мирам, но что такое боль потери я знаю не понаслышке. Мои друзья, товарищи и просто сослуживцы гибли на моих глазах. Не один и не два – многие. Я не стану говорить, сколько именно, но – многие. Каждая потеря: близкого человека или чего-то, что было бы нам дорого – это невыносимо болезненный удар. Удар, который надолго, если не навсегда, всаживает в наше сердце нож. Удар, что уводит нас во тьму, в ночь отчаянья, апатии и самоуничижения. Собственная смерть – не самое ужасное. Самое ужасное – потеря тех людей и тех вещей, ради коих мы этой жизнью дорожим. Это ночь, Сайто. Человек, опустивший руки и отринувший надежду мнит, будто эта ночь бесконечна. Однако, несмотря на это, нельзя убивать в себе живую душу, нельзя из человека превращаться в биологическую машину, невосприимчивую к боли потерь, бесчеловечный механизм, которым правит холодный расчет – такой путь не сделает нас ни на шажочек ближе к рассвету. Напротив – он рождает чудовищ, обреченных существовать во тьме ненависти и страха, таких как Орочимару и Акацки. Те, кого жизнь била не раз, кого она унизила и растоптала, ждут этого рассвета как спасенья. И рано или поздно он приходит. Многие не верят в него, многие навеки остаются блуждать в ночи, многие элементарно до него не доживают, но он наступит. Это единственное, Сайто, чего мы никогда не сможем изменить, даже если б захотели: после ночи приходит рассвет. Всегда.
Ямато замолк и осторожно отнял мои пальцы от рукава своей рубахи – завороженный его речью, я не замечал, что до сих пор его не отпустил. Картины моего тепличного существования в Каваго неожиданно завертелись у меня в мозгу бешеным калейдоскопом, и как-то мне вдруг муторно стало и нехорошо, и противно. Будто я лимон целиком сожрал. Такое чувство бывает, когда ты случайно обидел человека, а чем – понять не можешь, вот и гадаешь, а у него самого спросить боязно. Я тряхнул головой, и мне захотелось что-нибудь сказать. Вообще все равно что, но лишь бы не молчать, и не выглядеть сопляком и несмышленышем, которого нужно поучать да жалеть. И я ляпнул первое, что пришло мне в голову:
- Знаешь, капитан, однажды я убил человека.
Я робко зыркнул на Ямато. Он молчал, только глядел на меня безо всякого выражения.
- Женщину, - продолжил я. – Честно говоря, она была единственным человеком, которого я убил.
- Ну, - улыбнулся мой собеседник, - учитывая твой возраст, вряд ли стоит ожидать, что у тебя руки окажутся по локоть в крови.
- Ты не понял, капитан. Та женщина была синоби. Из Конохи.
Лицо Ямато окаменело. То есть оно и раньше было неподвижным, будто высеченным из камня – бледного, с прожилками мрамора – а сейчас оно еще сильнее замерло, превратилось в маску. Неестественную, нечеловеческую, скрывающую звериную ярость и желание немедленно меня убить. Жестоко убить. Замучить до смерти.
- Кажется, я догадываюсь, о ком ты говоришь, - медленно и раздельно проговорил он.
Я кивнул.
- Это случилось незадолго до вашего прихода в Каваго… Ее пытали люди моего отца, но... смертельный удар нанес я.
Я не стал ему говорить, что женщину пытал Йоахим Рунн. Во-первых, потому что навряд ли он делал это лично, а во-вторых, я считал подлостью за глаза обвинять человека в чем-то.
- Ты знал ее?
- Нет, - Ямато не сказал «на твое счастье», но слова эти явно вертелись у него на языке. Он без лишних объяснений встал со стула и ушел. В густых южных сумерках я еще долго различал белое пятно его рубахи, удаляющееся по длинной анфиладе темных комнат особняка.
Наверное, зря я ему наплел про ту разведчицу… Лучше б он не знал. Все-таки Ямато – хороший человек и выделывался он тут передо мной не из-за того, что боялся, как бы я от отчаянья не наложил на себя руки, а потому что ему безо всякого притворства было неприятно видеть меня в унынии. Он подбодрить меня хотел, а я…
В этот миг багровое, как свежепролитая кровь, солнце окончательно кануло в море, и наступила ночь. Ночь, за которой последует рассвет – но обернется он избавлением или приговором? Уставившись в непроглядно-темное – казалось, в его угольной черноте теряются даже рисунки созвездий – небо Черного Рифа, я задумался, насколько я имею право привязаться и вообще уважать человека, который покинул свою страну и пришел в мой дом, чтобы сделать из меня заложника.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:31 | Сообщение # 96 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| ***
А в Краю Рек цвела сакура. Никто из затаившегося на Черном Рифе седьмого звена не видел, не знал и не мог представить – даже повидавший всякое Ямато и Мутэ Юдзи, проливающий кровь, как водицу – КАК она цвела этой весной. Там, на континенте, у подножия отбитого северянами перевала Ката, замерший, было, в нерешительности генерал Исако Киетака вновь двинул свои полки на юг. Огромной лавиной, напоминающей сель и столь же страшной и разрушительной, войска Огня хлынули в долину великой Реки Исино, принявшись сразу жечь, грабить и убивать всех подряд. Исако их не останавливал. Собственно, он даже имел тайное повеление Владыки местным пощады не давать, резать, вешать и всячески истреблять жителей Края Рек. Не под корень, конечно. В меру. Чудовищное количество людей, сконцентрированное на не слишком-то обширных, к тому же по большей части заболоченных и непригодных для жизни землях, даймё Огня в будущем только помешало бы. Перенаселение, да еще принявшее такие катастрофические масштабы, как в Краю Рек было головной болью еще Хикавы Гена и его предшественников. Генерал Исако изыскал способ решить эту проблему.
- К тому же, - повторял он своим офицерам слова Владыки, - всем известно, что их поганое речное племя никуда и ни на что не годно. Их ни работать не научить, ни дерьмо за собой убирать. Легче нашими поселенцами эти земли заполнить – земля тут илистая, плодородная. Да любой наш крестьянин за такую душу продаст! Ни к чему нам это отрепье хикавовское. Велите резать. Из дюжины девятерых велите.
Это больше не было войной. Война превратилась в бойню, где уже никто не мог оказать сопротивления солдатам Огня, а те, пользуясь этим, ровно как и попустительством командиров, не утруждали себя подсчетом своих жертв. Какие уж там девять из дюжины… Строго Исако карал лишь за осквернение буддистских храмов.
И, конечно, за нанесение ущерба заводам и фабрикам – их оставляли нетронутыми.
Крестьян загоняли на сеновалы или просто ломали им ноги и бросали в стога, после чего сено поджигали. То тут, то там на деревьях болтались повешенные, люди из разных слоев населения, бедные и богатые, горожане и сельские жители. Но деревьев в Краю Рек росло мало, в основном ели, пальмы, плодовые, да декоративные насаждения – словом, поросль для повешения негодная. Поэтому людей, стариков, детей, мужчин, занасилованных до полусмерти женщин жгли заживо в их же домах или просторных амбарах, забивали насмерть палками и камнями, бросали связанных в реки и каналы, а особо удачливых просто закалывали копьями или секли топориками безо всяких изощрений. Человеческая кровь текла по улицам городов и деревень, заполняла до краев сточные канавы, смешивалась с грязью и водой, пропитывая землю смрадным липким запахом. На трупах мертвецов пировали вороны и одичавшие собаки и даже редкие выжившие, опустившиеся до каннибализма, обезумевшие от ужаса и голода – оккупанты отбирали и уводили с собой весь домашний скот, все запасы риса, овощей и прочей снеди, какую находили.
Край Рек полыхал. Полыхал весь поперек – от границы с Ветром, до границы с Огнем. Горели города, села и деревни – все, большие и малые, те, что позажиточней, и те, где даже грабить было нечего. Без разбору. Тысячи и тысячи беженцев ринулись на юг, прочь от багрового марева пожарищ, объявшего северный горизонт. Огромные толпы тащились к побережью по широким трактам и проселочным дорогам, мимо опустевших домов, мимо сломанных, брошенных по обочинам телег и автомобилей. Бежали почти все, поспешно, оставляя врагу скарб и жилища, еще не ведая, что бежать им некуда. Что с юго-запада, без объявления войны, без вообще каких бы то ни было заявлений, перейдя границу, движется огромная, едва ли не в два с половиной раза превосходящая войска Огня девяностотысячная армия Края Ветра. Но не для того, чтобы сразиться с северянами. Чтобы успеть урвать и свой кусок, да пожирнее. И тоже жжет, тоже убивает, насилует и грабит.
К концу апреля «преступный режим Хикавы» пал окончательно, рассыпавшись, словно осколками, паникой и хаосом в Каваго и тех областях, куда еще не добрались захватчики. А вместе с ним, казалось, кончилась вся логика мира, и сгинул в небытие здравый рассудок, потому что за долгие годы мира Восток отвык, или делал вид, будто отвык, от такой жестокости и неприкрытого, даже какого-то по-залихватски радостного геноцида. Потом, когда уже все закончится, когда Огонь и Ветер растерзают Край Рек напополам, об этом будет сказано много слов и сделано много гневных выпадов, обвинений и упреков. Никто не сможет ответить, ЗАЧЕМ это было учинено. Будут и задним числом сфабрикованные доказательства провокаций Хикавы, и доводы в пользу исторической неизбежности, и неприкрыто националистические теории, но причины, способной оправдать массовое истребление, так и не будет названо никогда. Бойня, в которой погибли сотни тысяч, навеки останется в хрониках, как великое безумство и великая трагедия, ставшая апогеем триумфа Огня, и о ней навряд ли скоро забудут. Все так.
Но никто ничего не сделает. Ничего.
Ах, да. И как уже было сказано, цвела сакура – волшебным, небывало нежно-бархатным цветом, будто деревья вытягивали из земли впитавшуюся в нее кровь и окрашивали ею лепестки своих нежных цветков. Ветер срывал их, кружил в танце, смешивал с пеплом и копотью пожарищ, а затем расстилал эту смесь по земле, по траве, рисовым полям и мостовым разоренных городов, одевая умирающую страну в пепельно-розовый погребальный саван.
Цвела сакура. Край Рек заходился в агонии.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:35 | Сообщение # 97 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| Глава 15, часть 1
Черный Риф... Раньше Наруто и не предполагал, что можно так возненавидеть какое-либо место. Оказалось, можно. И не только возненавидеть, а еще и привыкнуть к нему: к этому перламутровому морю, плеску волн, гудкам кораблей. К жаре, жуткой, выжимающей из тела последние капли влаги, и не менее докучливой духоте, особенно невыносимой по ночам, когда само дыхание давалось с трудом. И это несмотря на конец апреля!
Слишком далеко они забрались на юг. Радиосводки сообщали, что на большой земле стояла прохладная погода: где-то около пятнадцати-восемнадцати градусов в Каваго, а в Конохе и вовсе градусов пять. Мутэ Юдзи утешал их тем, что обитателям Юга сейчас куда как хуже, а в странах Севера, например, в той же Катунийской Империи, все еще трещат морозы, и едва ли скоро станет теплей. А им, обитателям средних широт, вроде как бы еще повезло.
Генину не было известно ни о свержении Орочимару, ни о предсмертной агонии Гаары Песчанника, ни о запланированной на следующую ночь крупномасштабной чистке рядов в Конохе, которую при всей своей любви к бабке Цунаде он не смог бы одобрить. Поэтому он крепко заблуждался, полагая, будто на материке кроме войны ничего интересного не происходит, и что завершения этой истории им придется ждать еще очень долго.
- Как бы мне тут чего не поломать, - задумчиво пробормотал он, шагая мимо пестрых зарослей цветов в адмирал-префектовой оранжерее.
«БОИШЬСЯ ЭТОГО РАЗБОЙНИКА?»
- Ты же видал, что он сотворил вчера с пленными катунийцами.
Прежде Наруто только слышал о крутом нраве адмирала-префекта, а сам видел другие его стороны: приторно-добродушного, но гостеприимного хозяина и целеустремленного ученого редкой специализации. Вопреки всем стараниям, у генина не получалось вообразить его жестоко расправляющимся со своими врагами, и он с недоверием слушал рассказы Сайто о зверствах пиратов, об их разорительных набегах на побережье и дерзких абордажах. «У страха глаза велики, - рассуждал он, - наверняка привирает и преувеличивает».
