|
Горизонт
|
|
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 15:19 | Сообщение # 166 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| ***
В кронах сосен собиралась гроза. Собиралась так, как собирается редко – штормовые тучи клочками ползли с запада, цеплялись одна за другую, выстраивались в черные гати поперек вечерних небес. Я поспешал: кое-где уже лило, а над Конохой ухало и грохотало, и по лесам прочь от нее неслись беспощадные звенья ANBU. Они искали меня и только меня, хотя отнюдь не один я бродил по окрестным лесам в этих дождливых сумерках.
Они прятались от караулов и от ANBU, я заметил их совершенно случайно. Высокий, чуть сгорбленный брюнет с пробивающейся тут и там сединой... Жаль, что его персоналию не представлялось возможным опознать из-за завитой спиралью рыжей маски! Я бы с удовольствием взглянул в лицо тому, кого окружала аура такого безумия и такой могильной безысходности. Второй, барибальей наружности, даже поросль на голове имел вида не волос, а заправской медвежьей шерсти. Физиономия же у него была скорее рыбьей, выпученные плошки осоловелых глаз блекло светились в темноте, будто отражая последний свет опустившегося в еловое море солнца. Парочка не двинулась с места, уверенная, что я их не вижу. Мне и самому наступали на хвост, поэтому я решил им подыграть.
По яру вились две узкие борозды – колея, накатанная в сыпком песчаном грунте телегами лесорубов. Утомившись бегом сквозь чащобу, я зашагал вдоль нее, не сходя в колею, чтобы не оставлять следов в песке. Некоторое время дорога шла прямо, потом пару раз вильнула и растворилась в большой вырубке, заваленной обтесанными стволами. Я обогнул ее по краю, но дорога, видимо, здесь и заканчивалась, и мне снова пришлось продираться сквозь кусты. Лес пошел под уклон, и вскоре сполз в низину, где внезапно, без какого-то на то предупреждения, сменился зарослями бамбука.
Четырнадцать часов адского труда с редкими перерывами на чашку остывшего зеленого чая свалят с ног кого угодно. А мне после этого еще и пришлось драться с Сарутоби и Царем обезьян, не говоря уж о пасшей меня своре ANBU. Усталость давала о себе знать. Я стал подгонять себя мыслью, что жизнь отпущена человеку весьма кратким веком, и, уж коли я почти обошел это божественное ограничение, будет мелочно кончить ее на плахе.
Меж стеблей далеко впереди мелькнула и затерялась густая белая грива. Сердце в груди на миг запнулось – от этой встречи мне уже не уклониться. Неисчислимое количество раз прикрывая мне спину в бою и доверяя прикрывать свою, мерзавец слишком хорошо изучил меня, все мои повадки и привычки. Выследить саннина Орочимару для него было лишь делом техники. А техника у него имелась.
- Те двое – твои дружки? – он не прятался, ожидая меня на самом дне бамбуковой низины, у неглубокого овражка, возникшего, кажется, из русла полноводного лесного ручья.
- Нет, - честно признался я, - не встречал их прежде.
- Врешь, сука, - зарычал Дзирайя. – Кто они?
- Не могу знать. Излови их и спроси сам.
- Они ушли. А тебе не уйти, Орочимару.
Две вещи, которые всегда и везде сопровождают Дзирайю, это его любимый дзеунинский жилет и свойственная лишь ему одному непроходимая тупость. Давно бы пора ему избавиться и от того, и от другого, но, видно, не судьба.
- Давай обойдемся без драки, Дзирайя. На войне ты миловал врагов, не разбирая ранга и послужного списка. Чем же я хуже?
- Не вопрос, - с готовностью согласился он, - сдавайся добровольно, как делали они, и драки не будет. Другие варианты можешь не рассматривать.
Мы прыгнули одновременно, и я его достал – он всегда слишком медленно разогревался. Правда, выносливостью превосходил нас с Цунаде вместе взятых и стоять мог в разы дольше меня. А против уставшего меня – в порядки раз.
Прикинув, что и как, он напал снова. Не решаясь атаковать, я ушел в глухую защиту, выгадывая миг для бегства. Он оборвал натиск, как бы передумав меня избивать, и мы пошли кругом, медленно, касаясь ладонями стеблей бамбука, не спуская глаз с противника.
- Давно ты решил уйти, Орочимару?
- В день буйства Кьюуби.
- Наложил в штаны от вида Девятихвостого? Выше твоих сил терпеть его соседство в теле сына Минато?
- Неверно. Я неудовлетворен своим общественным статусом.
- Ты мог бы достичь многого, если б приложил старание.
