|
Горизонт
|
|
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:08 | Сообщение # 61 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| - А ты – моя сестра, - прошелестел Песчанник, - и иной семьи у меня нет… Но ты знаешь законы нашей Деревни, Темари. Песок не ведется на шантаж. Я не меняю честь Суны на жизнь одного человека, пускай даже он мой родственник и тот, кому было уготовано наследовать мне. Я просто не имею права. Если представится шанс вернуть Канкуро силой, мы сразу же так и сделаем, а пока пусть все остается как есть.
Они уже спорили об этом. Спорили всю неделю не переставая, но Гаара оставался непреклонен. Орочимару убил их отца, Четвертого Казекаге, а Песок, мало того, что не смог защитить своего вождя, так еще и покрыл себя несмываемым позором, позволив Звуку манипулировать собой. И в результате потерпел бесславное поражение от Конохи, тоже оказавшейся обезглавленной, но, в отличие от Песка, сумевшей сохранить и мощь, и достоинство. Начни Гаара сейчас переговоры со Звуком, весь Восток бы увидел, что Песок кончился. Что Великого Песка больше нет.
- Я выгнил изнутри как прошлогодняя груша, Темари, - продолжал Гаара, - а Канкуро в плену или уже мертв – у меня нет доверия к Учихе, что бы он нам ни сулил. Темари, ты останешься единственной в Суне, в чьих жилах течет кровь нашего клана, и я должен удостовериться, что он сохранит власть. Любой ценой. Я уверен, совет потребует избрать нового Казекаге из числа достойных дзеунинов, но мне все равно, что они там решат. Где они были, когда Сасори предал Деревню и похитил Третьего Казекаге? Где они были, когда убивали нашего отца? Когда даймё променял Песок на Коноху? Где?! И когда я бился насмерть, защищая Суну, что они делали?! Совет придуман только для того, чтобы ограничивать полномочия Каге! Это беззубый, бесполезный и даже вредный орган власти. Я не доверяю им. Однако… Песок – не Коноха, здесь никто не потерпит женщину-Казекаге. Как только я умру, твоя жизнь окажется в опасности. Враждебные мне дзеунины тотчас же попытаются убрать тебя с дороги.
- Пускай только попробуют! – гневно взмахнула ресницами куноити.
- Одна ты много не навоюешь, Темари. Чтобы верные мне дзеунины пошли за тобой, им нужна гарантия того, что в перспективе ты не обманешь их ожидания. Иными словами, тебе необходимо зачать и произвести на свет наследника клана, который станет Шестым Казекаге.
Гаара примолк, переводя дух. С каждым днем длинные разговоры давались ему все тяжелей и тяжелей.
- Мне все известно, - сконфуженная Темари так и не решилась прервать его молчание, смиренно дожидаясь продолжения тирады, - о твоей связи с тем сопляком Нара Шикамару из Конохи. Хочешь, не хочешь, а тебе предстоит с ним порвать. Надеюсь только, ты не залетела от него?
- Что-о?!
- Ясно. Нет. Это хорошо. В противном случае мне пришлось бы отдать приказ убить Нара, а ваш плод – вытравить. Темари… возможно, ты так считаешь, но, поверь, я не испытываю наслаждения, принуждая тебя… Хотя когда-то давно испытывал бы. Однако тот, прежний я не ни за что не смог бы стать Казекаге. Я опустился бы перед тобою на колени, если б только мог двинуться. Тебе необходимо выбрать достойного мужа… одного из преданных мне синоби. Не ради меня, Темари. Ради Песка.
- Гаара…
- Нара – низкородный клан, Темари. А ты – дочь Четвертого Казекаге и сестра Пятого. Хватит витать в облаках, прошу тебя, хватит. У меня нет никаких рычагов воздействия на тебя… я могу лишь воззвать к твоему патриотизму и чувству долга. Пожалуйста… пожалуйста… подумай.
Песчанник склонил голову набок, надеясь, что боль хоть чуть-чуть ослабнет. Ему вспомнилось о Хикаве Гене, который вот так же сейчас умирает в своем дворце в Каваго. Его амбиции потерпели крах, его страна подверглась интервенции, его наследник похищен… А теперь и Край Ветра отказался от союза с ним. В чем-то Гаара был ему сродни, отчаявшийся, прикованный к креслу – своему мягкому кожаному трону – с которого он больше не мог самостоятельно сойти. Это кресло, эта шляпа с голубой каймой, этот просторный балахон поймали его в капкан и убили, как убили двоих Казекаге до него. Он видел, как летят дни – один за другим, а вместе с ними утекает время Гаары Песчанника. Каждый из тех дней был наполнен страданиями и болью, каждый из них был невыносимым испытанием, но все равно ему казалось, что они летят слишком быстро. Он ничего не успел. Он ничего не сделал. Он оказался никудышным Казекаге, правившим жалкие два года. Ему воздвигнут статую, но будет ли он ее достоин, если даже Шукаку, демона, заключенного не где-нибудь, а У НЕГО ВНУТРИ, не сумел уберечь от врагов Деревни?
- Темари, - прошептал он, - Темари…
***
К полудню промокли и продрогли все. Бешеный ветер волок мутной пеленою мокрый снег, раздувал брезентовые плащи, срывал слова с губ и уносил прочь, так что командирам приходилось надсаживаться, орать, чтобы докричаться до своих солдат. Впрочем, команда была только одна: «Вперед! Вперед, собаки! Выходи и стройся!»
Вчера, когда они ползли вверх по широкому каменистому дну ущелья, движение немного согревало их. А сегодня замершие на боевых позициях полки страдали от нещадного напора снега, который, забиваясь под одежду, тут же таял, превращаясь в ледяную воду. Привыкшие ко всякому синоби не испытывали неудобств, а вот солдаты ругались в голос, проклиная командование, погоду, горы и клан Хикава, выстроивший твердыню Санэнори в этом богом забытом месте.
И, хоть врагу приходилось терпеть то же самое, утешало это слабо.
После двенадцати снегопад начал стихать, а к часу дня прекратился совсем, оставив в напоминание о себе лишь тяжелые серые тучи, гонимые ветром куда-то на север, в Край Дождя. Они плыли так низко, что, казалось, вот-вот зацепят поднятые вверх острия копий – целого моря копий четвертой пехотной бригады, расположившейся поперек ущелья.
Пять дней практически безостановочного марш-броска, в ходе которого они преследовали отступающую без боя армию Края Рек, завели их далеко вглубь предгорий и дальше – по отрогам и ущельям, почти до самого перевала Ката. Несколько деревушек и небольшой городок, встретившийся им на тракте, они сожгли дотла и этим ограничились. Командующий Исако Киетака запретил мародерство и грабежи, вызвав бурю недовольства в войсках, но Асума не обольщался – генерал принял такое решение исключительно из-за недостатка времени.
Военачальники Рек как будто читали мысли Исако: настолько их действия оказались предсказуемыми. Они безропотно позволили армии северян, соединившейся с подкреплениями, перейти границу и гнать их аж до самых стен твердыни Санэнори. За нею лежал перевал Ката – врата в долину Кава, житницу Края Рек. Всего лишь каким-то месяцем раньше этот перевал преодолели четверо синоби Конохи, переодетые в гражданское. Теперь было уже поздно решать, допустили ли они непростительную ошибку или поступили правильно, спровоцировав эту войну, но, так или иначе, все уже свершилось.
Впрочем, Асума ничего этого не знал. И никто из тридцатитысячной армии не знал, а узнал бы – не обратил внимания. Какая разница, что послужило поводом для войны, если она уже началась?
- Разверните знамена нашего Владыки, - мрачно велел генерал Исако, в бинокль обозревая темную массу вражеской пехоты, выстроившейся выше по ущелью, - я желаю, чтобы эти дерьмососы знали, кто их новый хозяин.
- Эй, полегче Исако-сан, - вежливо осадил командира широкоплечий усатый самурай из знатной семьи Хирага, - мы ведь ведем не захватническую войну, а освободительную.
- Хм… И кого же мы освобождаем? – весело заметил Кусагава, старый друг и боевой товарищ Хираги. – Хикаву от его владений? Или Кавагийских толстосумов от их денежек?
- Полагаю, главным образом нашего Владыку от геморроя, коим является Хикава вкупе с Краем Рек! – хохотнул Танзаку Ханада, возглавляющий семитысячную кавалерию Огня.
- Да какая разница? Что мы силою возьмем, того уж не отдадим!
Исако отнял бинокль от глаз и в холодной решимости повернулся к подчиненным.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:09 | Сообщение # 62 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| - Мы скоро начнем, господа. Прошу вас разойтись по своим позициям.
Тридцать пять тысяч бойцов Края Рек, включая скромный гарнизон Санэнори и стражей перевала Ката, согнанных сюда в качестве резерва, перегораживали ущелье тремя протяженными линиями. Они не успели возвести никаких укреплений, но в них и не было нужды – природа сделала все сама. Выгодно расположенные среди каменных россыпей и нагромождений валунов полки первой линии были трудноуязвимы для многочисленной кавалерии Огня, а неровный рельеф позволил генералу Рек разместить отряды лучников и арбалетчиков так, что те получили возможность непрерывно обстреливать наступающие силы противника. Эти солдаты, обреченные встретить первый удар Огня, пребывали в решимости не пустить врага дальше, к полкам второй линии, состоящим преимущественно из ополченцев, веры в которых они не имели. По всей вероятности, командующий Рек вознамерился твердо стоять на занятых позициях, своевременно заменяя понесшие потери и измотанные регулярные полки первой линии на части ополчения из второй. Стратегия, если Асума ее правильно угадал, была примитивной и бесхитростной, однако, как ни странно, в настоящих условиях наиболее действенной. Рекам надо было просто выстоять. Время работало на них.
Напрягая зрение, дзеунин рассмотрел вдали золоченый штандарт, развевающийся над ставкой вражеского командования, и жиденькие ряды третьей линии, составленной из бортовой пехоты и местных горных егерей. И то, и другое подразделения по праву обладали грозной славой, но здесь, в битве за Санэнори, были представлены в столь незначительном количестве, что никакой реальной роли сыграть не могли. Асума видел их предназначение в защите ставки от неожиданных маневров Огня, буде те каким-либо образом сумеют вклиниться глубоко в оборону Рек. Способа, каким бы они смогли остановить лавину крестьянского ополчения, если те в панике бросятся наутек, Сарутоби предположить не мог. Да и не было его.