Однако на днях байкам Хикавы нашлось подтверждение. В порт Черного Рифа прибыл гигантский полупассажирский сухогруз, выглядящий среди конвоирующих его пиратских эсминцев кашалотом в окружении косяка океанической сельди. До захвата транспорт принадлежал катунийцам – это был ответ Мутэ Юдзи на бесчинства «Василиска». Неуловимый корабль-мститель почему-то не спешил проявить себя, добавив к списку трофеев десятое неприятельское судно – возможно, он просто-напросто вернулся на свою далекую базу для пополнения запасов продовольствия и пресной воды. Так или иначе, радости пиратов не было предела, а имперцев потеря этого плавучего исполина, вне всяких сомнений, заставила выть от отчаянья.
Членов команды, рискнувших оказать сопротивление, перебили еще во время абордажа, и в каком-то смысле они совершили мудрый поступок, ибо живые, как писал классик, вскорости «позавидовали мертвым». Женщин и молодых девушек различной степени сохранности (некоторых сознательно не тронули, потому что за девственниц давали большую цену) согнали по трапу и заперли в вонючих бараках для рабов, предназначенных на продажу торговцам с Юга. Подходящий для продажи товар можно было изыскать и в числе выживших мужчин, но адмирал-префект, желая подкрепить свой авторитет, несколько подмоченный безнаказанными действиями «Василиска», велел пересажать всех на колья, и трупами украсить бетонные волнорезы. Пираты, прекрасно осведомленные о скупости и скопидомстве Укиё, такого подарка от него не ждали и были приятно удивлены, а потому взялись за дело с энтузиазмом. Чуть погодя к их празднику присоединились чайки и немногочисленные портовые вороны, обрадованные обильным угощением.
Всего было казнено свыше полутора сотен человек. Наруто все это, разумеется, не понравилось, однако что-то изменить здесь, даже убив Мутэ Юдзи, он был бессилен и только лишний раз подивился, с какими людьми водит знакомство Какаши-сенсей.
«ЧТО ТАКОЕ? РАНЬШЕ Я НЕ ЗАМЕЧАЛ ЗА ТОБОЙ ТРУСОСТИ, ПАЦАН. НЕ ССЫ, ОН НЕ ОСМЕЛИТСЯ ПОДНЯТЬ РУКУ НИ НА ТЕБЯ, НИ НА ТВОИХ ДРУЖКОВ. ОН БОИТСЯ КОНОХИ».
- Не знаю. Я не понимаю этого человека.
«ЗАТО ОН ЧИТАЕТ ТЕБЯ КАК РАСКРЫТУЮ КНИГУ».
Опасливо оглядевшись, нет ли поблизости слуг и охраны, Наруто сошел с тропинки и полез в гущу благоухающих кустов.
- Меня сроки поджимают, воротник, слышишь? Бабка меня мечтает накачать какой-то дрянью и выставить драться против Орочимару. Я пока еще не уверен, за я или против, но она как пить дать выставит! А если и не выставит, то Акацки за мной придут. А не придут – так еще какая-нибудь приблуда объявится. А я не готов, ясно тебе? Не готов!
«ТАК ЧЕГО ЖЕ ТЫ ХОЧЕШЬ? ВЫЖИТЬ ИЛИ УБИТЬ ОРОЧИМАРУ И УЧИХА ИТАЧИ ВМЕСТЕ С НИМ?»
- Я хочу стать сильней.
«ТЫ УЖЕ СТАЛ СИЛЬНЕЙ, ПАЦАН. НЕТ… ТЫ УЖЕ ОБРЕЛ ТАКУЮ СИЛУ, КАКАЯ ТОЛЬКО МОЖЕТ БЫТЬ ДОСТУПНА СМЕРТНОМУ И НЕ СВЕДЕТ ЕГО ПРИ ТОМ С УМА».
- О чем это ты?
«РАНЬШЕ ТЫ СЛЕПО ВЕРИЛ, ЧТО СЛУЖЕНИЕ ДЕРЕВНЕ СТАНЕТ ДЛЯ ТЕБЯ КЛЮЧОМ КО ВСЕМ ДВЕРЯМ И СПАСЕТ ОТ ВСЕХ НАПАСТЕЙ: ОТ МЕНЯ, ОТ БОЛИ ПОТЕРЬ, ОТ ОДИНОЧЕСТВА… НО ШЛИ ГОД ЗА ГОДОМ, И ТЫ ПОСТЕПЕННО ОСОЗНАВАЛ, ЧТО КОНОХА, КЕМ БЫ ОНА НИ УПРАВЛЯЛАСЬ, НЕ РЕШИЛА НИ ОДНОЙ ТВОЕЙ ПРОБЛЕМЫ. С ТОБОЙ ОБРАЩАЮТСЯ КАК С ПЕШКОЙ, ОРОЧИМАРУ ЖИВ, А САЗКЕ ПО-ПРЕЖНЕМУ В БЕГАХ. И ТЫ ОКАЗАЛСЯ СЛИШКОМ СЛАБ, ЧТОБЫ ЕГО ВЕРНУТЬ. ТЕПЕРЬ ВСЕ ПОМЕНЯЛОСЬ. ТЫ ЖЕЛАЕШЬ ОБРЕСТИ ИСТИНУ, УЗНАТЬ ПРАВДУ, ДОКОПАТЬСЯ ДО СУТИ – ЭТО ОСВОБОЖДАЕТ ТЕБЯ И ПОТОМУ ДЕЛАЕТ СИЛЬНЕЙ. НИКАКОЕ СЛУЖЕНИЕ НЕ ПРИДАСТ ТЕБЕ СИЛЫ, ЕСЛИ ТОЛЬКО ЭТО НЕ СЛУЖЕНИЕ СЕБЕ САМОМУ. НИКАКИЕ ИДЕАЛЫ НЕ ПРИБЛИЗЯТ ТЕБЯ К ПОБЕДЕ, ЕСЛИ ТОЛЬКО ЭТО НЕ ТВОИ СОБСТВЕННЫЕ ИДЕАЛЫ. КОНОХА – КАМЕНЬ НА ТВОЕЙ ШЕЕ. СБРОСЬ ЕГО, ИЛИ ОН УТЯНЕТ ТЕБЯ ВНИЗ».
- Сам не понимаю, зачем я тебя слушаю, воротник, - пальцы генина раздраженно теребили висящий на его шее кулон, дареный ему Пятой. – Ты уломал меня учиться твоим премудростям, а теперь еще и требуешь от Конохи отречься? Не жирно тебе?
«НЕ ЖИРНО, ПАЦАН, НЕ ЖИРНО. Я НЕ ДЛЯ ТОГО ВРУЧАЮ ТЕБЕ СВОЮ СИЛУ, ЧТОБЫ ПОТОМ ЕЙ РАСПОРЯЖАЛАСЬ СОПЛЯЧКА ИЗ КЛАНА СЕНДЖУ».
- «Вручаю тебе свою силу!», «Используй ее с умом!» - все это напоминает мне те дурацкие комиксы, с которых так прется Конохамару, - Наруто поглядел назад и пришел к выводу, что с тропинки он все еще слишком хорошо виден.
«КОМИКСЫ?»
Вот неплохое местечко. Лужайка – шагов десять в поперечнике. Со всех сторон непроницаемые заросли, причем даже не цветов, а какого-то бурого кустарника в полтора человеческих роста с крупными, плотно посаженными шипами – непонятно вообще, откуда такое страшилище взялось в райском саду адмирала-префекта. Если кто и заметит что-то подозрительное, ему еще нужно будет сюда продраться.
- Книжки с картинками. Драки, погони, любовь… Правда, главный герой там обычно – набитый дурак, ни хрена не понимает и постоянно орет всякую чушь.
Лис расхохотался, ему стало забавно. С некоторых пор Наруто почему-то стал чувствовать перемены в настроении Кьюуби, хотя такая метаморфоза его совершенно не радовала.
«ГЛАВНЫЙ ГЕРОЙ? ТЫ СЧИТАЕШЬ СЕБЯ ГЛАВНЫМ ГЕРОЕМ?»
- Знаешь, воротник, я бы отдал палец… нет, два пальца на правой руке, лишь бы им не оказаться.
«НУ, ЭТО НЕ ТЕБЕ РЕШАТЬ».
- Посмотрим. А сейчас завали базар, и давай-ка, мы с тобой продолжим вчерашнюю тренировку.
С некоторых пор это происходило не так, как раньше, и Наруто имел все основания подозревать, что «как раньше» уже никогда не будет. Неистовая красная чакра более не неслась, обжигая жилы, по телу, а струилась мягко и словно бы даже ласково. Стоило Наруто так подумать, и язва на сгибе его левой руки запузырилась и набухла кровавой пеной. Зрелище было неприятное, но боли и дискомфорта он не ощущал – как раз напротив, по всем членам его тела разливалось блаженное тепло, как после рюмки доброго коньяку.
«ОПИШИ СВОИ ОЩУЩЕНИЯ».
- Яйца чешутся, - генина медленно обтягивал тонкий, переливающийся оттенками красного, покров – та стадия пробуждения Кьюуби, которой он привык избегать всеми правдами и неправдами.
«У ТЕБЯ ПОГАНОЕ ЧУВСТВО ЮМОРА, ПАЦАН. А ВДОБАВОК К НЕМУ ЕЩЕ И НЕЗДОРОВАЯ ТЯГА К ЛЕГКОДОСТУПНЫМ ЖЕНЩИНАМ. БУДЕШЬ ВЕСТИ БЕСПОРЯДОЧНУЮ ПОЛОВУЮ ЖИЗНЬ, ПОДХВАТИШЬ ЧТО-НИБУДЬ ТАКОЕ, ЧТО ЕЖЕДНЕВНЫМ УКОЛОМ АНТИБИОТИКОВ В ЗАДНИЦУ НЕ ВЫЛЕЧИТЬ. Я ИМЕЛ В ВИДУ ОЩУЩЕНИЯ ОТ ТОГО, КАК ВЕДЕТ СЕБЯ ЧАКРА».
- Меня как будто медом обмазали, - Наруто потер ладонью о ладонь, но липкая пузырящаяся субстанция и не думала стираться. Извернувшись, он глянул через плечо и не поверил своим глазам: за его спиною словно два гигантских огонька свечи колыхалась пара призрачных хвостов. – Это иллюзия?! Они ненастоящие?
«САМЫЕ НАСТОЯЩИЕ. ТЫ ЖЕ ВИДЕЛ ИХ МНОГО РАЗ, ЗАЧЕМ СПРАШИВАЕШЬ?»
- Но, - обычно в такие моменты он не мог связать и двух слов, однако сейчас пелена ярости почему-то не застилала его взгляда, а когти на руках не казались естественной деталью и как будто бы даже немного мешались, - у меня и с одного-то хвоста крышу сносит – мама не горюй… А тут целых два.
«ТЕБЕ НРАВИТСЯ?»
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:35 | Сообщение # 98 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| - Сперва растолкуй мне, что ты сделал, а после я и решу.
«КОГДА ТЫ ПОЛЬЗУЕШЬСЯ МОЕЙ ЧАКРОЙ В БОЮ, ТЫ ПРОСТО ПРИМЕШИВАЕШЬ ЕЕ К СВОЕЙ СОБСТВЕННОЙ. ТЕПЕРЬ, ПОЛУЧИВ ТВОЕ СОГЛАСИЕ, Я САМ УПРАВЛЯЮ ЭТИМ ПРОЦЕССОМ. Я ИЗБИРАТЕЛЬНО ФИЛЬТРУЮ КАНАЛЫ ЧАКРЫ В ТВОЕМ ОРГАНИЗМЕ, ОГРАНИЧИВАЯ ПОСТУПЛЕНИЕ МОЕЙ ЧАКРЫ В ГОЛОВНОЙ И СПИННОЙ МОЗГ И В МЕНЬШЕЙ СТЕПЕНИ – В ОБЛАСТЬ КИШЕЧНИКА. В СМЕСИ КРАСНОЙ ЧАКРЫ С ТВОЕЙ НАИБОЛЬШИЙ ПРОЦЕНТ МОЯ ЧАКРА ИМЕЕТ В КОНЕЧНОСТЯХ – ЭТО УДОБНО ДЛЯ БОЯ – И В ОРГАНАХ ГРУДНОЙ КЛЕТКИ: СЕРДЦЕ, ЛЕГКИХ. ФОРСИРОВАНИЕ ВОЗМОЖНОСТЕЙ ТЕЛА ТРЕБУЕТ УСКОРЕНИЯ МЕТАБОЛИЗМА».
- А попроще? – взмолился генин.