- Снова вступить в эту вечную гонку за титул Хокаге? Отпихнуть в сторону Третьего, подослать убийц к Митокадо, объявить Данзо вне закона, подсыпать тебе яд в саке? Ради чего? Чтобы править баранами, только и годными, что ностальгировать по делам давно минувших дней, когда Коноха владела девятерыми Биджуу, а даймё и вожди падали ниц перед всемогущими Сенджу и Учиха?
- Тебя снедает зависть к Хашираме? Или к Мадаре?
- Ни то, ни другое. Меня «снедает» презрение. К даймё, к Сарутоби-сенсею, к Цунаде, к тебе. К себе тоже. Но больше всего – к Четвертому. Назови вслух его имя, любой ученик Академии с пеной у рта будет доказывать, каким беспримерным героем был Намиказе Минато. А кто знает, почему он погиб? Почему он, светоч Конохи и спаситель нации, слил там, где Хаширама с Мадарой управлялись одной левой? Разгадка лежит на поверхности, и она так неказиста, что Третий предпочел сделать из Минато идола, икону неустрашимости и самопожертвования – даже в ущерб своей славе – лишь бы отвести людям глаза от причины его смерти. А ведь мы-то с тобой знаем ее, Дзирайя. Потому ты и слушаешь мою болтовню, вместо того, чтобы переломать мне все кости. Он был слаб. И мы слабы, Дзирайя. Слабей Сарутоби-сенсея, а он, в свою очередь, слабей Первого и Второго Хокаге. С каждым поколением Деревня вырождается. Коноха приходит в упадок, потому что развивается неверно. Да что там развивается – деградирует!
- Не обобщай, Орочимару!..
- И не думаю. Столько лет я витал в облаках, думая, что шлифую свое мастерство. Но я топтался на месте – и только. А когда, наконец, спохватился, то с ужасом понял: прежде, чем успею себя переделать, стану такой же дряхлой развалиной, как Третий. Я не хочу этого. Не хочу. Я наверстаю упущенное, превзойду и Сарутоби, и Хашираму, сколько бы жизней на это не ушло. Я нашел лекарство от людской смертности.
Он глядел на меня, обдумывая достойный ответ.
- Что-то ты бледен, Дзирайя. Не раскатывай губу. Бессмертием я с тобой не поделюсь.
- Будто надо! «Я не хочу!» «Я наверстаю!» «Я нашел!» «Я! Я! Я!» Орочимару, твой эгоизм убьет тебя еще раньше, чем ты успеешь дожить одну-единственную жизнь. Дерьму вроде тебя вечность не по плечу.
- Дерьмо однажды вернется и раскатает Коноху по бревнышку.
Это была наживка, и Дзирайя с наслаждением ее заглотил. Земля вздрогнула… Потом я ненадолго отключился. «Я» - это Хикава Сайто, а не Орочимару. Видение не оборвалось, а перешло в иную стадию, где я временно перестал отождествлять себя с ним. Думаю, это оттого, что я не поспевал за Орочимару и его соперником. Вокруг шипело, рвалось, воздух резали свист и крики, но кроме какого-то мельтешения и вспышек я ничего не видел. Потом все покрыл гул ветра и треск бамбука, и на месте зарослей раздался обширный бурелом, оставленный ревущим черным смерчем, с одной стороны которого стоял Дзирайя, с другой – я, снова ставший Орочимару. На Дзирайе не было ни царапинки, я же дышал тяжко и хрипло, однако с места он не двигался. Расстояние не давало мне различить выражения, застывшего в его глазах, и почему-то это меня удручало.
Почти стемнело и начал накрапывать дождь. Когда я развернулся и побрел прочь, меня никто не преследовал.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 15:20 | Сообщение # 167 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| ***
Какаши не был уверен, что сможет приказывать саннину. Даже имея за спиной другого саннина.
- Убить Йоахима Рунна? – удивился Дзирайя. – С какой стати? Только, Какаши, не надо вариаций в стиле «факт его существования вызывает у Хокаге-сама несварение желудка».
Не хотелось признаваться саннину, что так оно и есть, и посему Хатаке выдал ему свои личные соображения.
- Йоахим Рунн шпионил за Наруто для Какузу из Акацки. Он шел по следу седьмого звена от Каваго до Черного Рифа.