- Пятый час стоим, - к Асуме подошел, морщась и потирая замерзшие руки, Нара Шикаку. На его физиономии читалось неудовольствие, вызванное нуждой находиться на командирском холме, подле Исако. Сарутоби, даже если не принимать в расчет Шикамару, водил знакомство с кланом Нара не первый год и давно подозревал, что расхожий принцип «держись подальше от начальства и поближе к кухне» воспитывается у его членов с молодых ногтей скорей уже как непререкаемое кредо, а не как добрая рекомендация. Дзеунин всегда считал, Нара могли бы добиться большего, чем имели, и, вероятно, занять в Конохе статус, близкий к статусу, скажем, выдающегося клана Хьюга, если б традиционно не были так аполитичны и замкнуты в себе. – Ну сколько можно ждать?
- Тихо! – шикнул на него Асума. – Исако не в духе!
Шикаку глянул исподлобья на командующего, нетерпеливо вцепившегося в рукоять фамильной катаны. Чтобы купить такую, ему пришлось бы десять лет без продыху ходить на задания ранга «А».
- С чего бы? – переспросил он на полтона ниже.
Асума махнул рукой в сторону дальнего, правого края ущелья, вдоль которого неслась быстрая горная речушка.
- Уж не знаю, кто командует армией Рек, но место для сражения он выбрал с толком. Не поле боя, а сад камней какой-то, черт возьми. Конница только во-о-он там и пройдет. Оттуда мы врагу во фланг хорошо войти можем, да только не дураки они, подготовились к кавалерийской атаке с той стороны. А, стало быть, у них преимущество. Исако это понимает, и самураев своих зазря класть не хочет. Ну а тем плевать, они в бой рвутся очертя голову. Честь и слава, ну а как же… Не привыкли в резерве-то просиживать. Вчера весь вечер он их уговаривал. Молодой, что с него взять? Авторитета не завоевал еще.
- Сарутоби-сан, - прервал Исако их разговор, - я собираюсь вот-вот дать сигнал войскам, поэтому попрошу вас поскорей завершить все ваши ритуалы.
Не только со знатными самураями командующий переругался накануне. Когда на предложение задействовать своих людей в бою Асума ответил решительным отказом, Исако пришел в ярость. Но поделать ничего не смог. «Нас наняли, чтобы мы производили разведку и помогли вам при штурме Санэнори, Исако-сан. Участие в крупномасштабных боевых действиях в условия контракта не входят», - пресек все его претензии дзеунин и был совершенно прав.
И все ж контракт – контрактом, а вздумай неприятельские синоби что-то предпринять, пока битва идет полным ходом, Коноха также не сможет остаться в стороне. Следовало обезопасить себя от всяческих неожиданностей.
Запрыгнув в седло, он тронулся к переднему краю. Он не любил ездить верхом, но здесь, в присутствии представителей знатнейших семей страны, положение клана Сарутоби обязывало Асуму соблюдать проформу.
Солдаты Огня строились в боевые порядки, понукаемые офицерами-самураями. Некоторые из них, знакомые Асуме с прежних лет, когда он служил телохранителем даймё, приветственно махали ему руками, другие насуплено отворачивались или открыто зубоскалили проезжающему мимо ниндзя. Он не винил этих людей – сегодня их пошлют штурмовать неприступные позиции врага, ко всему прочему превосходящего их числом. Они были наслышаны о могуществе ниндзюцу и не понимали, отчего Асума отказывается им помочь. У него не было ни желания, ни времени объяснять им, что своим вмешательством он сделает только хуже, что любая активность Сарутоби повлечет за собою ответные действия наемников Хикавы. А это привнесет в битву элемент неожиданности – фактор, который Исако в своей стратегии никак не сможет учесть, потому что ни число, ни способности вражеских ниндзя им неизвестны. На подобное можно было бы пойти, обладай Огонь хотя бы полуторным численным перевесом, но в условиях меньшинства этот риск следовало исключить. Способ для этого существовал, правда, основывался он на таком эфемерном понятии как кодекс чести ниндзя.
С командирского холма он правил меж нагромождений валунов и через пару минут выехал на открытое пространство, обреченное вскорости стать полем битвы, за последние двадцать лет – кровопролитнейшей на всем Востоке. Асума придержал коня в полусотне шагов от своих, так, чтобы и с вражеских позиций было видно его униформу синоби и протектор Конохи на лбу. Долго ждать не пришлось. Выехавший ему навстречу дзеунин Скрытого Облака, хоть и глядел неприветливо, протянутую руку все же пожал.
- Сарутоби Асума, Коноха, - представился Асума.
- Оодзуки Хаято, Облако. Не предполагал, что удостоюсь чести пожать руку представителю славного клана Сарутоби, - дзеунин произнес это без тени сарказма. Надо думать, он действительно имеет понятие о воинской чести. – Будет ли Коноха участвовать в бою, Сарутоби-сан?
Асума помотал головой.
- Нет, при условии, что вы также останетесь в стороне.
- Хм… А почему?
- Оодзуки-сан, вы поверите мне, если я скажу, что нам за это не платили?
Хаято усмехнулся и выпрямился в седле.
- Поверю ли я вам? Поверю. Потому что у нас та же самая история. Ну так как? Мы пришли к соглашению?
- Полагаю, да, - Асума не стал злить дзеунина, расспрашивая о подробностях предательства его товарищей в Каваго, тех, что переметнулись к Орочимару, - ну, до встречи в Санэнори!
- Не раньше, чем ваши наших разобьют! – беззлобно рассмеялся Оодзуки, поворачивая коня. – Еще поглядим, кто кого.
Асума кивнул ему и в приподнятом расположении духа поехал обратно.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:09 | Сообщение # 63 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| - Ну как? – спросил у него Шикаку, едва он спешился.
- Нормально. Похоже, мы имеем дело с адекватными людьми, а не с подлецами, способными продать своего Каге.
- Исако кипятком ссыт. Он рассчитывал на твое содействие.
- Ничего. Со временем он поймет, какую услугу я ему оказал. Принимая помощь от друзей, будь готов к тому, что у врага тоже таковые найдутся.
Исако взял из рук адъютанта услужливо поданную рацию. Оттуда, перекрывая трескотню помех, раздалось едкое замечание некоего Нобору какому-то Фукутоми. По его, Нобору, мнению, Фукутоми со своими «затупками» «выперся, мать твою через колено» чуть дальше, чем следовало. Обозначенный Фукутоми в долгую дискуссию касаемо войскового построения предпочел не ввязываться, в свою очередь, пожелав Нобору «от дерьма зенки прочистить».
- Господа, очистите эфир, - бросил Исако в микрофон. – Хирага-сан, Кусагава-сан, приступайте. Я жду результата.
Исако слегка нервничал, но Асума безошибочно распознал в его мандраже волнение не слишком опытного, но талантливого стратега, впервые допущенного до командования такими значительными силами. Рядом с генералом стоял пожилой самурай из клана Камбэ – начальник штаба четвертой пехотной бригады, время от времени склоняющийся к уху молодого командующего, чтобы помочь Исако советом или дать какой-либо комментарий происходящему. Уродливое, обвисшее, практически неразличимое за мешаниной боевых шрамов и отметин лицо старика выражало одобрение и удовлетворение новым командиром, чего Асума от привередливого и брюзгливого Камбэ никак не ожидал. Исако Киетака имел не только обширные связи при дворе, но и цепкий пытливый ум, присущий по-настоящему одаренному полководцу. Если б Сарутоби знал, что не пройдет и месяца, как отгремит битва за Санэнори, и Исако падет от ножа убийцы, он принял бы все возможные меры и даже жизни не пожалел бы, чтобы только это предотвратить. К сожалению, к тому времени Асумы в Краю Рек уже не было.
Лес воздетых копий дрогнул и зашевелился. Исако послал в бой сразу треть своей армии – два пятитысячных пехотных полка, тотчас же снявшихся с места и гигантской темной массой двинувшихся прямиком на неприятельские позиции. Впереди шли отряды лучников, вооруженных длинными составными луками, и арбалетчиков, прикрывающихся прямоугольными щитами, на которые солдаты водружали свое оружие при стрельбе. Эту тактику военачальники Востока переняли у армий Запада.
До столкновения оставались считанные минуты. Во вражеских рядах наметилось оживление: пехотинцы сомкнули серые щиты с намалеванным на них синей краской иероглифом «река», опустили копья. По всему фронту то тут, то там поднялись и заплескались на ветру кавалерийские знамена. Командующий рек разбил часть своей конницы на несколько мобильных отрядов для осуществления вылазок и оказания поддержки пехоте. Вперед вышли стрелки, выстраиваясь длинной тонкой цепью – их было немало, но, глядя на надвигающуюся на них армию, как-то не верилось, что их стрелы могут сколько-нибудь серьезно ее проредить.
- Вот нахрена они тут встали? – пробурчал сидящий на большом гранитном валуне Нара Шикаку. – Отошли бы на перевалы и сидели б там хоть до морковкиного заговенья. Исако бы всю армию положил, но их нипочем не взял бы.
- Санэнори, - прикуривая, пояснил Асума. Вместе с подкреплением по северному тракту прибыл обоз, а в нем, кроме всего прочего, сигареты, и теперь, слава добрым духам, Сарутоби было что курить. – Отступить на перевалы – значит отдать нам крепость.
- Сдалась им эта Санэнори! – скривился дзеунин, для которого никакие крепостные стены преградой не являлись.
Пехота Огня уже приблизилась к врагу на расстояние выстрела, с каждым шагом все ускоряясь и ускоряясь. Никто не бросался бегом, никто не сбивал темп движения, десятитысячная рать поднималась по пологому склону молча – бряцая оружием и доспехами, грохоча щитами о щиты, сотрясая землю топотом множества ног – но без единого слова, безмолвно, сосредоточено. Асума отлично знал, как такая атака давит на психику. Солдатам Рек было бы гораздо легче, если б наступающий противник сквернословил, ругался и орал будто орда демонов.