«ПОПРОЩЕ? ЛАДНО, БУДЕТ ТЕБЕ ПОПРОЩЕ: РУКАМИ-НОГАМИ В ТАКОМ СОСТОЯНИИ ТЫ МОЖЕШЬ, НЕ ОСОБО НАПРЯГАЯСЬ, ЛОМАТЬ КАМЕННЫЕ СТЕНЫ БЕЗО ВСЯКОГО РАЗЕНГАНА. НА ГРУДИ У ТЕБЯ ПАНЦИРЬ, ПО ТВЕРДОСТИ НЕ УСТУПАЮЩИЙ АЛМАЗУ, НО УДАРОВ В ЖИВОТ ТЕБЕ ЛУЧШЕ ПО-ПРЕЖНЕМУ ИЗБЕГАТЬ. НИЧЕГО НОВОГО ПО СРАВНЕНИЮ С ТЕМ, ЧТО БЫЛО РАНЬШЕ, ОДНАКО ТЕПЕРЬ ТЕБЕ НЕТ НУЖДЫ ПОЛАГАТЬСЯ НА МЕНЯ И СВОИ ЗВЕРИНЫЕ РЕФЛЕКСЫ. ОТНЫНЕ В БОЮ ТВОЙ РАЗУМ НЕ БУДЕТ ЗАМУТНЕН ОПЬЯНЕНИЕМ ОТ МОЕЙ ЧАКРЫ, РАСТИ ТЫ ХОТЬ ТРИ, ХОТЬ ЧЕТЫРЕ ХВОСТА».
- Но почему?
«ПОВТОРЯЮ ДЛЯ ОСОБО ТУПЫХ: Я ПЕРЕКРЫЛ СВОЕЙ ЧАКРЕ ДОСТУП В ТВОЙ ГОЛОВНОЙ МОЗГ».
- И что случится, - мигом смекнул Наруто, - если ты посреди драки вдруг уберешь это ограничение?
Лис снова захохотал. Он вообще имел склонность к позерству и пафосным речам, но это, вопреки всему, не казалось нелепым или неуместным, потому что смех у него действительно был жуткий.
«ДАШЬ МНЕ ДЛЯ ЭТОГО ПОВОД – УЗНАЕШЬ!»
- Ага, жди! Раскатал губу! – осадил его генин. – Но защита – защитой. Поведай мне теперь, какие техники мне будет лучше применять? Усилить оодама разенган за счет твоей чакры?
«ДА ТЫ, ПОХОЖЕ, ТАК И НЕ УЯСНИЛ НИЧЕГО, ПАЦАН. ТЕХНИКИ ПРИДУМАНЫ ЛЮДЬМИ ДЛЯ БОЯ ПРОТИВ ЛЮДЕЙ. НЕУМНОЕ, УРОДЛИВОЕ, НЕРАЦИОНАЛЬНОЕ – ПРОЩЕ ГОВОРЯ, ТИПИЧНО ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ИЗОБРЕТЕНИЕ. ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЧАКРУ БИДЖУУ ДЛЯ СОЗДАНИЯ ТЕХНИК ВСЕ РАВНО, ЧТО МОСТИТЬ УЛИЦУ БРУСЧАТКОЙ ИЗ ЗОЛОТА. НИКАКОЙ УВАЖАЮЩИЙ СЕБЯ ДЗИНЧУРИКИ ТАК СРАЖАТЬСЯ НЕ СТАНЕТ – ЭТО ОДНОМУ МНЕ ИДИОТ ДОСТАЛСЯ. БИДЖУУ ИСПОЛЬЗУЮТ ЧИСТУЮ ЧАКРУ ПО ТОЙ ПРОСТОЙ ПРИЧИНЕ, ЧТО, ВО-ПЕРВЫХ, ПОЛНОСТЬЮ ЕЕ КОНТРОЛИРУЮТ, ВО-ВТОРЫХ, НЕ ОГРАНИЧЕНЫ В ЕЕ ОБЪЕМАХ, А, СЛЕДОВАТЕЛЬНО, МОГУТ БЕЗ ТРУДА НАГНЕТАТЬ ЕЕ ДО ЛЮБОЙ ПЛОТНОСТИ В ОТДЕЛЬНО ВЗЯТОЙ ТОЧКЕ ПРОСТРАНСТВА».
- Воротник, - застонал Наруто, - не грузи, а?
«ВЫТЯНИ РУКУ, НЕДОУМОК».
Генин, чувствуя себя кретином, послушно выставил руку вперед и чуть-чуть вбок.
«ТЕПЕРЬ ПРЕДСТАВЬ ОРУЖИЕ, КОТОРОЕ ТЕБЕ НУЖНО».
- Я желаю линейный корабль. Он тут как нельзя кстати будет.
«ТОГДА ЛУЧШЕ ПОЖЕЛАЙ СЕБЕ МОЗГИ».
- Ладно, без шуток, - Наруто прикинул, какое бы оружие он хотел получить. Кунай? Нет, несерьезно. Топор как у Йоахима Рунна? Не пойдет, ему не дрова рубить. Интересно, Тен-Тен себя так же чувствует в бою?.. Хотя навряд ли. Она четко знает свой арсенал, а Кьюуби говорит, его возможности неограниченны. Думай… Думай… Какое оружие помогло бы ему победить Сазке? Наруто невольно вспомнил их последнюю встречу, и катану в руках Учихи. Длинную прямую катану без гарды.
Багровая чакра вокруг его правой ладони забурлила, заплевалась пузырями и, наконец, выбросила длинный пульсирующий отросток. Он покуда не походил на меч – больше на палку или дубину, но каждой секундой все тончал и удлинялся, приобретая остро отточенные грани.
«КЛИНОК КУСАНАГИ, - задумчиво прорычал Лис, - ХОРОШИЙ ВЫБОР. НО У ТЕБЯ НЕ ПОЛУЧИТСЯ ЕГО СЫМИТИРОВАТЬ. ТАКОЕ ОРУЖИЕ КАК КУСАНАГИ ИЛИ ТОЦУКА УНИКАЛЬНО. СОЗДАНИЕ КАЖДОГО ИЗ НИХ СТОИЛО ЖИЗНИ МНОГИМ ЛЮДЯМ, И ПОТОМУ С САМОГО РОЖДЕНИЯ ОНИ НЕСУТ В СЕБЕ ПРОКЛЯТИЕ. ИХ ОБЪЕДИЯЕТ ТО, ЧТО И ТОТ, И ДРУГОЙ БЫЛИ ВЫКОВАНЫ С ЕДИНСТВЕННОЙ ЦЕЛЬЮ, НО ЗА МНОГИЕ СТОЛЕТИЯ ИХ ТАК И НЕ ИСПОЛЬЗОВАЛИ ПО НАЗНАЧЕНИЮ. И ЭТО ОТНЮДЬ НЕ ОСЛАБИЛО ЛЕЖАЩИЕ НА НИХ ПРОКЛЯТЬЯ. КУСАНАГИ И ПРОЧИЕ КЛИНКИ, НАЗЫВАЕМЫЕ ЛЕГЕНДАРНЫМИ – СУТЬ СОСУД ПОРОКА, КОВЧЕГ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ НЕНАВИСТИ И НЕСБЫВШИХСЯ НАДЕЖД. ОНИ НЕ СИЛЬНЕЕ МОЕЙ ЧАКРЫ И НЕ СЛАБЕЕ. ОНИ ДРУГИЕ. ТЕБЕ ОТ НИХ НИКАКОГО ТОЛКУ, НО ВЗГЛЯНИ НА ЭТОТ МЕЧ. ОН РАССЕКАЕТ КАМЕНЬ КАК ВОДУ, А СТАЛЬ КАК МЯГКОЕ МАСЛО. ПРЕОБРАЗУЙ ЕГО ПО СВОЕМУ НАИТИЮ – НЕТ НИЧЕГО, ВО ЧТО БЫ ОН НЕ МОГ ПРЕВРАТИТЬСЯ. ВОЗЖЕЛАЙ ПОГИБЕЛИ ВРАГАМ, ПРЕДСТАВЬ ДЛЯ НИХ ТЫСЯЧУ ЖЕСТОЧАЙШИХ СМЕРТЕЙ, И Я СТАНУ ЭТИМИ СМЕРТЯМИ. ТЫ НИЧЕМ НЕ ОГРАНИЧЕН. Я – ИДЕАЛЬНОЕ ОРУЖИЕ В РУКАХ СВИХНУВШЕГОСЯ ПАРАНОИКА, ЧЕЛОВЕКА С ИЗВРАЩЕННОЙ ФАНТАЗИЕЙ, ИБО ЛИШЬ С ЕГО БОЛЬНЫМ ВООБРАЖЕНИЕМ МОЯ СИЛА СПОСОБНА ВСТУПИТЬ В НАИБОЛЬШИЙ РЕЗОНАНС. ЖАЛЬ, ЧТО ТЫ НЕ ТАКОЙ, ТАК ЧТО НАЧНИ ПОКА С МЕЧА. МЕЧ – ЭТО ПЕРВАЯ СТУПЕНЬ, ПРИГЛАШЕНИЕ, ПРЕЛЮДИЯ. СИМВОЛ ДРЕМЛЮЩЕЙ МОЩИ. ТЫ МОЖЕШЬ ОБЛЕЧЬ МОЮ СИЛУ В КАКУЮ УГОДНО ФОРМУ, ЛИШЬ БЫ ОНА БЫЛА НАПРАВЛЕНА НА РАЗРУШЕНИЕ. КАК ТЕБЕ ИЗВЕСТНО, Я НЕ ВЛАДЕЮ СОЗИДАТЕЛЬНЫМ НАЧАЛОМ».
- Меч – это, конечно, круто, - Наруто тряхнул рукой и катана лопнула, разлетевшись роем микроскопических пузырьков, - но ни фига не оригинально. Акацки ходят по двое и, если подумать, по трое и по четверо им ходить тоже не запретишь. Усек? Мне нужно вышибать их поодиночке. Желательно – одним ударом. Знаешь, о чем я подумал? Возможно ли, раз ты такой всемогущий, с помощью чакры Биджуу как-нибудь отнимать чакру врага?
«ЗАЧЕМ? СВОЕЙ МАЛО?»
- Да нет… ВСЮ чакру. Одним махом. Представляешь? Полностью лишить противника чакры! Так сказать, бороться не со следствием, а с самой причиной. Не с техниками, а с чакрой! Это сразу же сделает его беззащитным! Или убьет – смотря сколько забрать.
Кьюуби примолк, задумался. Думал он долго, минут десять, и все это время Наруто ощущал странные перемещения красной лисьей чакры в своем теле. Сначала Кьюуби собрал ее в животе, потом заново перераспределил по конечностям, затем снова собрал и опять разогнал. То ли он прикидывал способ решения подсказанной ему генином задачки, то ли это помогало ему плодотворней соображать – Наруто не понял, но Лису решил не препятствовать. Сегодня от него в кои-то веки был толк, и разрушить эту идиллию было бы неблагоразумно.
«ТЕБЕ НАДО АБСТРАГИРОВАТЬСЯ ОТ ТЕХНИК, - наконец изрек Кьюуби, - А ТЫ ВСЕ УПИРАЕШЬСЯ. КАБЫ РЕЧЬ ШЛА О РЯДОВОМ СИНОБИ, Я Б БЕЗ КОЛЕБАНИЙ ЗАЯВИЛ ТЕБЕ, ЧТО, ДА, ТАКОЕ ВОЗМОЖНО. ПЕРЕВОДЯ ЧАКРУ БИДЖУУ В АКТИВНУЮ ФАЗУ, ТЫ ДАЖЕ СМОГ БЫ АБСОРБИРОВАТЬ ЕГО ПЛОТЬ В СЧИТАННЫЕ СЕКУНДЫ. Я ПОСТУПАЛ ТАК РАНЬШЕ, ДАВНЫМ-ДАВНО».
- Я что тебе – людоед?!