Дзирайя захрюкал от смеха, расплескав из пеалки саке. Сидящий за соседним столиком престарелый синоби в защитной куртке без знаков различия улыбнулся ему поверх своего пива. Кроме его столика и того, за которым разместились Какаши с Дзирайей, больше ни один не был занят. Был так называемый «мертвый час», промежуток между полседьмым и полвосьмым утра, когда загулявших заполночь пьянчужек уже выпроводили за дверь, а свежий контингент еще не успел набиться. Как раз в этот час происходит смена караулов, и через каких-нибудь двадцать-тридцать минут сюда ввалится с десяток сонных генинов и чуунинов, жаждущих перед заслуженным отдыхом пропустить по кружечке пивка.
- Подумай, сколько людей было вовлечено в похождения Наруто в Краю Рек, Какаши! Наемники Хикавы, пираты Укиё, агенты Орочимару… Короче, люди с самых разных концов Востока, которые потом разнесли весть о бездомном дзинчурики по своим странам и хозяевам. Ты притащил мне эту бумажку, - он смял шифровку и бросил ее на пол, - ну и что? Уверен, что еще задолго до того, как Наруто захерачил свое светопреставление в адмирал-префектовом саду, на Черном Рифе уже был полный аншлаг всяческих и соглядатаев. Учиха Сазке, Райкаге, Гаара Песчанник – кому-то нужен Наруто, кому-то сын Хикавы Гена, но все хотят держать руку на пульсе. Шпионов там полным-полно, говорю я тебе. Что же ты, велишь мне их всех переловить?
«Велишь» было сказано с нажимом. Дзирайя верно уловил нежелание Какаши отдавать приказы более старшему и опытному товарищу. Хатаке подобрал с пола послание Укиё, развернул и тщательно разгладил листок на столешнице.
- Нет, только этого.
Глаза Дзирайи вспыхнули огнем. В сердцах он так топнул ногой, что перевернулась тарелка с закуской, а кувшинчик с саке подпрыгнул и завалился на бок. Тотчас же из него натекла прозрачная лужица.
- Вы с Цунаде как взбеленились с этим Рунном! Что в нем такого особенного? То, что он был протеже Орочимару?
- Дзирайя-сама, вы сами уверяли меня, что Йоахим Рунн с легкой руки Учиха Сазке теперь всецело в свободном плавании. Но Рунн по-прежнему знает о делишках Звука что-то такое, чего не знаем мы, и до него нам куда как проще добраться, чем до Орочимару. И вы, и я оставили его в живых в надежде, что он повернет против своего бывшего нанимателя, понаделает шума и тем самым выкурит Орочимару из его норы. Мы оплошали: либо Рунн этого не планировал, либо Сазке-кун его элементарно опередил. Рунн сработал вхолостую, но, пока мы не вытрясли из него все, что он знает, списывать его в расход рано.
Упоминание Орочимару в разговоре с Дзирайей-сама, особенно подвыпившим, всегда имело эффект волшебного заклинания. Старинный принцип «саннин за саннина в ответе» все еще действовал. Конечно, никто не взваливал на Дзирайю груза ответственности за злодеяния Орочимару, кроме него самого, однако нес он этот груз беспрекословно. Он внушил себе, что старые раны заживут лишь со смертью Орочимару. Какаши знал, что ничего подобного не произойдет. И Дзирайя знал. И Цунаде-сама знала. И оба они знали, что Какаши знает, и все равно втянули его в этот замкнутый круг. Поруганная дружба, отвергнутая любовь, несбывшиеся чаянья, масса взаимных обид, жажда убийства и страх перед ним… Легендарная троица развалилась давным-давно. Но когда-то связывавшая их мечта о жизни, как жили братья Сенджу, в сиянии совместного величия и единения – она еще жила. Жила в какой-то извращенной форме, разлагаясь заживо и отравляя Коноху продуктами своего распада.
- Добро, - глядя в сторону, промычал саннин, - я выпущу кишки Рунну, коли Цунаде так неймется видеть его мертвым. Есть идеи, где мне лучше начать его поиски?
- Нет.
- Очаровательно.
Саннин дул саке пятый день подряд. Заливал вином свое участие в «ночной чистке», которая была ему противна, и в запое, как обычно, становился груб и агрессивен. Какаши очень надеялся, что, протрезвев, Дзирайя вернется к прежнему, дружески-панибратскому к нему отношению.
Или будет глядеть на него волком до конца дней.