- Не сомнут, - с недоверием в голосе произнес Шикаку, - все там останутся. Или побегут.
Сарутоби ничего ему не ответил. Лучники южан теребили тетиву в ожидании приказа к стрельбе, но колчаны оставались нетронутыми. Командиры Рек выжидали, подпуская врага поближе. Асума не заметил, по приказу это случилось или кто-то поднял крик самовольно, но вместо ливня стрел и болтов на марширующие полки Огня обрушился поток ругательств и насмешек.
- КО-ЗО-ТРА-ХИ! – скандировали шестнадцать тысяч глоток. – ДОЛ-БО-ТРЯ-СЫ! Ваш Владыка ковшом навоз жрет! Ваши матери с волами спят! Валите домой!
Арбалетчики Огня остановились и стали прилаживать оружие на щиты, лучники наложили стрелы и замерли, изготовясь, но южане упредили их залп. В воздух взмыла туча стрел, на миг закрыла проглянувшее из-за туч солнце и обрушилась на почти одолевших долгий подъем копейщиков. Солдаты подняли щиты над головами, и стрелы тут же забарабанили по ним стальными наконечниками. Закричали умирающие и раненые, рать Огня пометила свой путь десятками неподвижных тел, но шага не сбавила. Ударили арбалеты, им ответили стрелки северян. Тяжелые болты прошивали доски щитов, пробивали кожаные доспехи и пластинчатые латы, умножая счет убитым и раненым с обоих сторон.
Вот перестрелка закончилась. Стрелки Хикавы отступили за спины вооруженных копьями воинов, те сомкнули ряды и приготовились к рукопашной. Передовая линия Огня, до этого молчаливо и размеренно шагавшая по каменистому склону, вдруг заколебалась, качнулась вперед и с бессвязным ревом ринулась на врага.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:09 | Сообщение # 64 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| От грохота, с которым сомкнулись стены щитов, хотелось зажать ладонями уши, но Асума лишь выплюнул окурок сигареты. Полки сходились неравномерно, волной – от правого фланга к левому, и этот нарастающий грохот пронесся над полем боя словно эхо, наполнил ущелье до краев, отразился от скал и разошелся по нему теперь уже настоящим многоголосым оглушительным эхом. От такого удара строй рек кое-где дрогнул и стал проседать, но в какой-то момент остановился, и стало даже не то чтобы неясно, какой эффект имел этот натиск – было невозможно определить и то, где свои, а где чужие и что там вообще происходит. Трещали, лопаясь копья, падали, разваливались пробитые, расколотые щиты. В страшной давке ревели, кричали люди – от боли, исступления и просто оттого, что невозможно было не кричать. Из тел павших воинов в первые же минуты схватки образовалась целая гора, и все напирающим сзади северянам уже приходилось, поскальзываясь в крови, карабкаться на нее, попадая прямо под удары вражеских копий и нагинат, и своими трупами без конца увеличивая и увеличивая эту импровизированную стену вширь и в высоту.
- Хорошо! Хорошо начали! – Исако нетерпеливо притопывал ногой, завороженный картиной боя. Старый Камбэ только хмурился и изредка косился на командира. Асума молчал. Шикаку тискал рукоять куная.
Для южан натиск Огня, однако же, также имел свои последствия. Их передовые линии смешались, в то время как противник, несмотря на страшные потери в первые минуты боя, сумел на большинстве участков столкновения сохранить порядки и не разорвать строя. Правда, ненадолго. Все же армия фронтом в четыре сотни человек – довольно протяженная формация. Когда она маршировала на врага, прямая, словно натянутая нить, она казалась единым целым, а, ввязавшись в бой, линия стала изламываться, искривляться, терять четкие очертания. Началась страшная рубка, в которой Асума уже отчаялся что-либо разобрать. Солдаты Огня, злые, осатаневшие, еще не понимающие, что первым ударом сломить и рассеять противника не удалось, бросали ставшие бесполезными в тесноте копья, брались за более сподручные в такой схватке короткие топорики, длинные ножи-кодзука и двузубые дзиттэ. Их противники для ближнего боя были снаряжены короткими клинками, грозными на вид, но скверными по качеству – Хикава без зазрений совести экономил даже на собственной армии.
- Вяло как-то, - вполголоса пожаловался Шикаку, - вяло и неинтересно. Боюсь, до темноты не управимся.
- А чем тебе, - удивился Асума, - темнота не по нраву?
- Исако работать заставит. Следите, скажет, за перемещениями противника. И маневрами. А к ночи, того и гляди, опять снег повалит. Какое удовольствие, ответь, Асума, по темнотище да снегопаду по горам лазить?
- Тут от гор-то одно название, Шикаку!
- А ну какая разница? Горы есть горы. Везде башку свернуть можно.
Асума неприязненно покосился на Нара, увлеченно исследующего внутренности ботинка на предмет забившегося туда камешка.
- Черт, какие же вы Нара все ленивые! Что ты, что Шикамару. Такое иногда отмочите, право, слов на вас не находится!
- Не находится, так и молчи.
Между тем сеча продолжалась, и с командирского холма было хорошо видно, что чаша весов в битве склоняется отнюдь не в пользу Огня. Хирага и Кусагава чуда совершить не смогли, увязли прочно и основательно но, похоже, свою задачу все же выполнили, так как Исако, наблюдая все это безобразие, ничуть не походил на разочарованного или раздосадованного человека. Напротив. Пожалуй, даже на обрадованного.
- Пора бы, командир, - заметил Камбэ, - опоздаем.
Генерал кивнул и взялся за рацию.
- Тацуя-сан, ваш выход. Как сами видите, неприятель стоит тверже, чем мы от него ожидали, поэтому не мешкайте. Но следите за своим правым флангом, он уязвим для удара вражеской кавалерии.
- Вас понял, - донеслось из рации, - действую по плану…
- Танзаку-сан, попрошу вас быть готовым начать по моему первому сигналу.
- Сколько еще ждать, Исако-сан?! – возмутилась рация голосом лидера самурайской конницы. – Мои люди теряют терпение!
Танзаку Ханада был потомственным дворянином с родословной, уходящей вглубь тех времен, когда на карте Востока еще не существовало такого государства как Край Огня. Его отец владел крупнейшим во всей стране наделом земли, административным центром которого являлся красивый процветающий город Танзаку Гай. Три года назад в ходе разразившейся у его стен легендарной Битвы Трех Саннинов, по итогам которой Цунаде-сама согласилась принять титул Пятой Хокаге, Орочимару разрушил их величественный родовой замок, развязав тем самым кровную вражду между ним и кланом Танзаку. Вражда носила чисто номинальный характер, ибо было непонятно, что Танзаку могли предпринять против всемогущего саннина. И вот им дали шанс отыграться. Хикава Ген, конечно, ни каким боком был непричастен к гибели родового гнезда Ханады, однако, как утверждали официальные источники, сотрудничал с Орочимару, поэтому мстительный Танзаку бил себя в грудь и с пеной у рта доказывал, что с Хикавой у него личные счеты. Никто с ним не спорил.
- Вперед! Вперед, воины Огня! За Владыку и справедливость! Да хранят нас добрые духи! Режь хикавских свиней! Смерть выродкам!
- Смерть! Режь!
- Бей-убивай!
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:10 | Сообщение # 65 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| Левый фланг Огня, семитысячный пехотный корпус под командованием упомянутого Тацуи, стронулся с места и с диким ором помчался на замерший в ожидании правый фланг южан. Исако бросил их в бой, надеясь этим окончательно парализовать армию противника и бесповоротно взять инициативу в свои руки. Еще три тысячи резерва он отправил на помощь почти сломленным, измотанным полкам Хираги и Кусагавы.
Видя, что враг вот-вот свяжет его боем на двух третях фронта, неприятельский генерал предпринял контратаку кавалерией. Выскочив из-за каменистой гряды, гремящая доспехами, подбадривающая себя криками конная тысяча с лету врубилась в наступающую пехоту Тацуи, топча перепуганных копейщиков, вскрывая шлемы и черепа мощными ударами клинков и увесистых шестоперов. Пересеченная местность не давала коннице разогнаться, потому наскок не имел должного эффекта, да и по соразмерности сил этого было, конечно, мало – полководец Рек держал оставшуюся часть самураев в резерве, памятуя, что Исако своих в ход пускать также не торопился. В помощь Тацуе он выделил всего семь сотен легковооруженных всадников и в довесок напомнил ему о необходимости двигаться вперед во что бы то ни стало.
- Мне кажется, или наступил переломный момент? Как твое мнение?
- Хм… и вправду, действо оживилось. Может, забьемся на пиво, кто победит? А, Асума?
- Шикаку! – рявкнул Асума, выходя из себя. – Даже твоим дурацким шуточкам должен быть предел!
Нара притих и некоторое время, любуясь, как всадники Огня берут в тиски застрявшую в пехоте конную тысячу Рек. Но, видимо, не существовало на свете силы превозмочь злой цинизм Шикаку.
- О! Погляди туда, Асума! Вон-вон-вон туда погляди! От знамени с драконом вправо чуть-чуть! Видишь самурая в шлеме красном, чудном таком? У меня у жены шляпка есть – ну один в один!
- Эх… Зря я тебя с собой взял на эту миссию. Ой, зря…
И тут – даже Асума это понял – командующий Рек совершил решающую, принявшую истинно фатальные последствия ошибку. Впоследствии Асума пришел к выводу, что, вероятно, переоценил ее значение, но в тот миг исход боя внезапно представился ему предрешенным. Генералу Рек сейчас стоило бы отвести кавалерию назад, под прикрытие щитоносцев и лучников, не втягивать свой правый фланг в стопроцентно победоносную, но связывающую его по рукам и ногам схватку, а он наоборот – двинул пехоту вперед, на помощь гибнущим самураям. По всей вероятности, он соблазнился возможностью легко разбить Тацую, что, при определенной удаче, позволило бы ему ударить на командирский холм, втоптать в землю ставку Огня и пленить Исако.