«КАК Я И ПРЕДПОЛАГАЛ, ТЕБЯ ХВАТИЛО ТОЛЬКО НА ЭТУ ГЛУПУЮ АНАЛОГИЮ. НО ВЕРНЕМСЯ К АКАЦКИ. О НИХ НИЧЕГО НЕЛЬЗЯ СКАЗАТЬ НАВЕРНЯКА КРОМЕ ИЗВЕСТНОГО ФАКТА, ЧТО ТАКТИКУ ДЛЯ ЗАХВАТА БИДЖУУ И ДЗИНЧУРИКИ ОНИ ВЫРАБОТАЛИ ПЕРВОСОРТНУЮ. ОНИ СИЛЬНЫ, ПАЦАН, ОЧЕНЬ СИЛЬНЫ. ВЕРОЯТНО, ОНИ ДАЖЕ СИЛЬНЕЕ, ЧЕМ О НИХ ГОВОРЯТ. КАЖДЫЙ ИЗ АКАЦКИ ПОТРАТИЛ УЙМУ ВРЕМЕНИ, ПРЕУМНОЖАЯ И ВИДОИЗМЕНЯЯ СВОЮ ЧАКРУ ДО ТАКОЙ СТЕПЕНИ, ЧТО ОНА УЖЕ ПЕРЕСТАЛА БЫТЬ ПОХОЖА НА ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ. ОНИ УЖЕ НЕ ЛЮДИ, НО, НА НАШЕ СЧАСТЬЕ, ЕЩЕ НЕ ДЕМОНЫ. СОМНЕВАЮСЬ, ЧТО МНЕ УДАСТСЯ ПОГЛОЩАТЬ ИХ ЧАКРУ В БОЮ, НО, ПОЛАГАЮ, ПЕРМАНЕНТНЫЙ ОТЪЕМ КАКОЙ-ТО ЕЕ ЧАСТИ ДЕСТАБИЛИЗИРУЕТ ОБЩУЮ ЦИРКУЛЯЦИЮ. ЭТОГО ХВАТИТ, ЧТОБЫ НАНЕСТИ СМЕРТЕЛЬНЫЙ УДАР».
- Что для этого потребуется? Телесный контакт?
«ДУМАЮ, ЧТО ДА, НО НАДЕЮСЬ, ЧТО НЕТ. ТЕЛО БИДЖУУ – ЭТО ТОЛЬКО ФОРМА, ПРИНЯТАЯ ЕГО ЧАКРОЙ, И ЛИШЬ СО ВРЕМЕНЕМ ОНА ОТВЕРДЕВАЕТ И ОБРЕТАЕТ ПЛОТЬ».
- Можешь не продолжать, - усмехнулся генин, - я видел, как это делал Гаара. Песчаная Гробница. Но он использовал песок, чтобы расплющить врага, а мне всего-то и делов, что нужно к нему прикоснуться.
«НЕ СРАВНИВАЙ МЕНЯ И ЭТОГО СЛАБАКА ШУКАКУ».
Наруто взмахнул рукой, и с его кисти, объятой сполохами лисиной чакры, сорвалась и задергалась, наливаясь багровым огнем, здоровенная капля. Кнут, ему нужен кнут. Гибкий, длинный, живущий своей жизнью и стремительный как молния. Капля завибрировала пуще прежнего и с неожиданной легкостью разошлась на тугие кольца, свивающиеся в толстый, самый прочный и смертоносный в мире кнут.
«ВОТ! ВЕДЬ МОЖЕШЬ, КОГДА ЗАХОЧЕШЬ!»
Это чувство, оно… сказать, что оно было необычным – значит не сказать ничего. Наруто будто обуздал само пламя, заставив его струиться внутри твердого щупальца или сосуда, вроде кровеносного. Оно двигалось и подчинялось его воле, поначалу нехотя, но затем все легче и послушней. Разенган и футон, райкири и призыв Гамабунты казались детским лепетом в сравнении с кнутом… нет, Кнутом Кьюуби. В нем заключалась вся сила, вся мощь и демоническая природа Девятихвостого Лиса, именуемого Врагом Рода Людского.
Сейчас Наруто мог бы стирать города с лица земли. Сейчас он мог бы истреблять миллионы, потому что право на их убийство – как суд и казнь, как обвинение и приговор – он держал в руке. Ему не составило бы труда, просто полоснув своим новым оружием по земле, расколоть остров надвое. Он не ощущал ни ярости, ни гнева, только чувство безграничной силы и вселенского, монолитного спокойствия. В этом мире не было никого и ничего кроме него, а если и было, то с его дозволения, с его великодушного согласия и попущения. Все победы, что он когда-либо одерживал, стали ему чем-то серым и невыразительным, само собой разумеющимся, а поражения, что он терпел, показались смешной забавой, игрой в поддавки, ибо одна мысль, будто кто-то возьмет верх над этой мощью, была нелепой и несуразной.
- И тебе… и у тебя… и ты так – всегда?.. – выдохнул он, переполняясь величием и значимостью собственного голоса.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:36 | Сообщение # 99 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| «А ТЫ ДУМАЛ, Я – БУДТО БУШУЮЩАЯ ТОПКА? БУРЛЯЩИЙ КОТЕЛ? ОКЕАН ОГНЯ? НЕТ, ПАЦАН, Я ПОДОБЕН ЗАТИШЬЮ ПЕРЕД БУРЕЙ, КЛАДЕЗИ НЕРАСТРАЧЕННОЙ ЭНЕРГИИ, СЖАТОЙ ПРУЖИНЕ. МНЕ НЕВЕДОМО, СОЗДАВАЛ ЛИ КТО ЭТОТ МИР, ЛИБО ОН ВОЗНИК САМ. Я НЕ БЕРУСЬ СУДИТЬ, ЕСТЬ ЛИ БОГ НА НЕБЕСАХ ИЛИ ПОД ЗЕМЛЕЙ. НО ЗДЕСЬ, В СМЕРТНОМ МИРЕ, СРЕДИ ЛЮДЕЙ, БОГ – Я. КАК ВОЛК СРЕДИ ОВЕЦ. А ПОСКОЛЬКУ Я ЗАТОЧЕН В ТЕБЕ, НА ДАННЫЙ МОМЕНТ ТЫ – БОГ ВМЕСТЕ СО МНОЙ».
Его накрыло с головой, оглушило, понесло бескрайней чередой миров, которые ежесекундно возникали, жили и умирали внутри Кьюуби. Впервые в жизни Наруто был тем, кем являлся. Подлинным дзинчурики. Ему стало очевидно: те крохи силы, что он прежде одалживал у Лиса в бою, были даже не каплей в море. Вот кабы эта капля сама обратилась в море, то капля из него и была бы этими крохами. Он висел над бездной, куда и хотел, и боялся упасть. И если остальные Биджуу, меньшие братья Кьюуби, имели хотя бы половину или четверть его силы, становилось абсолютно непонятно, как Акацки удавалось их победить.
«А-А-А, - довольно протянул Кьюуби, - ТЕБЕ ВСЕ-ТАКИ НРАВИТСЯ!»
Но демон рано праздновал победу. Генин напомнил себе: стоит взять чуть больше положенного, его тело вспыхнет и сгорит в мгновение ока, и медицинские техники Сакуры тут уже не помогут.
Заросли дрогнули и расступились. Той же дорогой, какой сюда попал и Наруто, на лужайку, руками прикрывая лицо от острых шипов, вползла Аяме – женщина-змея, диковинное создание из коллекции адмирала-префекта. Лишь улеглись холодные зимние ветра, и стекла в оранжерее сняли, Мутэ Юдзи перестал держать нагу взаперти, позволяя ей гулять по саду и песчаному пляжу атолла. Сначала Наруто думал, адмирал-префект сделал это специально для него, дабы генин не ощущал себя подобным ей – лабораторной крысой, украшением коллекции, которое лучше посадить под замок, чтоб не убежало. Но оказалось, он изначально неправильно истолковал взаимоотношения Аяме и ее хозяина. Добровольное зимнее затворничество было желанием самой наги: вроде спячки, только она не спала, а безвылазно сидела в своей комнате. Примечательно, что она наотрез отказывалась покидать особняк в тот период, когда оранжерея была застеклена. Толща стекла над головой ее угнетала.
«О! – расцвел Лис. – КАК НА ЗАКАЗ!»
Как всегда плавные и текучие движения гибкого тела на сей раз казались какими-то замедленными, нерешительно-покорными. Согнувшись в три погибели, женщина приблизилась к Наруто, выпрямилась, опираясь на хвост, отчего на миг стала едва ли не вдвое выше его, затем резко склонилась, растопырив руки, и так замерла. Любимая шелковая сорочка Аяме, красная, как заходящее солнце, намокла от пота и прилипла к алебастрово-белой спине наги, открывая взору каждый изгиб ее идеального, точеного тела.
- Что это означает? – спросил Наруто, преодолев первую сладостную оторопь, неизбежно одолевавшую его при встречах с Аяме.
«НЕ ИМЕЮ НИ МАЛЕЙШЕГО ПОНЯТИЯ. ВИДИМО, ЯВИЛАСЬ ЗАСВИДЕТЕЛЬСТВОВАТЬ МНЕ СВОЕ ПОЧТЕНИЕ».
Разумеется, нага приползла к Наруто не случайно. Его манипуляции с чакрой не остались незамеченными – генин на такое и не рассчитывал – и вот-вот следовало ждать и других гостей, отнюдь не так подобострастно расположенных.
«ДАВАЙ, ОТНИМИ У НЕЕ ЧАКРУ».
- Да ты сдурел!
«ОНА НЕ ЧЕЛОВЕК, ПАЦАН. ПРИГЛЯДИСЬ ПОВНИМАТЕЛЬНЕЙ К ЕЕ ЧАКРЕ. ВИДИШЬ, КАКАЯ ОНА АГРЕССИВНАЯ? ЭТО ЧАКРА ДЕМОНА – МЛАДШЕГО, НИЗКОСОРТНОГО, НО ВСЕ ЖЕ НЕ ЧЕЛОВЕКА. ОНА НЕ УМРЕТ ОТ НЕБОЛЬШОГО ЭКСПЕРИМЕНТА».
Пожалуй, да, она была демоном. Или полудемоном, или существом демонической природы из тех, что в древних сказках населяли пустыни, леса и водоемы Востока. Учитывая это, не было ничего странного в ее порыве выказать несоизмеримо более могучему собрату свое уважение и готовность служить.
Тут Наруто следовало бы дать Кьюуби отбой и унять его циничный порыв – не из жалости, так хоть из благоразумия. Случись что с нагой, проблем с Мутэ Юдзи он не оберется. Но привкус всепоглощающей силы был еще слишком свеж, и что-то внутри генина так и подмывало опробовать на практике новообретенное могущество.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:36 | Сообщение # 100 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| Кнут изогнулся, завился кольцами, кончик его двинулся к Аяме, и, почувствовав его приближение, та приподняла склоненную голову. Свисающие вниз длинные смоляные волосы рассыпались по двум сторонам, и генин увидел ее бледное лицо, пугающее правильностью своих форм. Нага не понимала, что Великий Кьюуби-сама намеревается с нею сделать, и в змеиных глазах Наруто прочел выражение испуга и нерешительности.
Переливающийся отросток дотронулся до лба женщины и, расплывшись темной каплей, уцепился за него как присоска. Наруто тут же почувствовал ее чакру: горько-сладкую, едкую, как грейпфрутовый сок. Его захватило ощущение власти над этим изящным и ничтожным созданием, вероятно, одним из последних представителей своей некогда гордой и прекрасной расы, ныне выродившейся в пугливое, вымирающее племя. Эта нага – игрушка, и обходиться с нею подобает как с игрушкой.
«Ну где же она разумна? – засомневался генин, припоминая краткую лекцию о поразительном интеллекте наг, прочтенную ему адмиралом-префектом. – Совсем как животное!»
Наруто несмело потянул на себя ее чакру. Она хлынула в дзинчурики с неожиданным напором, ошеломив его и ввергнув в ступор. Аяме тихо вскрикнула, выгнулась дугой, ее глаза закатились, рот распахнулся и оттуда выпал и безжизненно повис раздвоенный змеиный язык. Ее будто ударило током, по лицу женщины расплылось идиотски-бессмысленное выражение. Преисполненная близостью повелителя демонов, она потеряла всякую волю и способность мыслить.
«ЭТО КАК ПИТЬ САКЕ ИЗ БУТЫЛКИ, - пояснил Кьюуби, - С ОДНОЙ СТОРОНЫ – ПЬЯНИТ И НАСЫЩАЕТ, С ДРУГОЙ – ИМЕЕТ СВОЙСТВО БЫСТРО ЗАКАНЧИВАТЬСЯ. НЕ ПЕРЕУСЕРДСТВУЙ».
Сие порочное действо и вправду опьяняло и завораживало обоих его участников, но, как и алкоголь, оставляло неприятное послевкусие. Поглощать чакру загипнотизированной Аяме было приятно, но как с нею обойтись дальше, генин понять не мог. Создавалось впечатление, что добавить ее к смеси его природной чакры и красной чакры Кьюуби ее просто невозможно. Она была совершенно чужеродной, непригодной ни в каком отношении.