***
Найти на свете большего любителя потрепать языком, чем выпивший Мутэ Юдзи, невозможно. Сочетание хронической неспособности к молчанию с раненой ногой, сильно ограничившей мобильность и передвижения адмирала-префекта, сделало жизнь Сакуры похожей на ад. В дни, предшествовавшие нападению Акацки, девушка не придавала его гиперактивности значения. И совершенно напрасно. Как обнаружилось, часами пропадая в порту, где обстряпывал одному ему известные дела, или возясь с каким-нибудь демоном из своей обширной коллекции, он избавлял гостей от необходимости прилагать максимум усилий, дабы не быть сметенными непрерывно изливающимся из него словесным потоком. Куноити употребила в дело все свое искусство врачевания, только б не слушать его болтовни, но бедро адмирала-префекта заживало как назло очень медленно. И только Ямато, потерявший в лице Сайто своего основного собеседника, изредка добровольно поддавался на его подначки и ввязывался с Укиё в долгий, иногда многочасовой диспут.
Слушать их прения, за кем же останется та или иная провинция Края Рек после его раздела между Огнем и Ветром, Сакуре не улыбалось. Куноити пошла на это, чтобы только не оставаться наедине с Наруто, которому она так и не дала ответа на его простодушное признание. Она не избегала его общества, нет. Она старалась, чтобы одновременно с генином это общество составлял кто-то еще.
Она не знала, что ответить Наруто. И не знала, как скоро ему наскучит ее трусость, и присутствие кого-то третьего перестанет его смущать.
В тени полога, растянутого меж реденьких пальм, после известных событий оставшихся единственной растительностью на атолле, было не так уж плохо. Хуже, чем в особняке, где хотя бы работали вентиляторы, но терпимо. Укиё смаковал прозрачное вино, Сакура потягивала через соломинку мудреный коктейль с ломтиком лайма, Наруто хлебал какую-то катунийскую бурду. Ямато дремал, уложив больную руку на груди.
Сегодня с утра произошло невиданное. Цепи, перекрывающие вход в лагуну, ослабили, и в лазурную гавань, попыхивая закопченной трубой, вполз скромный баркас с замызганными и затертыми бортами, на которых было невозможно разобрать названия. Адмиралу-префекту пришел какой-то груз, настолько ценный, что он опасался разгружать его в порту, где еще нет-нет, но случались уличные стычки между сторонниками и противниками правящей хунты. Семеро матросов, обливаясь потом, разгружали баркас, подавая опломбированные жестяные ящики прямо в руки товарищам, стоящим по грудь в воде лагуны, а уж те вытаскивали их на пляж. Пирамида ящиков на берегу споро росла.
- Эссенция шакти, - пояснил Укиё, как будто название товара по умолчанию давало представление о его назначении. – На Востоке ее можно купить только на острове О’Узу – единственном месте, где производят эссенцию. Я много месяцев ждал этого груза, но без конца откладывал и откладывал заказ.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 15:20 | Сообщение # 168 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| - Алхимический препарат?
- Да. И не только.
- Должно быть, дорогой товар?
- Не то слово. Этих денег мне хватило бы на новенький крейсер.
Проклятый Укиё. Все меряет в кораблях.
- Внушает. Было бы неприятно, если б «Василиск» пустил такой груз ко дну.
- О, поначалу я тоже был озабочен происками катунийцев. «Василиск» погубил десять кораблей, принадлежавших к числу тех, которыми я гордился. Придет день, и наш скользкий друг все-таки попадется в сети, а пока нас выручает его разборчивость. Он топит только военные суда, не трогая моих торговцев, китобоев и рыбаков, и нам не приходится голодать.
- Полагаете, катунийцы готовы к переговорам? Думают сделать вас сговорчивей, ослабив ваш боевой флот?
- Похоже на то. Воздерживаясь от нападений на транспортные суда, они дают знак, что не хотят затяжной морской войны. Вполне в духе катунийцев. Бесконечные войны с Западом приучили их жить уступками и компромиссами, и заставили считать, будто в мире нет никого, с кем они не могли бы договориться. Но мне нечего им сказать. Я грабил их и буду грабить, пока не сочту нужным прекратить.
Адмирал-префект вел разговор ни о чем. Ямато тоже, ибо достижения и промахи катунийского «Василиска» никого здесь не интересовали.
- Вы тянете время, - сказал дзеунин, устав ждать. – Не пора ли…
- Пора.
Бредущий по колено в воде матрос запнулся и чуть не уронил ящик с эссенцией шакти в воду. Укиё схватился за сердце и, перекрикивая шум прибоя, горячо пообещал незадачливому грузчику, что до старости тому не дожить.
- Для вас не секрет, что я предлагал Пятой Хокаге купить у нее мальчика.
- Да, вы говорили – она вам отказала. Потому-то мы и загораем здесь, ожидая, пока он не поправится. Что такое, адмирал-префект? Не привыкли выслушивать отказ? Не получилось с Хокаге-сама, так хотите подкупить меня?