Тацуя и несущийся ему навстречу правый фланг Рек сошлись, сцепились, начали рубить и кромсать друг друга. И ставленник Хикавы, забравшийся так высоко в горы с единственной целью – дабы реализовать свое превосходство в пехоте, внезапно с изумлением обнаружил, что на переднем крае пехоты у Огня в полтора раза больше, и дерется она яростней, злее и беспощадней. Гул, рев, грохот разносились над полем боя от левого края ущелья до правого, знаменуя триумф Исако. Чтобы выправить ситуацию, противник начал массово отправлять отряды ополченцев из второй линии на замену рассеянным и разбитым регулярным частям, чем лишил себя способности адекватно и своевременно отреагировать на действия пятитысячного кавалерийского корпуса Танзаку, все еще томящегося в бездействии на правом фланге Огня.
- Все как по нотам! – Исако возбужденно потряс рацией. – А, Камбэ-сан? Кто там говорил, что ни одна битва не протекает так, как ее планировали?
- Еще неизвестно, - покачал головой старик, - сумеет ли Танзаку выполнить возложенную на него задачу. Кроме того, у нас больше нет пехоты в резерве, чтобы заткнуть брешь, буде такая возникнет.
- Теперь все решит Танзаку, - фыркнул генерал, - а у него достаточно всадников. Танзаку-сан, слышите меня?
- Великолепно вас слышу, Исако-сан! И вижу тоже неплохо, в рот мне ноги! Разрешите начинать?
- Извольте. Я создал вам все условия. Враг парализован и задействовал половину своих резервов. Все в ваших руках.
- Ха! Просто немного подождите, Исако-сан! Вас ждет незабываемое зрелище!
Зрелище действительно было незабываемым. Шесть тысяч вымуштрованной, закованной в железо конницы – главный аргумент в международной политике Огня – вылетели на поле боя и, склонив нагинаты и гигантские копья, пошли сотрясающим землю галопом. Самураи со всей страны – от северных гор до южного моря – и те всадники, что они привели с собой, гордость и цвет дворянства, несущийся на врага под развернутыми знаменами.
Атаковали они ровно там, где только и могли атаковать – с правого края, по руслу реки. Противник ждал этой атаки и хорошо приготовился. Вал арбалетных болтов скосил первую линию, перемешал вторую, но третья благополучно дошла до врага, ощерившегося лесом длинных пик. Танзаку умело разделил послушную его воле кавалерию на три неравные колонны. Первая навалилась на пехоту и рассеяла ее, но увязла в подоспевших на помощь ополченцах. Вторая ловко рассекла отступающие силы Рек и с оглушительным грохотом столкнулась с брошенной ей навстречу кавалерией врага. Третья колонна, которой, по всей видимости, командовал лично Танзаку, пользуясь всеобщим замешательством, с легкостью втоптала в землю тщетно пытавшихся прикрыть разрыв в построении и вышла противнику в тыл.
- Все, - Исако нервно облизал губы, - все решено.
Разбитые полки Хираги и Кусагавы, первыми начавшие сражение, в панике отступали, но это уже ничего не могло изменить. Танзаку добыл своему командующему победу.
- Вот блин, хорошо, что не стали спорить, - Шикаку дружески ткнул Асуму локтем в бок, - я-то был уверен, что мы битву сольем!..
- Помолчи, Шикаку. Просто помолчи.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:11 | Сообщение # 66 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| Большинство крестьян-ополченцев, все еще дожидающихся своего часа во второй линии, носили широкополые плетеные шляпы, и в это соломенное море и врубился Танзаку со своими самураями. Ополченцы встретили конницу как их и учили, выставив пики и копья. Лошади напарывались на них, поднимались на дыбы, падали, всадники летели из седел, а новые все напирали и напирали сзади, превращая землю в месиво из крови, железа и истерзанной человеческой плоти. Танзаку заплатил дорогой ценой, однако, как сообразил Асума, победа в этом столкновении от кавалерии и не требовалась. Одним фактом своего появления он нанес противнику больше ущерба, чем причинил, налетев на ряды ополченцев. Видя, как копыта лошадей дробят кости и черепа их собратьев, как всадники, все в железе с ног до головы, практически неуязвимые, рубят, колют и режут, практически не встречая сопротивления, крестьяне дрогнули. Сначала побежал десяток, потом полк, а затем и все остальное ополчение, всколыхнувшись, покидав оружие и щиты, бросилось наутек. Танзаку преследовал их, не давая остановиться и перегруппироваться, топча сотнями.
- Смяли, - сначала неуверенно, а затем с все растущей твердостью в голосе проговорил Исако, - смяли! Ломим!
Танзаку не был идиотом. Видя, что, его разделенных сил не хватит, чтобы сломить самураев противника, он решил закончить все одним махом. По его команде кавалерия прекратила преследование и, перестроившись, с тыла атаковала передовые позиции Рек, только что выдержавшие напор пехоты Огня и даже сумевшие обратить ее в бегство. Видя, что ополчение бежит, и помощи им ждать неоткуда, а конница слишком далеко и связана боем, копейщики, пользуясь поражением вражеской пехоты, не стали упускать возможности отступить – рассеялись и бросились наутек, карабкаясь по нагромождениям камней, где Танзаку не мог до них добраться. Последними, видя, что уж им ничего не светит, обратились в бегство самураи, кляня все на свете и подгоняя коней.
- За ними! – дал общую команду Исако. – В погоню! Убивать всех, пленных не брать, даже дворян!
На командирский холм взлетел конь, несущий самурая с роскошным плюмажем на шлеме. И животное, и всадник только что вернулись из боя, оба были взмылены, возбуждены и немного не в себе.
- Наше – вам, Исако-сан! – заорал Танзаку Ханада, отчаянно смиряя распаленного, гарцующего скакуна. – Все враги порублены, посечены, порваны, мать их, на куски, как вы и велели!
- Поздравляю, Танзаку-сан, - спокойно ответил генерал. – Действительно впечатляющее зрелище.
В пасмурный холодный день восьмого апреля к четырем часам пополудни армия Хикавы Гена благодаря смелым и решительным действиям командующего Исако Киетаки была разбита наголову и поспешно отступила к твердыне Санэнори. По официальным данным, приводимым хрониками Края Огня, северяне потеряли убитыми в том бою семь с половиной тысяч пехоты и около полутора тысяч конницы. Потери Края Рек объявляются втрое большими. Впрочем, торжество Исако было умалено тем фактом, что ему еще предстоял крайне непростой штурм Санэнори и схватка за горные перевалы.
Оодзуки сдержал слово и в драку не полез. Исако победил, а, стало быть, пришел для Асумы и Конохи черед делать свою работу.
***
- Сайто!
Что-то приобретая, всегда что-то теряешь. Потеря может быть незначительной или даже незаметной, но она всегда есть, и за всяким успехом последует неудача в чем-то другом. Эти величины необязательно соразмерны, и мудрый человек непременно добьется в жизни много, принося время от времени лишь малые жертвы, если возьмет себе за правило подходить к любому делу с умом и трезвым расчетом.
- Сайто! Ты где?
Я потерял все, что имел. Все. Положение, наследство, собственную страну… ведь нельзя же, в самом деле, думать, будто Край Рек сумеет выстоять в войне против Края Огня без Ветра, без твердой руки моего умирающего отца, без наемников Йоахима Рунна… Правлению клана Хикавы в Краю Рек пришел конец. А раз так, то, называя вещи своими именами, мои похитители спасли меня от верной гибели, хотя, с другой стороны, это ведь именно Коноха растрезвонила о батюшкиных связях с Орочимару.
Впрочем, нечего было надеяться, что подобная связь могла бы вечно оставаться тайной.
- Сайто! Если мне придется тебя искать, получишь по шее!
Ямато, Узумаки и Сакура решительно отказывались признавать мой благородный статус, и на то, что я, по сути, наследник трона в изгнании, им было плевать. Это завораживало. Томясь в своей золотой клетке там, в Каваго, я мечтал о приключениях, о ветре странствий, я ненавидел уготовленную мне власть, но подсознательно, как я сейчас понял, не допускал и мысли, будто сумею избежать роли, написанной для меня батюшкой, сумею достичь в жизни чего-то большего или, черт с ним, меньшего, чем стать даймё. Чего-то иного. Совсем другого. Не повелевать. И не служить. Решать самому.
Правда, сам я покуда ничего не решал. На имя «Сайто» я согласился и даже привык. Чем оно хуже прочих? И против визита на Черный Риф я не возражал. Какая разница: Край Огня или Черный Риф?
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:11 | Сообщение # 67 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| - Ага, вот ты где!
Спрятаться на маленьком корабле непросто. Негде. В жилых каютах, на палубе и в машинном отделении Сакура находила меня без труда, а за попытку проникнуть в трюм, под завязку забитый бочонками с саке, я уже дважды отхватывал подзатыльник от матросов. Конечно, эти неотесанные мужланы не знали, что перед ними никто иной, как сын Хикавы Гена и законный наследник Края Рек, но раскрывать свое инкогнито я не торопился. Точнее, мне было страшно от мысли, что со мною сделают мои похитители, если я рискну выкинуть нечто подобное.
Не считайте человека глупцом, только из-за того, что он таковым выглядит. Будете жестоко расплачиваться за свое высокомерие. Лично мне пришлось «расплачиваться» своей шеей – телесным наказаниям меня подвергали отнюдь не только матросы, бдительно стерегущие контрабандный товар. Стоило мне в разговоре опустить несколько едких замечаний в адрес Края Огня (кстати, совершенно справедливых), я тут же получил взбучку от Узумаки, подкрепленную длинной, голословной, но весьма эмоциональной националистической речью. Когда я имел глупость съязвить о взаимоотношениях Наруто с Сакурой, которые, без сомнения, носили романтический характер, но при том протекали довольно сложно, то получил на этот раз уже от куноити. «В воспитательных целях». Капитан Ямато подзатыльников мне не отвешивал, но умел так прибить к месту взглядом, что злить его всякое желание отпадало.
- Что ты тут делаешь? – Сакура нависла надо мною будто неотвратность расплаты.
Я сидел на носу корабля, укрывшись за ящиком, и глядел, как волны с шумом и плеском разбиваются о борт «Якумо».
- Матросы сказали мне, что если долго-долго всматриваться в горизонт, можно увидеть «Василиск».
- «Вас’лиску»? – удивленно переспросила куноити, коверкая западное слово. Я произносил его куда чище. – Что это такое?