«НЕ НАКАПЛИВАЙ В СЕБЕ, ИСПАРЯЙ. ТАКАЯ ЧАКРА ТЕБЕ НЕ ПРИГОДИТСЯ, И У ТЕБЯ В ДОСТАТКЕ СВОЕЙ».
Наруто послушно принялся выбрасывать чакру Аяме наружу, как это делается для хождения по водной глади, только не из ступней, а из ладони свободной левой руки. Кровавый покров Лиса заволновался, пропуская наружу большие ядовито-зеленые пузыри, которые едва слышно лопались, достигнув поверхности. Хлоп… хлоп… хлоп… Аяме покачивалась в такт этим звукам. Мутэ Юдзи, рассказывая Наруто о том, что наги не могут получать и доставлять наслаждение посредством физической близости, а потому делают это иным путем, сам того не ведая, говорил о чем-то вроде этого. Эти жалкие существа, недо-демоны – они не умели брать. Они могли лишь отдавать. Служить инструментом насыщения и наслаждения. Вероятно, когда-то в прежние века все было иначе, и наг боялись и уважали, да только времена те безвозвратно канули в Лету…
«ПРЕКРАЩАЙ. ТЫ УБЬЕШЬ ЕЕ», - Лис говорил безо всякой тревоги, как бы давая добрый, но необязательный к исполнению совет. Генин поймал себя на том, что не сможет оторваться от Аяме, даже если его сейчас поразит молния. Это его не испугало. Смерть наги почему-то показалась ему привлекательным и милосердным актом, хотя та, разумеется, считала иначе. Когда к ней пришло понимание, что Наруто не отпустит ее до конца, до самой последней минуты, в глазах женщины промелькнул ужас, но она не отпрянула бы, даже если б могла – страх перед карой за неповиновение был еще сильней.
Потом, неожиданно для всех, случилось нечто странное. Поперек лица и груди наги легла какая-то полоса, и лишь когда эта полоса оторвала от него Аяме, Наруто узнал в ней то ли щупальце, то ли тонкий корень какого-то куста из растущих здесь. Но почему он шевелился?! Огненный кнут в руке генина исчез – вместо него Наруто, почуяв опасность, механически вооружился багровой катаной.
- Я не считаю, что она заслуживает смерти от твоей руки, Наруто, - генин не понял, кем была произнесена эта фраза. Да, наверное, он бы и не успел этого сделать: в тот же миг на него обрушилось что-то черное, ощерившееся огромными зубами, и впечатало его в унавоженную землю оранжереи. Наруто инстинктивно выставил руку, блокируя удар, но она, почти не встретив сопротивления, по локоть ушла в податливую плоть существа, вместо крови или слизи почему-то брызнувшую ворохом деревянных щепок. Не давая врагу опомниться, юноша рубанул его свободной рукой прямо в раззявленную пасть. Багровый клинок, крепче и тверже любого металла, четкостью формы уже практически неотличимый от настоящей катаны, со свистом вошел между оскаленных зубов. Пасть снова лопнула вихрем щепок и дождем тягучей древесной смолы.
Но упрямые пасти не сдавались. Они атаковали его со всех сторон: спереди и сзади, справа и слева, сверху и даже из-под земли, хватая Наруто за руки и за ноги. Он крутился, прыгал, вырывался, выламывая им клыки, нанося беспорядочные удары мечом, покуда одна из зубастых голов не впилась ему в запястье. Призрачная катана внезапно дрогнула и рассеялась, словно какой-то механизм внутри Наруто, отвечающий за нее, дал сбой и заработал вхолостую. Генин отскочил, свернув пасти добрую половину зубов, и заново представил себе клинок – больше и шире прежнего. Катана послушно появилась у него в руке, но этой задержки хватило, чтобы в Наруто вцепилось пять или шесть пастей враз. Он рухнул на колени, придавленный их весом, но тут же с ревом, словно загнанный горный медведь, облепленный гончими собаками, поднялся и сбросил себя назойливые пасти. Перелопаченная деревянными гадами почва проседала под его ногами. Генин припал к земле и, упершись в нее всеми четырьмя конечностями, подпрыгнул высоко в воздух.
Кьюуби не умел летать, но Наруто вдруг понял, что легко мог бы прыгнуть еще выше, хотя и так воспарил под самый свод оранжереи. Совершая лихое сальто в какой-то паре метров от стальной конструкции, он взглянул на землю и едва не вскрикнул от отвращения: зубастые головы, насаженные на длинные тонкие шеи, копошились внизу как склизкие жирные черви. Сдерживая рвотные позывы, Наруто глубоко вдохнул и вместо содержимого своего желудка исторгнул вниз струю пламени. Луч раскаленной плазмы ударил навстречу странным существам, метнувшимся вверх, вслед за своей добычей. На секунду все потонуло в ослепительном свете, но когда к Наруто вновь вернулось зрение, взгляду его предстал только черно-красный, распускающийся цветок взрыва на том месте, где только что пульсировал тесный клубок деревянных бестий. Выставив вперед руки, генин канул вниз, в разверзшийся на земле ад. Сейчас огонь не мог ему навредить – он сам был огнем.
Он упал прямо в центр бушующего шторма, и, приземлившись на одну из догорающих голов, расщепил ее на головешки. Вокруг ревело пламя, пожирая цветочные кусты и заросли терновника, траву и ухоженные дорожки. Наруто крутился вокруг своей оси и высматривал того, кто оторвал его от Аяме, каким-то уголком сознания отмечая, что голос, произнесший это: «Я не считаю, что она заслуживает смерти от твоей руки, Наруто», почудился ему смутно знакомым. За пляшущими языками пламени ничего не было видно, но стена огня внезапно дрогнула и расстелилась по земле, как трава, скошенная острым лезвием. Генин не сразу сообразил, что ее сбивает ледяной ветер, несущий снег и мелкие льдинки.
Снег на Черном Рифе? В конце апреля? Что за чертовщина?!
«У НАС ГОСТИ».
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:37 | Сообщение # 101 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| Землю тряхнуло. Затем тряхнуло еще – и так всего пять раз. Вокруг Наруто из повисшей морозной пеленою белой дымки стремительно вставали сияющие громады дворцов и крепостей. Прозрачные, переливающиеся на солнце величественные сооружения с крепкими толстыми стенами, воротами и подъемными мостами, с башнями, практически упирающимися в стальной потолок – все лед, лед, лед. Цитадели, целиком, до самого последнего кирпичика, изваянные из самого настоящего льда. Развесистые пагоды, великолепные храмы, зубчатые укрепления, покрытые снегом и инеем, обступили генина с пяти сторон. Наруто взвыл от боли. Температура не просто упала – она быстро приближалась к абсолютному нулю. Холод острыми ножами вскрыл его алмазную броню и жалил тело так, что уже через несколько мгновений генин перестал его чувствовать. Почва оранжереи, казалось, моментально смерзлась в единую стылую массу и теперь расходилась под ногами, покрываясь сетью глубоких трещин.
Наруто понял, что если сейчас же ничего не предпримет, то окажется навсегда заключенным в вечную мерзлоту. Огонь и лед? Ну, хорошо же! Свитый из рокочущего пламени кнут сам прыгнул ему в руку, просясь в дело. Наруто трижды взмахнул им, безуспешно согреваясь движением, со стоном раскрутил его над головой и ударил – широко, не жалея силы.
Эффект превзошел все ожидания. Атолл опять тряхнуло, но так, что с прежними толчками и не сравнить! Небо вдруг оказалось внизу, потом сбоку, потом снова внизу. Где-то что-то ухнуло, заскрежетал металл, в воздух взлетели комья земли, камни, покрытые мерзлой коркой ошметки кустов. Шипящий язык кнута прошелся по стенам ледяных замков – один круг, он описал всего один круг, но и этого более чем хватило! Наруто готов был поклясться, что слышал крик льда, разлетающегося на миллиарды сверкающих осколков. Минуту назад воздвигнутые сооружения рушились и рассыпались, стреляя во все стороны обломками ледяных кирпичей.
Огромная тень закрыла солнце. Наруто увернулся от падающей на него глыбы и нос к носу столкнулся с рослым мужиком в толстой кожаной курке. Мужик сунул ему кулаком в нос, но промахнулся и сам получил оплеуху – не смертельную, но очень обидную. Тотчас же на генина бросились сзади – двое в таких же точно куртках, а чуть позже подоспел еще один. Убедившись, что в рукопашной с выносливым Наруто им не тягаться, незнакомцы умело окружили его и, сложив печали, обрушили на генина целый вихрь микроскопических игл.
Воздух загудел от ледяной бури, Наруто, ни секунды не колеблясь, сделал глубокий вдох и клокочуще рассмеялся, чувствуя, как в легких кипят, обращенные в раскаленный пар, кристаллики льда. Сейчас он был словно отлит из крепчайшего сплава. Ничто не могло ему повредить. Свою козырную карту они уже разыграли, израсходовав на ледяную ловушку, должно быть, почти всю чакру, и потерпели крах. А все их прочие техники, какими бы они ни оказались совершенными, не могли причинить ущерба непроницаемому покрову Лиса.
Хищный, туго сплетенный клубок деревянных змей разворотил землю в пяти шагах от генина и ринулся на него, скаля зубы-колья. Наруто хлестнул по нему кнутом, ожидая нового разрушительного толчка, но кнут канул в это смолистое море и, к изумлению генина, пропал, будто его обрубили.
«Они пожирают мою чакру, - подумал Наруто, уходя от атаки, и тут же спохватился, - в смысле, чакру Кьюуби! Разжижают ее и моментально поглощают! Что это? Какая-то техника, созданная специально против Биджуу? Тогда где же тот, кто складывает печати?»
«ВОН ОН. У ТЕБЯ ЗА СПИНОЙ».
Наруто резко обернулся в поисках врага, но его, как оказалось, загораживал еще один, пятый синоби в кожаной куртке, видимо, на то и не участвовавший в рукопашной, чтобы прикрывать повелителя деревянных гадов. Их глаза встретились, и незнакомец, сообразив, что сейчас его будут бить, немедленно воздвиг перед собою еще одну стену. Право разбираться с дзинчурики он предоставил своим товарищам, но угнаться за почуявшим добычу генином было выше их сил. Наруто слету навалился грудью на это обдающее холодом великолепие, проломил его насквозь, и за толщею льда встретился с противником – впрочем, весьма нерасторопным: удара кулаком в живот он не избежал. Генин не стал его убивать – не этот человек повелевал отвратительными пастями, пожиравшими его непробиваемую броню, разжижающими его плотные, тугие потоки демонической чакры, словно зная какое-то их слабое место.
«ДА… ОН ПОХОЖ НА НЕГО. ПОХОЖ НА УБЛЮДКА СЕНДЖУ. В НЕМ ТА ЖЕ ПОРОДА, Я ЧУЮ ЕЕ. ОНА ЧУЖДА ЕМУ, НО ОН ОВЛАДЕЛ ЕЮ В ПОЛНОЙ МЕРЕ И ТЕПЕРЬ СТАЛ ОПАСЕН ДЛЯ ТЕБЯ, ПАЦАН».
Наруто посмотрел налево и увидел его. Он стоял поодаль, по колено в зеленой траве, в белой рубахе нараспашку, и последовательно складывал печати – так быстро, что Наруто с трудом успевал их различать. У его ног копошились эти омерзительные гады, источающие запах еловой смолы и свежих стружек. Ярость и одновременно возникшее возбуждение от возможности видеть своего врага, свою жертву, перед собой поднялись в генине словно горючая смесь, с шумом врывающаяся в цилиндр автомобильного двигателя. И, подобно этой смеси паров бензина и воздуха, Наруто взорвался, воспламенился, сработал как поршень. Он прыгнул, приземлился в зарослях каких-то светло-лиловых цветов, и ринулся вперед, переполненный бешенством и решимостью уничтожить нахала, дерзнувшего нарушить его уединение.
У генина мелькнула шальная мысль, что в бою на мосту Небес и Земли, Кьюуби, верно, шутил и играл с противником. Орочимару называли гением, и не зря – он почти обрел бессмертие, вывел новую породу людей, научился получать власть буквально из воздуха, а из бесполезного сброда – делать отборных бойцов. Он приспосабливался к любым условиям, выходил невредимым из любой ситуации, а там, где ему не хватало грубой силы, он выворачивался с помощью импровизации, в которой достиг небывалых высот. Однако проживи он хоть тысячу лет, невозможно было поверить, что он отыскал бы хоть в этом, хоть в Нижнем Мире, силу, равнозначную той, какую Наруто сейчас собрал в одном только кулаке правой руки.