Возникла пауза. Адмирал-префект сидел прямо, аккуратно сложив ладони на коленях, и не шевелился. В его глазах сквозило демоническое напряжение, и казалось, что сам он разрывается между желанием что-то сказать и предчувствием, что говорить этого не стоит.
- Друзья мои, - сдался он, - я настойчиво прошу не воспринимать то, что я сейчас вам поведаю, как политический реверанс Конохе. Меркантильного подтекста тут нет и в помине. Я не торгуюсь, так что пусть этот останется между нами. Я хочу… высказаться как ученый.
Все посмотрели на Укиё, но никто не проронил ни слова. Седьмое звено молча ждало его откровений.
- Около шестнадцати лет назад по Востоку прокатился слух, что великий саннин Орочимару отрекся от своего наставника и братьев по оружию, и навсегда ушел из Конохи. Не сразу после того, как это случилось, а спустя некоторое время – Конохе не хотелось выносить сор из избы, и она попыталась уладить все без лишнего шума. Новость вызвала множество пересудов, но и только. Еще через шесть лет, в год, когда умер старый Цучикаге, а в Краю Молнии произошел государственный переворот, в правящих кругах Краев и Деревень стало известно, что Орочимару жив, здоров и мечтает достичь бессмертия. Это сошло бы за шутку, если б не репутация Орочимару. И многие уверовали, будто эликсир молодости – не миф. Вы же знаете, как идея вечной жизни притягивает умы властных людей, и можете догадаться, что на поиски беглого саннина тогда не кинулся лишь ленивый. Уж не говоря о том, что Третий Хокаге не переставал его искать.
- Но нашел его только один человек. Тот, кому бессмертие нужно не было.
- Вы знаете его под именем Пэйн. Темная лошадка. Он сделал Орочимару своим сподвижником, однако их альянс просуществовал недолго. Дезертирство Орочимару стало для него неприятным сюрпризом. По словам Какузу из Водопада, до того дня ему ни единожды не приходилось видеть Пэйна растерянным и испуганным.
- Орочимару разочаровался в Акацки? Но почему?
- Скажите мне, и мы оба будем знать, капитан, - широко ухмыльнулся Укиё.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 15:20 | Сообщение # 169 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| - И ни одной гипотезы?
- Вообще-то одна есть... Акацки – это клуб по интересам. Пэйн приобретает их услуги, обещая взамен способствовать осуществлению заветной цели каждого отдельно взятого члена.
- Этот Пэйн умеет убеждать, если сумел заполучить такого мамонта как Какузу.
- Какузу легко купить за деньги. Орочимару же собрал вещички и откланялся сразу, как понял, что Пэйн не сможет стать его проводником в вечность. Или по какой-то другой причине. Впрочем, мы забегаем вперед. Предыдущий адмирал-префект Мурата «Верхогляд» имел пунктик насчет бессмертия. Он был психом. Клиническим маньяком. Мне трудно вообразить, каким способом он намеревался уломать Орочимару даровать ему вечную жизнь, но он потратил миллионы, подряжая на его розыски ниндзя и охотников за головами. Не просто нанимал ниндзя, а нанимал их на ГОДЫ – представляете, во сколько это вставало? Немудрено, что в результате он так углубился в эту орочимаровскую эзотерику, что перестал замечать происходящего вокруг себя. Тут-то я его и подловил, - как он подловил свихнувшегося Мурату, Укиё уточнять не стал, однако Сакура не сомневалась, что тут не обошлось без яда или веревочной петли. Или ночного рейда в особняк – только более успешного, чем мятеж недельной давности. Они сняли часовых, проникли на атолл и незамеченными – никаких камер видеонаблюдения в ту пору на Восток еще не завезли – прошли сквозь сад. Ни прислуга, ни телохранители Мураты ничего не смогли сделать, когда они плечами высадили входную дверь, угостили фальшионом пытающегося убежать слугу, заметались по коридорам особняка, принялись рубить и резать всех без разбору, кроме женщин-служанок, которых сперва употребляли для утех… Куноити почувствовала укол стыда, что обедает за одним столом с человеком, столь безжалостно расправившимся с предшественницами Мирны и других прислуживающих Сакуре девушек, но внезапно вспомнила умерщвленную капитаном Ямато бедную проститутку Маки и ее непутевого, но все же отца, которому Сакура собственноручно загнала под ребра нож, и в горле у нее пересохло.