- Тебе стоило бы поменьше сидеть в каюте, женщина, и побольше общаться с командой корабля, - надменно ответил я, - тогда бы ты знала, что такое «Василиск». Это неупокоенный дух, призрак потопленного пиратами катунийского судна. Мононоке. Говорят, он преследует пиратские корабли и уничтожает их без следа, без единого выжившего.
- Делать мне нечего, кроме как в сказки верить! Призраков не бывает, Сайто. Если бойся, то бойся живых. А лучше вообще не бойся. Страх убивает разум.
- Да что ты говоришь…
- Не паясничай! Веди себя прилично! Пошли, опоздаем к обеду.
Вечером у меня состоялся разговор с Ямато, который надолго мне запомнился и даже сподвиг меня впоследствии на… хм… кое-какие свершения что ли… Но это потом, а тогда я даже не был уверен, как правильно воспринять его слова – настолько дико они прозвучали.
- Сайто, - капитан уже мог садиться, двигать здоровой рукой и даже немного ходить. Теперь он брился, удаляя неряшливую, торчащую клочками бороду, которая делала его похожим на рыбака и отчасти на портового грузчика. – Как ты себя чувствуешь?
- А? – я в это время сидел на своей койке, пытаясь мысленно составить стратегию поведения, если адмирал-префект Мутэ Юдзи, имевший славу весьма неглупого человека, разгадает, кто я есть на самом деле. – Мне кажется, это я должен интересоваться твоим самочувствием, капитан. Ведь не я же ранен.
- О, насчет меня не беспокойся, - заверил меня Ямато, намыливая физиономию над небольшим тазиком.
- И не подумаю. Это я к слову сказал – про самочувствие. Если тебе любопытно мое к вашей троице отношение, то можешь не сомневаться: я от всей души желаю вам скорейшей и мучительнейшей смерти. Ах, да… и надеюсь, что тот, четвертый – Сай также не выжил и теперь грызет землю, как вам всем и подобает. Нет, я отлично осознаю, что, останься я в Каваго, то, скорее всего, был бы уже мертв, но сие, прошу принять к сведению, ни в малейшей мере не изменит моих политических и идеологических взглядов. Проще говоря, я ненавижу Коноху в целом и каждого ее жителя в частности. Без исключения.
- Я знаю, - четкие, уверенные движения бритвы говорили о том, что этот человек умел обращаться с холодным оружием, - но я не это имел в виду.
- Э… а что же тогда?
- Ну, если никаких изменений в твоем самочувствии нет, то и говорить пока не о чем. Скажи, Сайто… Вот твоя позиция насчет Края Огня мне ясна… А как ты относишься к Орочимару, с которым сотрудничал твой отец? Международному преступнику и террористу?
Опасная бритва ходила влево и вправо, сбривая жесткую поросль вместе с пеной, и мне отчего-то вдруг подумалось, что он убивает людей с такой же легкостью, как и срезает эти волоски.
- Орочимару находится вне закона. Он должен быть изловлен и казнен, - отчеканил я, желая пресечь все нападки Ямато на моего отца, - но это не дает Краю Огня права вторгаться в Край Рек! А что это ты вдруг спросил меня про Орочимару?
Ямато не ответил, покуда не закончил бриться, не омыл лицо чистой водой и не вытер полотенцем. Тогда он устремил на меня свои пустые, как два высохших колодца, глаза и негромко проговорил:
- А то, Хикава Сайто, что, как я начинаю догадываться, мы с тобой отчасти похожи.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:12 | Сообщение # 68 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| Глава 12, часть 1
Какаши разбудил стук капель дождя по карнизу и звуки приятной музыки в соседней комнате общежития, служившей ему пристанищем с тех пор, как он продал особняк, принадлежавший его отцу. Сакумэ с юных лет бредил мечтою сделать семью Хатаке одной из влиятельнейших в Деревне. Он играл честно, прямой и резкий как удар клинка: не строил козней, не плел интриг, полагался только на себя и своих ближайших друзей… которые в итоге его и предали. Одни считали его человеком чести. Другие – дураком. Какаши полагал верным и то, и другое.
Стены тонкие – слышно, как у соседей яичница на плитке жарится, а в комнате напротив кто-то ходит. Вперед-взад, как заведенный. Дзеунин откинул старое, пропахшее потом и въевшейся пылью одеяло и сел в постели, спустив ноги на холодный дощатый пол. Пружины кровати жалобно скрипнули, когда он встал и как был, голышом, подошел к окну, сплошь покрытому дождевыми каплями. Светало. Нежный, чуть подрагивающий женский голос пел:
«Солнце, мне кажется, ты устало светить.
Солнце, мне кажется, ты просто устало.
Ляг скорей в облака, отдохни,
Я поправлю тебе одеяло.
Солнце, забудь обо всем,
Я отменю все метеосводки.
Хочешь, я буду беречь твой сон –
Самый сладкий и самый короткий?..»
Какой уж тут сон… Вода из-под вечно подтекающего крана имела ржавый привкус, Какаши напился и умылся ею над облупившейся эмалированной раковиной, тоже давно требующей замены, вытер лицо вчерашней майкой. Свежей не сыскалось, пришлось выбрать более-менее чистую из горы сваленных в углу старых, нестиранных, надежно спрятанных от посторонних глаз за стопками книг и рукописных свитков. Впрочем, эта конспирация была излишней – никто к Какаши в гости не ходил. Все его сослуживцы знали его негативное отношение к дружеским визитам. И к визитам вообще.
«Белые лилии спят на темной воде,
Спят лунные кратеры, космоса черные дыры.
И ты плывешь сквозь них в темноте
К берегам совершенного мира.
Прячет в ладони лицо
Юный месяц – печальный и кроткий,
Он ведь знает о том, что твой сон –
Самый сладкий и самый короткий…»
Натягивая штаны, он с неудовольствием подумал, что придется выходить под дождь. Какаши не любил дождь. Не по каким-то своим личным соображениям, просто дождь всегда мешал Паккуну взять след. Пес бурно выражал свое неудовольствие всякий раз, когда его призывали в непогоду, и постепенно неприязнь к ней передалась и его хозяину.
«Дышит покоем ночной простор,
Залиты лунным светом равнины,
Спят зеркальные глади озер,
В мягком тумане исчезли вершины.
Там, где горы сомкнулись в кольцо,
Месяц качает в серебряной лодке
Ту Любовь, что похожа на сон –
Самый сладкий и са…»
Голос оборвался на полуслове, и Какаши сперва подумал, что радио просто выключили.
- Что за фигня? – в соседней комнате жила молодая семья, не из синоби и не из гражданских. Приезжие, муж и жена, оба инженеры-связисты. Третий Хокаге всю жизнь мечтал наконец полноценно телефонизировать административные и медицинские структуры Конохи, но никак не мог уместить это в бюджет. Денег не находил. Пятая нашла и деньги, и инженеров.
- Не знаю. Может, экстренный выпуск новостей? С фронта.
Догадка оказалась верной. В приемнике что-то ухнуло, зашумело, потом прозвучала мелодичная заставка, и в эфир ворвался возбужденный голос радиодиджея:
- Дорогие радиослушатели, мы прерываем нашу передачу для прямой трансляции публичного заявления доверенного секретаря Владыки по делам обороны и вооруженных сил…
«Началось, - подумал Какаши. – Или уже закончилось? Йоахим Рунн бежал из Каваго, порушив все надежды Орочимару на захват власти в Краю Рек. Самовластие Хикавы Гена теперь и яйца выеденного не стоит, а его сын у нас в руках. Почему же Орочимару бездействует? Почему ничего не предпринимает?»
На взгляд Какаши, Пятая заблуждалась, расценивая возникшую ситуацию самое худшее как патовую, когда обе стороны бессильны навредить друг другу. Они покуда еще далеки от того, чтобы загнать Орочимару в угол. Он так ей и сказал, но она лишь фыркнула и расхохоталась. Между похищением Хикавы-младшего и убийством Орочимару в ее задумке стоял еще какой-то немаловажный этап, однако Какаши пока не знал какой. Пятая обещала полностью ввести его в курс предстоящего дела и, по ее заверениям, так оно и обстояло, но Хатаке не очень-то ей верил. Нет, план не выглядел глупым или чересчур авантюрным, да и, пожалуй, не мог таковым оказаться, ведь для его реализации Пятой необходимо было прежде всего склонить на свою сторону Дзирайю – крайне осторожного и тяжелого на подъем человека. И все же, выслушивая ее путанные объяснения, дзеунин не мог избавиться от ощущения некой недосказанности. Хоть Цунаде-сама и утверждала обратное, он для нее по-прежнему оставался всего-навсего пешкой. И останется ей до тех пор, пока не докажет свою состоятельность – не как ниндзя, а как политический деятель уровня Дзирайи-сама, Данзо или советников Митокадо-сама и Утатане-сама.
Чиновник по радио воодушевленно вещал о победе «наших» над «ненашими» у стен горной крепости Санэнори, о патриотическом настрое солдат и прочей ерунде, которая Какаши интересовала слабо. Окончательно одевшись, он только собирался покинуть комнату, как случилось нечто невероятное, чего, казалось, в его жилище произойти просто не может. В дверь постучали.
Недоумевая, кто бы это мог быть, Хатаке отпер и обомлел. На пороге стояла Утатане Кохару-сама, одна из двух личных советников Пятой. Хотя и не больно-то с ней ладившая.
- Утатане-сама, - сказал он прямо, - я знаю, зачем вы пришли. Уходите.
- Невежливо так разговаривать с пожилой женщиной, Какаши, - проскрипела старуха.
- Ну хорошо… прошу, - дзеунин впустил ее и закрыл дверь. – Но учтите, что здесь не место для разговора, да и нет в нем никакой надобности. Я не пойду против Хокаге-сама.
Утатане-сама перевалило за семьдесят, но выглядела она на все девяносто. Высохшая как скелет, непонятно каким чертом еще живая, бабка, впрочем, пока еще сохранила стальную осанку и злой, недоверчивый прищур.