Удар пришелся противнику в грудь. И именно из-за того, что бил не в лицо, за долю секунды до контакта генин успел встретиться с ним взглядом. Бездонные, ничем не наполненные глаза словно смотрели в изнанку этого мира. Они не видели ничего и ничего не подмечали. Им было абсолютно все равно, они несли в себе знание, позволяющее им оставаться безразличными и к исходу этого боя, и к собственной судьбе, и к судьбе Наруто. Эти глаза, несмотря на то, что глядели из под бровей своего владельца, не принадлежали ему. Они принадлежали владелице их владельца и видели только то и только так, что и как она велела им видеть.
Наруто знал эти глаза. И этого человека он тоже знал. В последний миг он попытался остановить удар, свести его силу на нет… Но не успел. Кулак ударил Ямато в грудь, пробил ее насквозь и застрял там, покуда генин, еще не вполне осознающий произошедшее, не удосужился вытащить его.
Тело дзеунина обмякло и повалилось под ноги Наруто. Тот в ужасе зажмурился и долго-долго не осмеливался поднять век, пока не услышал позади себя хриплое прерывистое дыхание. Это были люди, с которыми он только что дрался. Они не нападали: либо не имели приказа, либо боялись.
Когда генин, наконец, пересилил себя и открыл глаза, то, к своему изумлению, не увидел на руках крови. Ни капли. И даже костяшки пальцев не были сбиты – алмазный покров Кьюуби выручил лучше всяких латных рукавиц и кастетов. А на траве перед ним, расколотая от головы до паха, лежала топорно вырубленная из цельного куска дерева человеческая фигура.
Древесный клон. Облегченно охнув, Наруто осел на землю. Гнев и азарт, обуревавшие юношу, улетучивались, и вместе с ними улетучивался багряный покров лисиной чакры.
«Что это значит воротник?! Ты обещал, что я больше не съеду с катушек!»
Ему не было страшно оттого, что он только что едва не пришиб командира. Нет, чтобы убить такого доку тайных искусств, как Ямато, одной силы недостаточно. Требуется еще и хитрость. Наруто испугался, что беззащитная Аяме, если б тот не вмешался, могла стать жертвой его минутного помешательства, вызванного шоком от всеобъемлющего величия Кьюуби. Генин с молодых ногтей шлифовал и совершенствовал свои навыки ниндзя, но в том, что касалось управления демонической силой, он по-прежнему оставался профаном. Ему нужно было заняться этим раньше, как поступали Гаара и другие дзинчурики!
«ЕСЛИ Б ТЫ СЪЕХАЛ С КАТУШЕК, НИ ОТ ОСОБНЯКА, НИ ОТ ОСТРОВА НИЧЕГО Б НЕ ОСТАЛОСЬ. Я НЕ ВИНОВАТ, ЭТО БЫЛА ТВОЯ СОБСТВЕННАЯ ЯРОСТЬ И ТВОЕ СОБСТВЕННОЕ ОПЬЯНЕНИЕ СИЛОЙ. ЭТО НОРМАЛЬНО ДЛЯ ДЗИНЧУРИКИ, НАУЧИВШЕГОСЯ УЖИВАТЬСЯ СО СВОИМ БИДЖУУ. КОГДА ЭЙФОРИЯ ПРОЙДЕТ, ТЫ НАУЧИШЬСЯ ДЕРЖАТЬ СЕБЯ В РУКАХ».
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:38 | Сообщение # 102 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| «С какой стати мне тебе верить?!»
«ЭТО ОПЫТ ДЗИНЧУРИКИ, НАКОПЛЕННЫЙ ДОЛГИМИ ГОДАМИ. НЕ ВЕРЬ, РАЗ НЕ ХОЧЕТСЯ, - меланхолично заметил Кьюуби. – ОТ ТВОЕЙ ВЕРЫ ИЛИ НЕВЕРИЯ БОЛЬШЕ НИЧЕГО НЕ ЗАВИСИТ. НИЧЕГО В ЭТОМ МИРЕ».
- Я вижу твое старание, - настоящий Ямато неторопливо подошел к генину и присел перед ним на корточки, - но ты выбрал не ту помощницу для тренировок… Адмирал-префект разозлится, если ты испортишь его любимую игрушку. Вот, кстати, и он. Легок на помине.
Капитал был жив и здоров и нисколечко не выглядел утомленным, хотя, несомненно, потратил титаническое количество чакры, только в облике его прибавилось какой-то отрешенности и показного равнодушия. По всей видимости, это свидетельствовало о том, что он решительно отказывался брать на себя ответственность за приключившееся здесь. Наруто, не веря своим ушам, уставился на капитана, но тот, вскочив, уже шел навстречу Мутэ Юдзи, выбежавшему из дверей особняка.
- Добрые духи, - прошептал адмирал-префект, перешагивая через широкую борозду, оставленную в земле огненным кнутом. Откуда-то справа, из-за большой кучи выкорчеванных с корнем цветочных кустов и покореженных стальных балок, которые оружие Кьюуби вырвало из конструкции оранжереи, показалась ободранная, но вполне живая Аяме и с рекордной для нее скоростью поползла к хозяину. Свившись у его ног, она обхватила их руками и жалобно зашипела что-то понятное ему одному, всхлипывая и мелко-мелко дрожа. Мутэ Юдзи был так огорошен, что не решался ни обнять ее, ни высвободиться.
- Эй, вы! Окадзаки! – крикнул он, наконец, пятерым синоби в кожаных куртках. Рисунок на их запотевших от перепадов температуры протекторах был знаком Наруто еще с его самой-самой первой боевой миссии, где им вчетвером с Сакурой, Сазке и Какаши-сенсеем пришлось насмерть биться с маньяком Забузой и его женоподобным компаньоном Хаку. Четыре искривленные черты, символизирующие водяные испарения – Деревня Скрытого Тумана в Краю Воды. Те самые таинственные телохранители адмирала-префекта, которыми их не уставал стращать Сайто. Трое из них были основательно помяты, но держались бодро, еще один щеголял с окровавленной головой, а получившего удар в живот под руки держали двое товарищей. – Я плачу вам (между прочим, кругленькую сумму), в том числе и за то, чтобы вы обеспечивали безопасность моей ненаглядной Аяме! Куда вы смотрели? Как допустили, что ее жизнь оказалась в опасности?!
- Деньги на ветер, Мутэ-сан! – Ямато, отступив на шаг, снисходительно улыбнулся своим коллегам из Тумана. Капитан походил на большого, сытого и очень довольного кота. Козни Девятихвостого его не пугали, он был счастлив, что удержал ситуацию под контролем и не позволил никому погибнуть. – Мой вам совет: когда необходимо сберечь нечто по-настоящему важное, обращайтесь лучше в Коноху. Согласен, услуги островитян обходятся дешевле, но вы же сами видите, насколько они некомпетентны. Скупой платит дважды.
- Мутэ-сама, что бы ни случилось, я бы не советовал вам нанимать Коноху даже для самых пустячных поручений, - презрительно процедил синоби с разбитой головой по фамилии Окадзаки, кивая на Ямато. – Эти фашисты оставят вас в накладе, а вдобавок еще и посмеются над вами.
- Фашисты? Это мы-то – фашисты? Ну нет. Напротив, мы всегда выступали за сближение братских народов Востока в одно цельное неделимое сообщество! Этому нас и учит Дух Огня! – менторским тоном произнес капитан.
- Ага, сообщество. Под железной пятой Огня.
- Не под пятой, а под чутким руководством. И язвить тут незачем. Огонь – наиболее прогрессивная, наиболее дружная и жизнеспособная нация на Востоке…
- А ну хватит! – резко прервал их перепалку адмирал-префект. Он поднял сухой узловатый палец и ткнул им в командира телохранителей. – Вы! Сопроводите Аяме наверх, в большую гостиную… Что такое?.. Что такое, моя девочка? Тебя обидели? Плохие, плохие ниндзя. Не бойся, все хорошо, я с тобой. Ну, успокойся. Сейчас дядя Окадзаки, ты его знаешь, проводит тебя домой. Я скоро приду… Да бросьте вы этого подранка, кому говорю! О нем позаботятся.
- Осторожно, у него все внутренние органы отбиты…
Из дома повыскакивали испуганные слуги, и Мутэ Юдзи принялся раздавать им указания, не обращая никакого внимания на стоящих в сторонке Наруто и Ямато. Генин удивился, он-то думал, что адмирал-префект сразу набросится на них с кулаками.
Любопытно, как у этого негодяя из Скрытого Тумана повернулся язык назвать их, стражей порядка и благополучия Востока, фашистами?! Наруто попытался припомнить все, что ему известно о фашистах – кто они такие и к чему стремятся, но ничего не вспомнил, кроме того, что они националисты и любят вздергивать людей на виселице. Короче, свихнувшиеся бандиты. Разве Коноха похожа на логово свихнувшихся бандитов? Бред.
Он задумался о Первом Хокаге и тактике, которую он, по уверениям Мутэ Юдзи, применил восемьдесят лет назад: выпустил на волю всех своих Биджуу. Да пусть бы и так. И что? Выпустил и выпустил, зато этим он положил конец войне. Ну да, освободив демонов, он обрек множество людей на гибель, но ведь и его враги истребляли мирное население. И неизвестно еще, кто больше! А что Первый получил в итоге, в самом конечном результате? Каждая из пяти Великих Деревень приобрела себе по Биджуу, а то и не по одному. Мир и стабильность воцарились на Востоке. Да и родом он был вообще не из Края Огня, так что глупо говорить о каком-то национализме… Нет, никакой он не фашист.
Наруто вздрогнул и схватился за голову. Если он только что, вот так просто, обосновал поступок Первого Хокаге, то почему бы и бабке Цунаде не думать подобным образом? Нет, не может быть... Неужели она может всерьез хотеть вернуть то, что принадлежит ей по праву? То, что растранжирил ее дед? Неужели она не постесняется собрать в своих руках всех Биджуу, начав с Девятихвостого, и грозить ими странам-соседям?
О, добрые духи, неужели все, чем занят ее разум – это покорение Востока?! Насильственный захват, завоевание?
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:38 | Сообщение # 103 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| «Нет, я ошибаюсь! Это неслыханно. Я что-то упускаю, чего-то не знаю и не подмечаю: какой-то поистине благой цели, какой-то опасности, которую нельзя отвести ничем, кроме Кьюуби. Я всегда был тупицей и гордился этим. Я не Шикамару, не гений, не умею мыслить стратегически, как Какаши-сенсей и бабка Цунаде. Я даже и близко не могу понять ее мудрости и ее ума...»
«А МОЖЕТ БЫТЬ, ТЫ ПРОСТО НЕ МОЖЕШЬ ПОНЯТЬ ЕЕ ЖАЖДЫ ВЛАСТИ?»
- Ямато-сан, - Наруто резко встал на ноги, - почему вы…
- Почему я не выдал себя? Почему дрался с тобой, хотя видел, что ты полностью контролируешь себя? – угадал дзеунин. – Я хотел тебя проверить. Твои новые навыки. Твою новую силу. У тебя есть еще вопросы? Давай отойдем и спокойно все обговорим.
Осколки ледяных крепостей, воздвигнутых телохранителями и низвергнутых Наруто, уже начали таять под палящим солнцем. Ноги синоби тонули в слякоти, быстро превращающейся в вязкую черную грязь.
- Капитан, - сказал Наруто, когда они достаточно удалились, - вы не подумайте только, что лично к вам что-то имею. Я понимаю, вы исполняете приказ Хокаге, но это, в рот мне ноги, уже ни в какие ворота! Спасибо, что оттащили от меня Аяме… это я погорячился с непривычки… Но я ведь думал, на меня всерьез напали! Я же мог ненароком убить вас или одного из телохранителей Мутэ Юдзи! Чего вы добивались?!
- Я, как и прежде, приставлен к тебе наблюдать за Кьюуби, Наруто, - бесстрастно ответствовал Ямато, - но теперь, не скрою, Хокаге-сама больше интересует не сдерживание Девятихвостого, а напротив – польза от его практического применения. Через тебя. Вижу, ты делаешь успехи: победил моего клона и пятерых дзеунинов Тумана, вообще не используя техник. Это еще не уровень Акацки, но уже неплохо. Хокаге-сама будет довольна.