Не ведая о терзаниях куноити, адмирал-префект тем временем продолжал:
– Он скрупулезно вел записи, стараясь систематизировать все, что ему доносили об Орочимару. Признаться, я был поражен. Если все Каге и даймё – да еще и Пэйн вдобавок – ловили Орочимару с таким же упорством, то… – Укиё запнулся, но Сакура подхватила его мысль. Когда по твоему следу идут пять Каге и еще толпа левого народу в придачу, тебе остается лишь научиться становиться невидимым. Или попасться. – Действительность, как и бывает всегда, переплюнула все наши ожидания. Орочимару перевоплощался не в переносном, а в буквальном смысле, перемещаясь из тела в тело, словно мастер-реставратор переплетает книгу из старой рассохшейся обложки в новую, пахнущую клеем и свежей телячьей кожей. Ох, простите, что-то я увлекся метафорами. Когда весть об этом разнеслась, никто сначала не верил. Но я – поверил. Поверил, потому что проведал о новом оружии Орочимару чуть раньше, из надежного источника.
- Из какого? – машинально спросила Сакура и сразу об этом пожалела. Укиё ни за что не выдаст им ни одного своего информатора. И была неправа.
- Хатаке-доно просветил меня. Сразу после убийства Третьего Хокаге, как только узнал об этом сам.
Лицо Ямато отвердело. Он не одобрял подобную откровенность со стороны Какаши-сенсея, да и Сакуре не понравилось, что сведения столь высокого разряда так легко уплыли из Конохи задолго до того, как перестали быть ценными и эксклюзивными. Какаши-сенсей никогда ничего не делал просто так, однако здесь его резоны не были для Сакуры прозрачны и ясны. Могло ли случиться, что Копирующий, продавая старому дружку конфиденциальную информацию, сводил с родной Деревней какие-то старые счета? Например – за отца, доведенного до самоубийства. Или сэкономил, рассчитавшись так за невесть какую услугу.
Могло быть так? Кто теперь ответит? Укиё точно не признается.
- Я уже запутался, - сказал Наруто. Куноити с ним внутренне согласилась.
- Перехожу к делу, - не стал настаивать адмирал-префект. – Черный Риф отошел Краю Рек по мирному соглашению, подписанному по итогам Первой Тайной Войны, и даже после того как провозгласил независимость, остается в сфере влияния Края Рек. Хикава Ген был мудрее своего отца – он предпочитал с нами дружить, извлекая из этой дружбы обоюдную выгоду. Но даже при нем жизнь на Черном Рифе сильно зависела от государственного курса Хикав и экономической обстановки в Краю Рек.
- Вы клоните к тому, что у вас есть глаза и уши в Каваго? – угадал Ямато. – Не вдавайтесь в подробности, это невеликая тайна. Продолжайте.
- Одиннадцать лет назад, - Укиё сказал это с нажимом, хотя все и без того поняли, на что он намекает, - Хикаве Гену перевалило за сорок, а он все еще не обзавелся ни супругой, ни наследником. Он крутил любовные интрижки – с кем хотел и когда хотел, часто по нескольку одновременно, да еще прилюдно хвастался своими подвигами. Хикава менял фавориток быстрее, чем мне успевали сообщить имя его очередной пассии. И вдруг... внезапно... даймё объявил о предстоящей свадьбе. Придворные Хикавы переполошились не меньше моего, никто не имел понятия, откуда взялась его невеста и кто она такая. Хикава ласково называл ее «Юмеко-чан», лет двадцати пяти, жгучая брюнетка. Не роковая женщина, конечно, но симпатичная до невозможности. Я раздобыл ее фотокарточку, если хотите, потом ее вам покажу, правда, разглядывать фото мертвых людей – дурная примета, знаете ли. Покладистая, застенчивая и воздержанная – чудо, что в Краю Рек вообще отыскалась такая женщина! Заявлялось, что она из обедневшего аристократического рода Токода, приводилась какая-то родословная... не исключено, что настоящая, только нашей Юмеко изначально не принадлежавшая. После промышленной революции этих разорившихся дворян в Краю Рек – пруд пруди, и у каждого первого не биография, а целая социальная драма. Все заполонили и захватили капиталисты да купцы, те, что из мещан... А феодалы да самураи пошли по миру.
Укиё промочил пересохшее горло вином. Дзеунин попросил налить и ему тоже.
- Спасибо. Вы не выясняли, откуда она?
- Я нанял пятерых первосортных сыскарей, кого Мурата в своих записях оценивал как лучших. Все они пропали без вести. Один за другим. Как в воздухе растаяли. И я решил, что это расследование того не стоит.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 15:21 | Сообщение # 170 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| - Ясно.