- Твоя «Хокаге-сама», - советница говорила вполголоса, так, что ее и Какаши-то с трудом мог расслышать, не то что за стеной, - завела Коноху в тупик. Вовлекла ценного дзинчурики, твоего, кстати, ученика в опасный гамбит. Пятая свихнулась на идее убийства Орочимару, Какаши. Цунаде просто одержима его устранением. Она пытается сделать из Конохи инструмент для достижения сугубо этой цели, а что будет потом – ее не беспокоит. Я и Митокадо не можем ей этого позволить.
- А я-то здесь при чем? – но закосить под дурачка не удалось.
- Никого так не слушаются дзеунины, как тебя, Какаши, - сердито сверкнула глазами Утатане-сама, - и никто кроме тебя не сможет их поднять.
- Поднять на что? – зачем-то спросил Хатаке, хотя ответ, конечно же, знал.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:13 | Сообщение # 69 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| ***
В первую очередь Черный Риф – это не атолл, давший имя пиратской базе, и не город, выстроенный вокруг него на бетонных балках и сваях. Черный Риф – это разномастный пиратский флот, состоящий из сотен суденышек, судов и даже огромных линейных кораблей, снующих туда и сюда в кажущемся беспорядке. На самом же деле каждый вход и выход из порта, каждый рейд, каждое нападение осуществлялись строго с ведома и дозволения адмирала-префекта Мутэ Юдзи – «Укиё», как его за глаза называли контрабандисты. Значения этого необычного прозвища Наруто не знал.
Когда-то, уже в ту пору, когда Черный Риф превратился из военно-морской базы в пристанище морских разбойников, но еще не приобрел статуса пиратской столицы Востока, казалось невозможным, что даймё стран южного побережья станут долго терпеть существование этого рассадника анархии и преступности. Неизвестно, чем бы дело кончилось, но, сами того не подозревая, порт неожиданно выручили государства Запада. Нет, сам Черный Риф их ни в коем разе не интересовал. Практически в одно и тоже время Запад и Катунийская Империя заключили целый пакет торговых и дипломатических соглашений с богатым, но испытывающим острую нужду в западных технологиях Югом, что и послужило мощным толчком к расцвету морской торговли. И возникновению океанских торговых путей.
На Востоке наступила передышка в череде феодальных войн, и огромной массе наемников, в том числе и морских, внезапно стало нечем заняться. А, поскольку всем известно, что мающийся бездельем наемник никогда и ни за что не займется мирным трудом, занялись они привычным для себя делом – разбоем. А помимо него – контрабандой. Через кордон тащили все: оружие, алкоголь, предметы роскоши, меха, технические диковинки и добрые духи знают что еще. Суда сновали туда-сюда денно и нощно. Контрабандистов стимулировали запреты, установленные даймё большинства стран Востока на ввоз западных товаров, а, следовательно, и немалые барыши, которые за них можно было выручить на черном рынке. Считалось, что запреты призваны «сохранить дух и целостность восточной культуры и цивилизации от разрушительных веяний Запада». На деле же даймё боялись (и совершенно обоснованно), что на свободном рынке их феодальная экономика не выдержит никакой конкуренции с промышленным капитализмом Запада. Невозможно даже перечислить все способы, с помощью которых контрабандисты дурили таможни. Причем возили как в секретных трюмах на вполне солидных купеческих сухогрузах, так на специальных быстроходных кораблях. В общем, таились как могли, и было из-за чего. Говорят, что законы Востока не так строги к контрабандистам, как к пиратам. Если вторых в случае поимки ожидало неизбежное знакомство с виселицей, то первых – «всего-навсего» десять лет каторжных работ на угольных шахтах или в каменоломнях.
Спроси кто Наруто, он бы не сразу даже и ответил, что на самом деле гуманней.
Кляня немилосердно, совсем не по-апрельски пекущее солнце, он отхлебнул воды из фляги. Он уже различал вдалеке смутные очертания Рифа, но отчетливо пока мог разглядеть лишь стрелы портовых кранов, чернеющие на фоне лазурного неба.
«Якумо» прошел мимо небольшого автоматического маяка, возвышающегося на конце одного из гигантских волнорезов – старого, выщербленного ветром и водой. Сооруженные еще в те времена, когда Черный Риф принадлежал Краю Рек, эти волнорезы, массивные и прямые, словно хребты исполинских драконов, выдавались далеко в море, расходясь от острова длинными лучами.
У маяка рыбачили мальчишки, гогоча и громко обсуждая каждое проплывающее мимо судно. Низкий быстроходный эсминец с устрашающей таранной надстройкой на носу, движущийся под флагом Края Земли (правда, Наруто сильно сомневался, что судно действительно принадлежит Краю Земли), они встретили приветственными криками, а «Якумо» освистали. Вероятно, мирное назначение судна вызывало у них презрение, или, быть может, по их разумению, его экипаж занимался недостойной настоящих мужчин контрабандой и торговлей, а не грабежом, как поступали все уважающие себя пираты.
Генин лениво показал им средний палец.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:13 | Сообщение # 70 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| - …Я не собираюсь заниматься тупым морализаторством, капитан. Потому что я слишком хорошо знаю, как делается политика! – на палубе появились Ямато и Сайто, что-то увлеченно обсуждающие. Паренек, с тех пор как по радио объявили о поражении войск Рек под Санэнори, ходил мрачнее тучи, а вот капитан – наоборот, повеселел. Рука его потихоньку заживала, что вызывало у Наруто легкую зависть, потому как язва на его собственной руке, хоть и не болела, но и затягиваться не спешила.
- Хм? В самом деле? Неужели больше, чем я? Или ты считаешь свое мнение единственно верным?
Эти двое собачились по поводу и без повода. Ну, точнее, как собачились… Сайто злобно нападал на капитана, а тот совершенно спокойно ему возражал и, во многом благодаря этой невозмутимости, в подавляющем большинстве случаев выходил из споров победителем. Разговоры у них шли в основном про политику, военную историю и время от времени перекидывались на религию. Ни то, ни другое, ни третье Наруто не интересовало, поэтому он лично не ввязывался, хотя внимательно слушал. Кто знает, когда с них снимут это идиотское обвинение в предательстве? И снимут ли вообще? И где им придется побывать, дожидаясь этого часа?
Раньше он и не подозревал, что капитан Ямато настолько подкован в политике. Оказалось, он мог рассуждать о ней сутками напролет, приводить исторические факты, перечислять имена дипломатов, даймё и политических деятелей, их достижения и промахи. Он говорил, говорил, говорил, пока мозги у Наруто не начинало переклинивать, и тогда Сайто перебивал его каким-либо замечанием и заводил свой монолог, не менее путаный и многословный. Генину порой казалось, они даже друг друга не слушают, а спорят – так, чтобы убить время.
- От тебя я эти слова готов выслушивать в последнюю очередь! – фыркнул Хикава. – Думаешь, для меня является секретом, что ваши солдаты учинят, когда пробьются в долину Кава? Они примутся жечь, убивать и грабить! Или, по-твоему, не так?
- Так. Но ты же сказал, что не будешь «заниматься тупым морализаторством»? Вот и смотри на происходящее трезво, беспристрастно.
- Беспристрастность и молчаливое одобрение геноцида – разные вещи, знаешь ли!
- Я ни за что не поверю, будто тебе жаль этих людей.
- Эти люди – моя законная собственность! Мои подданные!
Наруто со вздохом отвернулся. Сайто умел напустить на себя важный и властный вид, но всякий раз, когда он начинал эти игры в самодержца, генину хотелось врезать ему от души, чтоб у паренька навсегда отпало желание проводить черту между ним, «наследником Рек», и ими, «проходимцами из Конохи». Не оттого что обижался. Оттого что не любил пустомель.
- Слышь, малой, ты бы не спорил с капитаном Ямато. Когда я еще на заборах слово из трех иероглифов рисовал, он уже вовсю на задания ходил. Ему лучше знать.
- Эге, - прищурился Хикава, - какой корифей выискался!
Как-то все не так… не так, как должно быть. Узумаки не хотелось орать, не хотелось браниться и ругаться с этим мальчиком десяти лет отроду с интеллектом Шикамару и полным отсутствием жизненного опыта. Потому что даже он понимал, что все споры Сайто с капитаном, все их дискуссии и обсуждения совершенно бессмысленны и нужны только для развлечения. Что войну, маховик которой они так шутя и невзначай запустили, уже не остановить. Что уже погибли тысячи, и это только начало. Что армия Огня скоро преодолеет перевал Ката, и тогда Краю Рек, покинутому Рунном и Звуком, придет конец.
- Может, я и не знаток политики. И с историей у меня слабовато. Да только наша, а не ваша армия сейчас побеждает, поэтому сколько не кричи о справедливости, о геноциде, о законной собственности – толку с твоих воплей, как с козла молока. Когда гремит оружие, законы молчат.
- Давай, злорадствуй!
- А я разве говорю, что это хорошо?
Сайто обиженно надулся, но генин уже про него забыл. Он думал о Сакуре и о разладе меж ними, вызванном неосторожной болтовней Наруто. Он пытался извиниться – и неоднократно, но чем сильней старался, тем глубже убеждался, что вся ее обида больше показушная. Девушка вроде бы не разговаривала с ним, однако это не мешало ей ежедневно справляться о состоянии язвы на его руке, да еще с неподдельной тревогой и таким видом, будто она могла в этом что-то понимать. Наруто старался и так, и сяк, но все его потуги неизменно натыкались на стену отчуждения.
Нет, он решительно не понимал женщин.
Из-за всех этих перипетий недолгое путешествие из Края Рек на Черный Риф оставило у генина по большей части неприятные воспоминания, и это даже несмотря на дружелюбное отношение команды и кормежку, которая была выше всех похвал (что, по мнению Наруто, было еще более значительным плюсом).
Ближе к порту, там, где большие волны, накатывающие на Риф во время шторма, уже теряли свою силу и были не так опасны, волнорезы начали обрастать сараями, халупами и рыбачьими домиками, возведенными преимущественно из останков старых кораблей – полусгнивших досок и гнутых, насквозь проеденных ржавчиной листов железа с бортов. Лаяли собаки, струился дым от очагов, на веревках развевалось выстиранное белье. По бетонным плитам бродили люди: мужчины, женщины и дети – все настолько грязные, оборванные и ко всему безразличные, что Наруто расхотелось на них смотреть. Чтобы убить время, он снова стал прислушиваться к беседе Сайто и Ямато, остро обсуждающих различные варианты дальнейшего развития сотрудничества Огня и Ветра после падения режима Хикавы, и, заслушавшись, не заметил, как на палубу вышла Сакура – в опрятном кимоно, со старательно уложенными волосами, но все еще немного заспанным лицом.