Наруто не стал ему говорить, что Лис в гробу видал все техники на свете, и без техник он гораздо сильней.
- Не припоминаю, чтобы раньше вас это радовало, - процедил сквозь зубы генин, - неужто вы надеетесь, что наркотик, которым вы напоили меня в Каваго, заставит Кьюуби подчиняться?
- Так ты узнал, - прищурился Ямато, - но так даже лучше. Хокаге-сама не придется теперь тебе все объяснять при встрече, а тебе не придется стоять перед ней, хлопая глазами, и думать, какая же она сука и как подло она тебя предала.
- А вы сами разве с этим не согласны?
- Такая мелочь, как мое мнение Хокаге-сама не интересует. Послушай, Наруто, - Ямато был подчеркнуто спокоен, но пустые глаза его недобро блестели, - скажи мне, когда ты уже выйдешь из детского возраста? Когда ж ты, наконец, повзрослеешь? Пора бы тебе понять, что я не буду с вами нянчиться как Какаши-семпай. Вы – и ты, и Сакура мне глубоко симпатичны, вы – отличные бойцы и верные товарищи, но не представляй меня кем-то большим, чем просто командир твоего звена. Я не буду тут перед тобою расстилаться и никогда – слышишь? – не расскажу того, что тебе не положено знать. И Хокаге-сама не расскажет, будь ты ей хоть тысячу раз друг.
- Кто бы сомневался!
- Брось, Наруто, - в голосе Ямато не было ни капли сочувствия или вины, - что, жалко себя стало? В обиде на весь мир? Ты лучше Пятую пожалей! Ведь это ты, а никто иной убедил ее принять титул Хокаге, а сейчас ей приходится использовать тебя как оружие, потому что все прочие пути приведут Коноху к гибели. Думаешь, ей приятно? Черта с два! Радуйся, что тебе, по крайне мере, не приходится делать выбор, как ей. Ты родился в Конохе, Наруто, ты вырос там и там стал тем, кем являешься. Ты клялся ей в верности, клялся собственной жизнью, но, видимо, не понимал всей ответственности, которую на себя брал. И вот пришел час, темный и мрачный для Конохи, и над нами нависла угроза многажды более значительная, чем мы могли себе вообразить. Наш враг не спешит заявить о себе, он прячется в тенях и оттого еще более опасен. Инузука Хана и Камизуки Изумо погибли глупо и нелепо, но на каждую столь же бессмысленно отданную жизнь придется по пять отданных в честном бою. Я говорю это к тому, что беды и потери для Конохи только начинаются. Не по воле Хокаге-сама, а по воле наших врагов – запомни это. Скоро от нас понадобится даже не то чтобы все наши умения: если мы хотим сохранить покой нашей родины, нам придется прыгнуть выше головы, понимаешь? Коноха требует от тебя отдачи. Заметь, ей не нужна твоя жизнь, хотя многие наши братья умерли, и многие умрут, защищая ее. Тебе всего-то и нужно: поделиться с нею силой, что спит в тебе.
«БОЛЬШЕ НЕ СПИТ».
- Не верится, что это говорите вы, Ямато-сан, - утомленно прикрыл глаза Наруто. – Раньше вы талдычили мне совсем другие вещи. Твердили, чтоб я и думать забыл трогать Кьюуби. А теперь? Не собираетесь повторять мне те слова, мол, я должен искать свою собственную силу, не полагаясь на Лиса?
- Повторил бы, - покачал головой Ямато, - с удовольствием повторил бы, но приказ Хокаге-сама диктует мне обратное. Я беспрекословно подчиняюсь ей, но это вовсе не означает, будто я встречаю любой ее приказ безудержным восторгом. Хочешь начистоту, Наруто? В глубине души мне глубоко противно было поить тебя Белым Хладом – так называется тот препарат для стимуляции Кьюуби.
- Неужели? – генин выдавил из себя усмешку, правда, не столь самоуверенную, как ему хотелось бы.
- Если ты не веришь мне, - сердито произнес Ямато, - тогда зачем ты прислушиваешься к Кьюуби? Разве ты забыл, чего он добивается? Не сомневаюсь, что Лис уговаривает тебя отторгнуть Коноху. Не заблуждайся: это не принесет тебе облегчения и ничем не поможет. Столь опрометчивым шагом ты никого не спасешь: ни Учиху Сазке, ни Сакуру… никого. Согласен, служение родине порою кажется неблагодарным и тяжелым делом. Шкуркой, не стоящей выделки. Ты отдаешь ей всего себя, свое тело, свое сердце и душу, а взамен получаешь лишь черную неблагодарность. Однако, несмотря на это, тебе стоит уяснить, Наруто, что мы служим Конохе и Краю Огня не для собственного морального удовлетворения, не для самоуспокоения или выгоды. Мы охраняем покой наших соотечественников: наших близких, родных, друзей, тех, кто нам дорог, и тех, с кем мы не в ладах. И даже тех, чьих имен ты не знаешь и не узнаешь никогда, и никогда с ними не встретишься. Мы – последний и единственный щит страны. И все мы в равных условиях. На одинаковом счету. Вот взять тебя, Наруто: ты всю жизнь из кожи вон лез, чтобы Коноха тебя признала, чтобы сделала одним из своих сыновей и приняла тебя таким, какой ты есть. И вот это свершилось. Тебе доверяют, Наруто, на тебя полагаются, тебе поручают важнейшие и сложнейшие миссии, так зачем же дело стало? Почему ты отказываешься дать Деревне то, что она просит? Какая разница, какое оружие ты используешь: кунай, сюрикен, нож или силу Девятихвостого Лиса? Кьюуби – не идол и не гран-при в некоем сумасшедшем соревновании, он – всего лишь средство на пути к достижению целей, поставленных перед нами Хокаге-сама. Это не Лис преданно служит Конохе, а ты, Узумаки Наруто принуждаешь его к служению.
- Правда? – генин мог стерпеть что угодно, но только не патриотическую проповедь в духе первого курса Академии ниндзя. – Вам не кажется, что требовать от человека преданной службы и при том тайком поить его ядом, от которого наружу начинают лезть демоны, а на коже выступают огромные язвы – это… самую чуточку несправедливо?!
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:38 | Сообщение # 104 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| Ямато несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, явно унимая раздражение, и Наруто сообразил, что перегибает палку. Он ведь уже решил для себя раньше, что, как бы ни обошлась с ним Цунаде, он не будет вымещать свою злость на капитане, потому что сам-то капитан ни в чем не виноват. Подумав так, генин устыдился собственных слов.
- Я не хотел доводить до крайности, Наруто, - сказал дзеунин, заметив его смущение, - но будет куда хуже, если возникшее между нами недопонимание превратится у тебя в обиду на Хокаге-сама. Либо на меня, хотя я вижу твою неприязнь. И, как твоему капитану, мне горько осознавать себя в роли человека, которому ты не доверяешь. Возможно, я никудышный лидер, и не гожусь тебе в командиры, однако у нас с тобой, при всех различиях, есть кое-что общее. И это, как ни странно, Кьюуби. Да-да, именно так! Прошу, не перебивай меня и выслушай мой рассказ!.. – Ямато выдержал небольшую паузу и начал. – Мне едва стукнуло семь лет, когда Кьюуби напал на Коноху. Не смей думать, будто я жалуюсь. Я никогда этого не делал и никогда не буду... И тебе не советую, Наруто. Сочувствие я проявляю только к тем, кто этого достоин, но не выношу, когда его у меня выпрашивают. Так вот, мне было семь. Я в ту пору рос в сиротском приюте ANBU, и во мне не было ничего выдающегося кроме того гена Сенджу, который мне вживил Орочимару. Вообще ничего, понимаешь? Даже в само ANBU мне путь был заказан – я не проходил туда ни по физическим, ни по психологическим данным. А не вытурили меня из приюта лишь по той причине, что Третьему Хокаге, благодаря которому я там и очутился (родителям сообщили, что я умер), после смерти Четвертого прибавилось забот поважней моей судьбы. Он забыл про меня. Я рос посредственностью, и вырос бы ею, если б какой-то неведомый мне благодетель не решил, что, уж коли теперь Деревне придется терпеть в своих стенах Кьюуби, то не помешает иметь и какой-то запасной вариант на тот случай, если он проявит несговорчивость, а его дзинчурики будет чересчур слабоволен и не сумеет его удержать, - тон Ямато был настолько проникновенным и торжественным, что Наруто не обратил внимания на обвинение в «слабоволии». – Ведь хорошо известно, что в основе всех разработанных Сенджу Хаширамой печатей и техник для их контроля лежал древесный элемент, хотя ему и ассистировал его брат, Второй Хокаге. Меня тут же без экзаменов зачислили в ANBU и начали натаскивать. Из меня не готовили ассасина или разведчика, я тренировался по узкопрофильному курсу: часто вслепую, наугад, непрерывно прислушиваясь и анализируя себя, ибо ни одна живая душа в Конохе не знала, как вообще возможно соотнести контроль чакры Биджуу с древесным элементом. Путь к могуществу, занявший у Первого Хокаге всю жизнь, я должен был одолеть, опираясь лишь на интуицию. Лучшие бойцы ANBU и всей Конохи были бессильны мне помочь. Я остался один на один с запечатанной во мне силой, не зная, с какой стороны к ней подступиться. Прямо как ты. Правда, Наруто? Говорят, Первого доконали раны, полученные в схватке с Учихой Мадарой, а Второй, хоть и почил от старости, тайн брата так никому и не открыл, сославшись на его предсмертную волю. Первый к тому времени уж давно лежал в могиле, а на мертвецов, как говорится, можно свалить все, что душа пожелает. Доподлинно неизвестно, почему они так сделали, хотя сами же и распустили Биджуу на вольные хлеба. Оба они были странными и нелогичными людьми – это и Сенджу тебе подтвердят. Вероятно, Первый Хокаге расценивал свое деяние как перманентную, одноразовую меру. Он был уверен, что Деревни, опасаясь нового глобального противостояния, постепенно перебьют неприятельских дзинчурики одного за другим (в крайнем случае останется один или два – они погоды не сделают), и Биджуу – проклятие рода людского – покинут мир живых на долгие столетия. Он просчитался. Или – это больше походит на правду – переоценил себя и своего брата, не поверив, что найдутся люди, которые пойдут по его стопам. Да, Акацки. Или он боялся, что желание вновь завладеть всеми Биджуу погубит Коноху, и лишил ее такого соблазна. Но остался я. И появился ты. Тебя боялись, поверь мне. Ты и вообразить себе не можешь, КАК тебя боялись, Наруто! И потому они гоняли меня до кровавого пота, и я, методом проб и ошибок, овладел древесным элементом – кладом, сокрытым в моих генах. Хаширама мертв, мне не с кем сравнивать свое умение, и я не могу сказать, каких успехов достиг… Сдается мне, тут нечем хвастаться. Я – самоучка, дилетант. Во мне нет ни проблеска таланта или гениальности, но из всего, что в меня вколачивали, одно я усвоил на «отлично»: я превосходно научился презирать Кьюуби и относиться к нему с отвращением. Как к демону. Не как к послушному оружию, другу или союзнику, а как к опаснейшему из врагов. Мне семнадцать лет внушали: однажды я стану тем, кто убьет Кьюуби. Меня учили его ненавидеть. А теперь мне приказывают пасти его как дойную корову и беречь как зеницу ока. Ты завел речь о справедливости, Наруто, так ответь: разве это – справедливо?
Генин разинул рот, не в силах вымолвить ни слова. Он спрашивал себя, почему эта очевидная истина раньше не приходила ему в голову? Конечно, можно было бы предположить, что Ямато заставляли учить древесные техники Первого Хокаге просто затем, чтобы это умение не стало достоянием истории. Какие-нибудь теоретики вроде Нара или Хьюга еще могли себе такое позволить, но не помешанное на практичности ANBU. Против такой гипотезы говорило и то, что дзеунин вряд ли сумел бы овладеть вторичным элементом на уровне Сенджу Хаширамы, ведь он был всего лишь подделкой под оригинал. Передать свою способность потомкам Ямато не мог, потому что даже дети и внуки Первого не унаследовали ее. Она являлась его уникальным творением и не передавалась из поколения в поколение, а осуществить ее наследование иными, искусственными способами означало уподобиться Орочимару. Если разобраться, то ничего аморального в этом не было, если действовать наверняка, но в период правления Пятой, алкавшей лютой смерти своего бывшего товарища по команде, такого случиться не могло.