- Свадьбу отпраздновали на широкую ногу – Восток такой еще не видывал. На целую неделю экономика страны, производство, торговля просто встали. Хикава Ген всегда обожал фейерверки и устраивал их по любому поводу, но тут он уделал самого себя. Палили так, что отсюда было видно – честное слово! Вскоре после окончания торжеств супруга Хикавы понесла ребенка. Положенного срока она его выносить не успела: в начале девятого месяца у нее случились преждевременные роды, и ликующая страна приобрела наследника престола. Но потеряла Владычицу: роженица умерла, дав жизнь сыну. Тело кремировали, пепел развеяли над морем. Романтика.
Куноити подумала-подумала и предположила:
- По-вашему, все было инсценировано, и отец Сайто – не Хикава Ген, а прикинувшийся им Орочимару?
- Эта догадка меня посещала, - пожал плечами Укиё, - но никаких подтверждений у меня нет. Искать их теперь нецелесообразно – вы же сами утверждаете, что многократно встречались с Орочимару, и всякий раз он был в чьем угодно теле, но только не в теле Хикавы Гена. Я не следователь и не детектив. Комбинировать факты – не мой профиль, но то, что Хикава Ген родился, жил и умер Хикавой Геном, неоспоримо. Притом его марьяж с Токодо Юмеко также не подлежит сомнению. Если это имя – не настоящее, значит, женщина взяла его по указке Хикавы, но все мои теории, зачем бы ему взбрело в голову провернуть такую аферу, заводили меня в тупик. Когда даймё Огня на весь свет раструбил о сделке Хикавы Гена с Орочимару и использовал ее как повод для вторжение в Край Рек, мне показалось, что я стал на шажочек ближе к разгадке. Лишь сознательное нежелание загружать мозги этой проблемой помешало мне дойти до нее еще тогда. С Хикавами покончили прочно, а затем и Орочимару… – Укиё стрельнул глазами на Ямато, но тот отрицательно покачал головой. Сакура с Наруто настолько увлеклись рассказом пирата, что не заметили ни этой оговорки, ни реакции капитана. – Словом, разгадка пришла ко мне на днях, когда я стал анализировать преображение Сайто в малолетнего Орочимару.
- И какая? – у куноити перехватило дыхание.
- А такая, что хикавина красотка и не думала умирать, помимо того, что она вообще не является женщиной. Вместо нее в печь запихали какую-то бедняжку, а она, произведя на свет Хикаву Сайто, с чувством выполненного долга сменила тело на мужское и пять лет спустя заявилась в Коноху в компании Гаары Песчанника и его друзей.
Сакура оцепенела. Она не была склонна в чем-либо доверять Мутэ Юдзи, но подсознательно уже согласилась со всеми его доводами. Считай хоть на пальцах, хоть столбиком – по хронологии все сходилось.
- Ох, я чувствую, вы все пришли к аналогичным со мною умозаключениям, - Укиё наслаждался произведенным эффектом. – Орочимару – гений, а гениям, говорят, позволено то, что не позволено серым обывателям вроде нас с вами. Перевоплощаться в женщину – тоже. Спросите, зачем? Не во имя науки – это точно. Он ставил эксперименты над Сайто, а не над собой. Возможно, манипулируя своим творением, он задумывал получить контроль над Краем Рек после смерти Хикавы Гена. Возможно, хотел лишь обезопасить дорогое сердцу начинание. У Орочимару в ту пору врагов было едва ли не больше теперешнего, и никакие меры предосторожности не казались ему излишними. В царевиче страны, в которой нет своей Скрытой Деревни, и синоби не имеют прямого доступа к Владыке (а те, которые имеют, как правило, взаимодействуют с ним через третье лицо: командира дворцовой стражи или какого-то другого офицера), никто не заподозрит марионетку самого разыскиваемого на Востоке нукенина.
Правда, настолько чудовищная и срамная, что в нее верится поневоле. Сакура бросила беспомощный взгляд на Ямато – тот сидел как громом пораженный. Наруто задумчиво пускал пузыри в своем стакане, выдувая воздух через соломинку. Верно, у Кьюуби была своя точка зрения.
- Обобщая все вышеизложенное, не могу не признать, что мы пожинаем плоды чужих трудов. Пальму первенства я обязан отдать Хидану из Акацки, одним-единственным ударом внесшему кристальную ясность в эту инвестигацию, - до Укиё дошло, что дальнейшего срывания покровов его собеседники просто не вынесут. Они и так были переполнены, и ничего из того, что продолжало извергаться из уст адмирала-префекта, изрядно разогревшего свое красноречие вином, в их умах уже не уложится. – Допускаю, что я переоценил свою дедукцию, и тайну, в которую мы были посвящены такой вот трагической оказией, Сайто унес бы с собой в могилу, если б дожил до старости и умер естественной смертью. Однако не унес – спасибо покойному Хидану. Дальше домысливайте сами. Как вам такое: задавшись идеей изготовить для себя полностью совместимое тело – без недостатков, без изъянов, стопроцентно отвечающее его потребностям – Орочимару делает это самым естественным для живого существа способом? Рожает его. В поту и нервах. В криках и боли. Вы были недалеки от истины, заподозрив в Орочимару отца Сайто. Это весьма вольная и недостаточно корректная трактовка, но я, несмотря ни на что, ее себе позволю. Орочимару – не отец мальчика. Он его мать.