- Причаливаем? – девушка демонстративно обратилась не к Наруто, а к Ямато. Тот кивнул, и вновь принялся вталдычивать Сайто о роли «ограниченного силового разрешения конфликтов в условиях сильной международной напряженности при угрозе возникновения крупномасштабного вооруженного столкновения с вовлечением более чем двух стран-участниц».
- Как спалось? – поинтересовался у нее Наруто. Куноити не ответила, но юноша не сдавался. – Жарко. А в каюте вообще – задница. Как ты можешь днем в такой духотище спать? Или ты по моему обществу соскучилась? Признайся, ведь я являлся тебе во сне, Сакура-чан?
- Разве что в кошмарах! – свирепо огрызнулась куноити. – Не обольщайся, я просто вышла полюбоваться Черным Рифом.
«Полюбоваться» - это громко сказано. По правде говоря, смотреть было особо не на что. Черный Риф встречал их морем железных крыш и посеревших, покосившихся деревянных стен – абсолютно все то же самое, что Наруто видел в трущобах Каваго. Или в трущобах любого другого города Востока из тех, куда генина заносила служба. Только здесь, похоже, вовсе не существовало благополучных районов. Халупы и непритязательные серые домишки, но не из камня – все-таки Черный Риф стоял на сваях – а преимущественно из металла и дерева. В этом была своя прелесть: Наруто никогда раньше не доводилось встречать города, выстроенного из металла, пускай даже и ржавого, когда-то бывшего обшивкой корабельных корпусов.
Генин досадливо сплюнул за борт, в мутную, загаженную выбросами дизелей, замусоренную отходами и экскрементами воду. Черный Риф напомнил ему Каваго, только не сам город, а произошедшие в нем события. И покраснел – не от смущения, от внезапно накатившей злости на самого себя.
Вид вызывал противоречивые ассоциации – не то сюрреалистический городской пейзаж, не то свалка на воде. Но унылая панорама была ничем перед довлеющим над портом убийственным запахом рыбы: свежей и протухшей, соленой и вяленой, жареной и тушеной. Наруто относился к морепродуктам с прохладцей, но, как и подобает истинному ниндзя, не был особо разборчив в еде, всегда неприхотливо довольствуясь тем, что имел. Однако в таких местах он начинал чувствовать к рыбе отвращение. Мысль о том, что ему придется терпеть этот запах еще неопределенное время, выбивала генина из колеи, но он тешил себя надеждой все-таки разыскать тут себе здоровенную плошку первосортного рамена и чашку ароматного травяного чая.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:15 | Сообщение # 71 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| «Якумо» взревел двигателями, выруливая к пирсу, на котором бурлила обычная портовая жизнь, ничем неотличимая от жизни любого другого порта Востока. Погружались и разгружались товары, кричали, сквернословили, торговались люди. Бросалось в глаза лишь то, что абсолютно все здесь носили оружие – от обычных ножей и дубинок, до длинных катан и дорогих сабель. Матросы с «Якумо» и то, сходя на берег, подпоясались длинными ножами. Наруто, однако же, предполагал существование каких-то правил, хотя бы неписанных, регулирующих ношение и применение оружия на Рифе, иначе трудно было объяснить тот факт, что это скопище головорезов еще до сих пор друг друга не перерезало.
С пришвартовавшегося корабля спустили трап. Матросы, пыхтя от натуги, развели массивные створки палубного люка в трюм с контрабандным саке и уселись курить в ожидании, пока крановщик не обратит на них внимание. Мешкать тут не привыкли. Время – деньги. Пускай и грязные.
«ВСЕ ДАЛЬШЕ И ДАЛЬШЕ ОТ ДОМА, ОТ ТОВАРИЩЕЙ, ОТ НЕПРИСТУПНЫХ СТЕН КОНОХИ. НЕ БОИШЬСЯ?» - генин замер, как был, одной ногой уже ступив на сходни.
- Нет, - одними губами ответил он.
«ЗНАЕШЬ, ЧТО МНЕ ВСЕГДА В ТЕБЕ НРАВИЛОСЬ, ПАЦАН? ТВОЕ БЕССТРАШИЕ, ДОВЕДЕННОЕ ДО АБСУРДА, ДО ИССТУПЛЕНИЯ БЕРСЕРКА, ПЕРЕШАГНУВШЕЕ ДАЖЕ ГРАНИЦУ ЗДРАВОГО СМЫСЛА. ТЫ ВЫРВАЛ ИЗ СЕБЯ ИНСТИНКТ САМОСОХРАНЕНИЯ, ЗАМЕНИВ ЕГО ЗАПРЕДЕЛЬНОЙ ГОРДЫНЕЙ. ВЫЖИВАНИЕ В БОЮ ЯВЛЯЕТСЯ ДЛЯ ТЕБЯ НЕ САМОЦЕЛЬЮ, ПОТОМУ ЧТО СМЕРТЬ, КАК ТАКОВАЯ, ТЕБЕ НЕ СТРАШНА. ЗНАЕШЬ, ЧЕГО ТЫ БОИШЬСЯ? ТЫ БОИШЬСЯ, ЧТО РУХНЕТ ИДОЛ, КОТОРОГО ТЫ СОТВОРИЛ ИЗ СВОЕЙ НЕПОБЕДИМОСТИ».
- Выживание никогда не было для меня самоцелью. Давно прошли, да сгинули те времена, когда я жил только ради себя. Я – один из воинов Конохи. Звено цепи. Кирпич в стене. У меня есть, за что драться и за что сдохнуть.
«ТВОЯ ГОСПОЖА ИГРАЕТ ТОБОЙ, КАК ХОЧЕТ. ОНА РАЗМЕНЯЕТ ТЕБЯ КАК ПЕШКУ, КАК РАСХОДНУЮ КАРТУ».
- Я был рожден для такой жизни. Безоговорочное служение Конохе – тоже часть моего пути ниндзя.
«ТВОЯ СКРОМНОСТЬ, ТВОЙ ФАНАТИЗМ, ТВОЕ САМОПОЖЕРТВОВАНИЕ – ВСЕ ЭТО ФАРС. ТЫ ИМИ ТЕШИШЬ СВОЕ РАЗДУВШЕЕСЯ САМОЛЮБИЕ, ПАЦАН. ИМЕЯ МЕНЯ ЗА СПИНОЙ, ТЫ ВОЗОМНИЛ СЕБЯ ПРАКТИЧЕСКИ БОГОМ. НО РАНО ИЛИ ПОЗДНО ТВОЕ ВОСХОЖДЕНИЕ ЗАКОНЧИТСЯ. ТВОЯ ЦЕПЬ ПОРВЕТСЯ. ТВОЯ СТЕНА РУХНЕТ. И ВОТ ТОГДА ДЛЯ НАС С ТОБОЙ НАЧНЕТСЯ НАСТОЯЩЕЕ ВЫЖИВАНИЕ, ДА ТОЛЬКО ТЕПЕРЬ ЭТО БУДЕТ ВЫЖИВАНИЕ ПО МОИМ ЗАКОНАМ».
- Наруто, ты чего застрял? Не загораживай проход! – возмутилась сзади Сакура, и юноша поспешил сойти на берег.
На пирсе их поджидал бородатый пират с пожелтевшими от курева зубами, представившийся мичманом Касимо. Ни он, ни сопровождавшие его четверо головорезов не имели на одежде никаких знаков различия, но, судя по дорогим плащам и добротным саблям, изготовленным по единому образцу, были не простыми пиратами.
Мичман сдержанно поприветствовал их и велел следовать за собой. Пока их вели по городу, сквозь реденькую толпу, у Наруто была хорошая возможность рассмотреть Черный Риф вблизи. Никакого разительного различия от того, что они могли наблюдать с палубы «Якумо», он не заметил, кроме обилия прогнивших и проржавевших дыр в настиле, лежащем поверх гигантских свай, вбитых в дно океанского мелководья. Местные выливали в них нечистоты и вываливали бытовые отходы: никакой канализациооной системы на Черном Рифе не существовало. Ее роль исполнял океан.
Никто из попадавшихся им навстречу вооруженных пиратов – небитых мужиков в потертых брезентухах с болтающимися на поясе катанами или топориками – не выглядел слабаком или человеком робкого десятка, но все они, завидев Касимо сотоварищи, торопливо уступали им дорогу. Местные боялись адмирала-префекта Мутэ Юдзи и его людей.
Там, где власть теряет силу, мгновенно расцветает анархия. Правитель должен держать подданных в кулаке, ни при каких обстоятельствах не ослабляя хватки, иначе совсем скоро он потеряет и свое положение, а часто, как нас учит история, и свою жизнь. В государственной системе нет никакой свободы, существует лишь ее иллюзия, призванная внушать людям, что они не угнетены. И Наруто считал, что по-иному и быть не может.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:15 | Сообщение # 72 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| «Воинствующим свободолюбцам, - говорил ему как-то эро-сеннин, - стоит уяснить одну вещь: тот, кто слишком уповает на сознательность простого народа, рано или поздно вынужден будет признать страшную истину. Воля воспринимается ими как вседозволенность, а свобода – как Хаос. Да, ЧЕЛОВЕК разумен. Но ЛЮДИ глупы, эгоистичны и несознательны. Кто любит твердить всем и каждому о своих правах, весьма неохотно вспоминает про свои обязанности». Наруто, правда, ни хрена не понял, но сообразил, что если даже эро-сеннин боится бабке Цунаде слово поперек сказать, но и ему стоит поостеречься.
Воспитанному в условиях воинской дисциплины (хоть генин и не был ее ярым приверженцем) Наруто было трудно вообразить себе власть, не зиждущуюся на грубой силе. Жизнь без трепета перед вождем, без служения, без ежеминутного ожидания удара кулаком «сверху» казалась ему невозможной и недопустимой роскошью. Он уважал уверенную, деспотичную власть, способную не только мускулами поиграть, но и врезать как следует, и был уверен, что в этом вопросе и капитан Ямато, и Сакура, и Какаши-сенсей, и все прочие его товарищи являются его единомышленниками.