Проще говоря, с точки зрения руководства Конохи, у Ямато не было ни единой причины для существования, кроме него, Наруто. С большой долей вероятности можно было утверждать, что и сам Ямато так считал. Это был не человек. Это была функция. Предохранитель. Аварийная система.
«ЧТО, ПАЦАН, ОТОРОПЬ БЕРЕТ? И ПРАВИЛЬНО, ПОТОМУ ЧТО ЕСТЬ С ЧЕГО. ТЫ ПОЧИТАЛ СЕБЯ ПУПОМ ЗЕМЛИ, ДУМАЛ, ТЫ ОДИН ТАКОЙ ОСОБЕННЫЙ? ОСЧАСТЛИВЛЮ ТЕБЯ, ПАЦАН: ТЫ НЕ ОДИНОК В ПОДОБНЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ. ПЯТАЯ ХОКАГЕ И ЕЕ ПРЕДШЕСТВЕННИК ВООБРАЖАЛИ ТЕБЯ ЭДАКИМ ЛАРЦОМ С СОКРОВИЩЕМ ВНУТРИ. НАДО ЛИ ГОВОРИТЬ, ЧТО СОКРОВИЩЕ – ЭТО Я? ГОД ЗА ГОДОМ ОНИ ХОДИЛИ ВОКРУГ ЛАРЦА, ПРЕДВКУШАЯ, КАК ЗАВЛАДЕЮТ СОКРОВИЩЕМ, ДА ВОТ НЕЗАДАЧА: ЛАРЕЦ ЗДОРОВЫЙ! – Лис вещал с нескрываемой издевкой. – СКОЛЬ НЕ ТЯНИ РУЧКИ, СКОЛЬ НЕ ПРЫГАЙ – ДО КРЫШКИ НЕ ДОСТАНЕШЬ! И ТОГДА ОНИ ПРИДУМАЛИ К ЛАРЦУ ПРИСТУПОЧКУ. МА-А-ХОНЬКУЮ ТАКУЮ СТРЕМЯНОЧКУ. ВОН ОНА, ЭТА ПРИСТУПОЧКА, СТОИТ ПЕРЕД ТОБОЙ. ПОГЛЯДИ НА НЕГО: ХОЧЕШЬ БЫТЬ ПОХОЖИМ НА НЕГО? ВОСХИЩАЕШЬСЯ ИМ? ЖАЛЕЕШЬ ЕГО? ДУМАЕШЬ, ОН ГЕРОЙ? НЕТ, ПАЦАН, ОН ПРОСТО ЕЩЕ ОДИН ДУРАЧОК, ОБМАНУТЫЙ ТВОИМИ ХОЗЯЕВАМИ ИЗ КОНОХИ. ЕЩЕ ОДНА МАРИОНЕТКА. ЕЩЕ ОДИН СТОЙКИЙ ОЛОВЯННЫЙ СОЛДАТИК. ДЕРЕВЯННЫЙ БОЛВАНЧИК. ТАКОЕ ЖЕ БЕЗМОЗГЛОЕ ДЕРЬМО, КАК И ТЫ».
В такие моменты Наруто до одури жалел, что Ямато не слышит болтовню Лиса. И тот, и другой отстаивали свою правду, но генин не имел ни малейшего желания выступать в этой беседе посредником. К тому же, спор между беззаветно преданным своему вождю человеком и эгоистичным демоном, как нетрудно было предугадать, мог продолжаться вечно.
- Спасибо, Ямато-сан... Видать, я был полнейшим придурком, раз не замечал этого... а мне следовало догадаться, черт возьми! Вы правы, это да. Правы со всех сторон, - Наруто вскинул глаза на командира, - но я никогда не прощу себя, если сейчас, на полпути, сойду со своего пути ниндзя. Вы еще увидите, Ямато-сан! Я всем докажу, что может – может! – существовать Коноха без предательств, без подлости и вероломства!
- Опять пообещаешь мне, что когда-нибудь получишь титул Хокаге? – с иронией, но безо всякой злобы улыбнулся Ямато. – Все мечтаешь…
- А что дурного в мечтах?..
Со стороны песчаного пляжа, где она иногда любила прогуливаться, к ним стремглав бежала Сакура. Влетев с полосы нетронутой земли в уродливое промозглое болото, оставшееся после их схватки, она нисколько не замедлила бега и не подумала приподнять подола драгоценного атласного платья, и оно тут же оказалось все в грязных брызгах. Девушку это не обеспокоило.
- Наруто! Капитан! Что здесь… - Сакура обвела пораженным взглядом громоздящиеся бесформенными кучами останки кустов, разломанные в щепки деревянные головы, веющие прохладой глыбы льда, глубокую траншею, пропаханную огненной снастью Кьюуби, и, похоже, сама сумела выстроить картину происшедшего. – Вы… дрались между собой?!
- Мы тренировались, - мягко произнес Ямато.
- Ничего себе «тренировались»! – всплеснула руками разгневанная куноити. – Мы после ваших тренировок отсюда никогда не уедем! Адмирал-префект нас на колья насадит, как тех несчастных катунийцев!
- Сакура-чан, - Наруто поспешил успокоить девушку, - я все объясню…
- Не нужны мне твои объяснения! Ты…
- Думаю, вам приятно будет узнать, - не повышая голоса, уверенно прервал их перепалку капитан, - что сегодня утром адмирал-префект передал мне срочное сообщение, которое Какаши-семпай прислал ему по каким-то специфическим, им одним известным каналам. Собственно, это приказ Хокаге-сама. Нам велено немедленно возвращаться в Коноху. В сообщении не уточнялись подробности, однако, как я понимаю, все обвинения в измене с нас снимаются.
Из горла Наруто вырвался восхищенный вопль. Сакура хлопнула в ладоши, кажется, даже позабыв о намерении немедленно устроить генину взбучку, но, тут же поборов радость момента, раскрыла рот, намереваясь что-то спросить у Ямато.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:39 | Сообщение # 105 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| Глава 15, часть 2
Затхлый запах плесени и человеческого пота, непроглядный мрак, едва рассеиваемый пламенем закопченных жаровен, паутина по углам, пыль. Ни электрического освещения, ни стульев, ни лавок – традиция запрещала менять что-либо в этой зале, с того самого дня, когда ее вырубили в скале. Сенджу и Учиха, основавшие Коноху, задумывали ее как место, где будут решаться все судьбоносные для Деревни вопросы. Тогда уже было ясно, что первоначальная идея равноправия двух кланов потерпела полный крах, но мечта о том, что Коноха не скатится обратно к их противостоянию, и ей не придется делать болезненный выбор между Хаширамой и Мадарой, еще жила. Залой не пользовались семнадцать лет: последний раз братство дзеунинов собирало внеплановый совет в ночь нападения Кьюуби на Коноху. Четвертый Хокаге погиб, оставив ее без вождя, и требовалось срочно решить, будет ли целесообразней позволить Третьему вернуться к власти или потребовать избрания Пятого Хокаге.
- Прошу внимания! – в центр круга, образованного светом пылающих жаровен, вышел Хатаке Какаши, как всегда невозмутимый и прямой как палка. – Мы начинаем!
Но продолжить ему не дали.
- Погоди, Какаши! – ближе всех к ораторскому месту, грея озябшие руки над углями, сидел Ширануи Генма со своим извечным сенбоном во рту. – Разве уже все подошли?
Хатаке ожидал этого вопроса, но все равно с показным удивлением, задерживая взгляд на каждом лице, пересчитал членов боевого братства дзеунинов, откликнувшихся на его приглашение. Несколько десятков отборных головорезов. Убийцы. Шпионы. Лазутчики. Элита из элит. Щит и меч Владыки. Гордость Хокаге-сама.
- Вроде все.
- Как же все, Какаши? – подал голос Яманака Иноичи, расположившийся на противоположном от Генмы конце круга. – Почти пятой части всего братства не хватает!
- Они на заданиях.
- На каких заданиях? – недоверчиво встрял Генма. – Ладно, Шикаку – он воюет. Ладно, Гай – он сейчас где-то на восточных островах. Но Райдо? Я с ним сегодня пиво пил. Где он? Где Асума? Он еще вчера вечером из Края Рек вернулся! Где чета Инузука? Где Акимичи, Куренай, Эбису и остальные?
- Ладно, Генма, - вздохнул Какаши, - ты сам напросился на эти слова. Все, КОГО Я ЗВАЛ, уже пришли.
- Я что-то не возьму в толк, - сощурился Ширануи, - давно ли ты разжился полномочиями решать, кого звать, а кого – нет?
- Хатаке-сан собрал нас в большой спешке, - примирительно сказал восседающий поодаль от всех Хьюга Хиаши, - и это, согласитесь, внушает настороженность. Если повестка нашего собрания напрямую затрагивает безопасность Деревни, мы все с удовольствием его выслушаем, ведь так?
- Выслушаем! Копирующий Ниндзя слов на ветер не бросает! – зашумели те, кого не смущало отсутствие «опальных» дзеунинов. Сторонники Генмы презрительно косились на них и на Какаши, но молчали.
- Спасибо, братья. Спасибо, Хиаши-доно, - отвесил легкий поклон Хатаке. – Дело государственной важности – я не вру и не сгущаю краски. Но прежде чем я начну, мне хотелось бы уточнить ваше мнение о мартовском указе Хокаге-сама, согласно которому седьмое оперативное звено и приписанный к нему Узумаки Наруто были провозглашены изменниками родины. Знаю, тема не нова. До меня доходили различные слухи, мне преподносили различные догадки. Но все это так и осталось слухами и догадками…
- Не-не-не, Какаши! Так не пойдет! – замахал руками Ширануи. – Не ты ли мне сказал: «Поднимай братство, Генма. Срочный совет держать будем». Вот ты и говори, раз всех собрал, и на нас стрелки не переводи.
- Верно, - поддержал его Яманака, - про Узумаки Наруто и так было сказано во много раз больше, чем следовало. Третий наложил запрет на эти разговорчики, а болтать все равно не перестали. Спорили по кухням и кабакам – все эти семнадцать лет. И ничего с той поры не поменялось. Кто-то его ненавидит, кто-то терпит, кто-то считает своим. Насчет него нет единого мнения, и никогда не будет, потому что суть не в нем, не в Узумаки, а в Кьюуби. Наруто самоотверженно сражался во славу Конохи и в том числе бок о бок с моей дочерью. Из нас, дзеунинов, никто и никогда не усомнится в его верности отчизне, какие бы указы ни издавала Хокаге-сама. Но ты должен понимать, что Кьюуби плевать хотел на священный патриотизм нашего юного друга. У него диаметрально противоположная философия. Именно это (наравне с тем, что постоянно существует какой-никакой риск его высвобождения) и определяет наше отношение к Наруто. Он талантлив и храбр, но все это шелуха, Какаши. Важен лишь Кьюуби.
- Ну вот, - пожал плечами Хатаке, - а ты говоришь: нет единого мнения.
- Так и нет.
- Есть. И ты мне его только что преподнес. Семнадцать лет минуло с той ночи, когда погиб Четвертый. Семнадцать лет Девятихвостый Лис обитает в Конохе на правах одного из нас. Нет, вы не ослышались! Он один из нас, как и Узумаки Наруто, пусть и против своей воли. Но за эти семнадцать лет мы так и не перебороли страх и отвращение к нему, мешающие нам эффективно его использовать! В наших руках венец творения! Абсолютное существо! Мало того: его дзинчурики, его полновластный хозяин, не просто лоялен нам – он наш друг и соратник! И что же мешает нам воспользоваться этой неограниченной мощью? Банальный предрассудок!
- Старая история, Хатаке-сан, - степенно изрек Хиаши, - Третий Хокаге тем и аргументировал решение оставить сына Минато в живых, что он может оказаться крайне полезен Конохе. Я как сейчас помню его пламенные выступления в защиту Узумаки Наруто. Братство дзеунинов хотело умертвить младенца во избежание возможных проблем с ним, но вернувшийся к власти Третий это категорически запретил.
- Вообще-то я тоже участвовал в том совете, Хиаши-доно.
- Неужели? В таком случае прошу меня простить.
- Ничего-ничего, Хиаши-доно. Говоря начистоту, я был так молод, что едва ли имел право на нем присутствовать. Но мы отклонились от темы. Я уполномочен сообщить всем здесь собравшимся, что близок день, когда Девятихвостый Лис будет служить Конохе не по понуждению своего дзинчурики, а по собственному желанию.
Никто не засмеялся словам Хатаке, но по сконфуженным лицам товарищей Какаши понял, что ему не поверили.
|
| |
| |