Человек, как бы ни лез он вон из кожи, никогда не обретет в этом мире полной свободы. А тот, кто все ж таки обрел, уже никому и ничего не расскажет. Всю жизнь человек живет, мирясь с определенными ограничениями – иногда они меняются, но не пропадают насовсем. Их не счесть, но, отбрасывая навязанные нам самой природой (Как то: телесное несовершенство, мимолетность человеческой жизни, интеллектуальная ущербность. Кстати, эти рамки, вопреки утверждениям поэтов и всевозможных казуистов, не ущемляют нашей свободы, а лишь облекают ее в зримую и понятную форму.), наиболее гнетущими из них являются те, которые человек ставит себе сам. Почему и зачем мы их себе устанавливаем – вопрос другой. Иногда это большое благо, защищающее нас от безумия и, как следствие, от ненависти окружающих. Орочимару не побоялся этой ненависти. Он сделался безумен и свободен. Он не устанавливал себе новых правил взамен отринутых, он ломал любые шаблоны, желая познать, насколько не-человеком… нет, над-человеком он может стать. Как человек Орочимару ужасал, но как ученый и философ – был бесподобен.
Нет, Сакура не восхищалась изобретением Орочимару, хотя оно и было не лишено изящества. Ее горячечное состояние скорее обуславливалось своего рода культурным шоком, когда хрупкий покой всего того, во что она верила, оказался нарушен человеком, которого, несмотря на все его прегрешения, куноити все-таки считала своим соотечественником.
Наруто меж тем мыслил несколько приземленней.
- А вот лично я никогда и не сомневался, - невозмутимо заявил он, - что Орочимару – полный пи..з.
- Не стану возражать, что такое определение напрашивается само собой, - пожал плечами адмирал-префект, - но в данном контексте оно неуместно.
- По-моему, лучше не придумаешь.
Порассуждать об эротических пристрастиях змеиного саннина им не пришлось.
- Мутэ-сама! – от особняка к ним стремительно несся Касимо, убийца на службе у адмирала-префекта. Одной рукой он придерживал катану в ножнах, другой – широкополую шляпу с пером. Его нога увязла в песке, шляпа слетела и скатилась в воду. Касимо притормозил перед Укиё, отдуваясь и утирая рукавом пот со лба.
- Мутэ-сама...
- Во имя морского дьявола, Касимо! Что за шумиха? Очередным крутым ребятам из портовых кабаков неймется отправить меня в прогулку по доске? – для общения с подчиненными у Укиё была припасена иная, отличная от «гостевой», манера речи. Фальшивое заискивание и слащавость пропадали, появлялась непреклонность и твердость, лексикон вмиг наполнялся морскими словечками.
Мичман замотал своей гривой, заплетенной в копну мелких косичек.
- Диспетчерская порта приняла экстренный радиосигнал от нашего судна.
- СОС? – лениво осведомился адмирал-префект. – И ради этого ты прервал наш дискурс?
- Нет, Мутэ-сама. Их капитан рехнулся. Несет какую-то околесицу, говорит, что…
- Стой! Сперва назови мне имя корабля.
- «Акебоно», босс.
- «Акебоно»... «Акебоно»... – Укиё на пару секунд выпал из реальности. В его мозгах с шелестом переворачивались страницы незримого реестра судов Рифа. Он все их знал на память. – Помню такой. Старожил, но год назад прошел переоснащение, так что машина у него недурная. В час делает не меньше, чем «Мурасамэ» и «Юнаги».
- Они идут на всех парах. Торопятся укрыться в порту. Клянусь, я не потревожил бы вас из-за такой мелочи, но их капитан, видать, то ли упитый, то ли упоротый, босс. Он призывает на помощь всю пиратскую вольницу. Утверждает, что за ним гонится «Василиск».
Еще раз повторюсь, это ВСЕ. Продолжения НЕТ и НЕ БУДЕТ, к сожалению автор так и не выложил следующие главы, фанфик 2009 г.
|
| |
| |