Но власть Мутэ Юдзи выглядела эдаким выкидышем всех политических институтов, существовавших на Востоке, уродливой карикатурой на них. Он не был вождем. Таким, как даймё – благородным, заносчивым небожителем, правящим страною из неприступного дворца-цитадели. Или таким, как Каге – непобедимым бойцом и жестоким военачальником. Мутэ Юдзи был главарем бандитов, огромной стихийной толпы, настроениями которой он научился управлять. Если ему требовалось уничтожить кого-либо, угрожающего его власти, ничто не могло послужить этому препятствием – ни положение человека в иерархии Черного Рифа, ни его влияние или количество сторонников. Кровная месть не волновала Мутэ Юдзи, ровно как и любая другая месть. Никакой закон был ему неписан. Он убивал столько, сколько хотел, не жалея ни крови, ни денег.
Наруто не очень-то радовала идея просить убежища у такого человека, но выбирать не приходилось.
***
Иногда не получается улучшить что-то уже существующее, даже если оно в этом нуждается. Проще создать нечто новое на замену. Сакура отчаянно пыталась посмотреть на их с Наруто отношения непредвзято, но подобное едва ли было возможно, ведь речь шла о человеческих чувствах. Она без ложной скромности считала себя сильной личностью, но и у нее бывали минуты слабости, и Наруто бессовестно пользовался ими, стремясь добиться ее благосклонности. Генин не скрывал своего желания поднять их отношения на новую ступень, не страшась того факта, что возврата с той дороги не будет. Куноити же ценила рационализм и осторожность. Бросаться в этот омут с головой… наверное, она к такому еще не была готова. Это «новое», которое грозило придти «на замену» их прежней, такой привычной воинской дружбе, отталкивало ее и пугало.
Особняк адмирала-префекта занимал большую часть атолла, оказавшегося совсем крошечным. Он так сильно отличался от того постапокалиптического великолепия, на которое они насмотрелись в порту, что Сакуре на мгновение показалось, будто они снова очутились в Каваго. В последние годы столица Края Рек так активно застраивалась зданиями из стекла и бетона, что современный стиль уже совсем потеснил традиционную архитектуру. На фоне обветшавших деревянных домов и черепичных пагод сияющие на солнце новостройки смотрелись пришельцами из какого-то далекого, нереального будущего.
Таким был и дворец Мутэ Юдзи по прозвищу Укиё. Не слишком высокий – едва в шесть этажей – но огромадный по площади, прошитый насквозь паутиной крытых контрфорсов и галерей, утопающий в тропической зелени монстр из стекла и нержавеющей стали. Сакура была потрясена, она не могла поверить, будто кто-то оказался настолько эпатажным и, что важнее, настолько расточительным, что решился отгрохать нечто такое… такое МЕТАЛЛИЧЕСКОЕ. Дворец походил на гигантскую оранжерею или аквариум, или, быть может, ангар, только весь застекленный и прозрачный насквозь, как если б его обитателям было абсолютно наплевать, что вся их жизнь отлично видна снаружи.
Как выяснилось, первое впечатление было обманчивым. За внешними стеклянными стенами действительно располагалась шикарная оранжерея, хотя было не вполне ясно, зачем она нужна при мягком южном климате. В зарослях благоухающих цветов и плодовых деревьев скрывался аккуратный, приятный на вид особнячок, значительно меньший по размеру, чем монструозный купол, и гораздо более древний.
Мичман Касимо распрощался с ними у входа, где их все-таки обыскали – всех кроме Сакуры. Вооруженный охранник на входе принял из ее рук крохотный стилет и несколько сюрикенов, но, вероятно, имея какое-то распоряжение хозяина, самостоятельно досмотр проводить не стал. Ему же были переданы подсумки с кунаями и сюрикенами, болтавшиеся у мужчин на ремнях.
Внутри их встретила прелестная девушка в сияющей золотом и серебром накидке из тончайшего бежевого шелка, под которым смутно угадывались силуэты мифических птиц, вышитых на кимоно. В ее замысловато уложенных волосах переливался жемчуг и драгоценные каменья или, может, какая-то их имитация, но, так или иначе, а выглядела она потрясающе. Сакура сперва приняла ее за дочь или молодую супругу Мутэ Юдзи, но, после того, как в холле вслед за ней появились еще две точно так же одетых девушки, стало ясно, что это просто прислуга.
- Добро пожаловать в дом господина Мутэ, благородные гости, - нараспев произнесла та, что встречала их. – Хозяин выразил желание поприветствовать вас лично и велел проводить вас к нему сразу же по прибытию. Он сейчас в мастерской. Прошу за мной, я провожу вас.
Мастерская впечатляла. Впечатляла – в кои-то веки в положительном значении этого слова. Пустоватое и простоватое помещение с одним панорамным окном, заставленное какими-то сундуками и мольбертами, не пыталось казаться чем-то большим, чем было на самом деле. Никаких лишних деталей, никаких украшений и посторонних предметов – Мутэ Юдзи черпал вдохновение внутри самого себя, не пытаясь кому-то или чему-то подражать. Некоторые из расставленных на мольбертах картин были незакончены, из чего Сакура сделала вывод, что все они принадлежали кисти самого Укиё. Назло всем веяниям моды, он предпочитал классическую живопись, причем, что неудивительно, моринистику. И, насколько позволяли заключить познания самой куноити, занимался он ею не для досужего развлечения. У Мутэ действительно был талант.
Посреди мастерской в задумчивости замер человек в старом, настолько задубевшем от впитавшейся в него краски рабочем халате, что тот скорей уже порождал ассоциации с диковинным пестрым доспехом, нежели собственно халатом. Адмирал-префект разменял четвертый десяток, но по его гладкому, молодому лицу, напомнившему Сакуре лицо Цунаде-сама, сказать это было решительно невозможно. Выдавали его лишь короткие волосы с проседью и куцая поросль на висках. Заметив их, Мутэ оживился и, расправив плечи, элегантной походкой направился к ним.
- Доброе утро! Здравствуйте! – защебетал он так елейно и неискренне, что Сакура сходу почувствовала к нему подсознательную неприязнь. – Вы не представляете, с каким нетерпением я ждал встречи с вами! Я – Мутэ Юдзи, адмирал-префект этого разбойничьего логова, но, смею полагать, обо мне вы уже слышали.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:15 | Сообщение # 73 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| - Как и вы о нас, - вежливо поклонился Ямато. – Мутэ-сан, я не хочу как-то вас оскорбить или неуважительно отнестись к вашему гостеприимству, которого мы, право, не заслуживаем. Однако я не хочу ходить вокруг да около. Вас должны были предупредить о цели нашего приезда. Мне, как ниндзя, крайне прискорбно в этом признаваться, но мы ищем убежища.
- Конечно-конечно! Друзья Хатаке-доно – мои друзья! – воскликнул адмирал-префект, однако ж, не прилагая никаких усилий, чтобы это прозвучало правдиво. – И почетные гости. Прошу вас оставаться в моем доме столько, сколько вам будет угодно.
«Будь моя воля, - подумала куноити, - я бы хоть сейчас отсюда свалила».
Но ответил опять Ямато:
- Мы вам безгранично признательны.
- Да бросьте! – махнул рукой Мутэ. – У меня так редко бывают интересные люди! Кругом одни лишь эти неотесанные пираты! Ваш визит прямо как бальзам на сердце, я не лгу, поверьте! Но что же это я?.. Вы, должно быть, устали с дороги? Я уже распорядился подготовить для каждого из вас покои, возможно несколько скромные, но это лучшее из того, чем я располагаю.
- Ничего, - буркнул Наруто, не терпевший, когда разговор происходит без его участия, - мы, синоби, ко всему привыкшие.
- О, не сомневаюсь. Я ничуть не хотел усомниться в неприхотливости ниндзя, но… хм… как бы сказать, - Мутэ шагнул вперед с выражением стервятника на лице, - мне показалось, среди вас есть человек, который может счесть мой дом совершенно недостойным своей персоны. Нижайше умоляю августейшего Хикаву простить меня. Мне нет оправдания.
Сакура почти расслышала, как Ямато судорожно вздохнул, да и сама она в отчаянии сжала зубы. Конечно, нечего было и думать обмануть Мутэ Юдзи. «Если где-то нет чего-то, значит, где-то что-то есть», - эта детская поговорка как нельзя лучше характеризовала их ситуацию. Из Каваго пропал наследник престола, теперь об этом уже трезвонят на каждом углу, и вот они заявляются на Черный Риф из Края Рек в компании десятилетнего мальчика. Да и за кого они могли его выдать?
- Прощаю! – нагло выпалил Сайто, тряхнув метровой косой. Укиё издевался над ним, и паренек, явственно почувствовав эту издевку, решил тоже ему спуска не давать. – Только зовите меня Сайто.
- Сайто? – не на шутку удивился адмирал-префект. – То есть, я хотел сказать Хикава Сайто-сама. Разве вы уже получили собственное имя?
- Я сам его себе взял, - Хикава привык врать, как дышать, - так удобней.
- Понимаю. Понимаю, - Мутэ медленно перевел взгляд на Наруто и смотрел на него долго-долго, слегка поводя носом, отчего физиономия у него стала будто бы совсем лисиная. Или собачья. – А вот понимаете ли вы, Ямато-сан?
- Не вполне, - ответил капитан совершенно естественно, но Сакура уже заподозрила неладное. – Не могли бы вы пояснить?
- Охотно, - улыбнулся адмирал-префект, - я, безусловно, уважаю Хатаке Какаши-доно, Край Огня и Коноху. И в преддверии победы Огня над Реками, которая, осмелюсь предположить, уже ни у кого не вызывает сомнений, создание и сохранение прочных связей между Черным Рифом и Краем Огня – есть мой первостепенный долг. Надеюсь, наша встреча послужит залогом этого. Но, помимо того, знаете… сейчас очень неспокойные времена. Тревожные. Особенно для того, кто укрывает у себя беглого (Вы говорите, «похищенного»? А мне кажется, «беглого».) наследника клана Хикава. Нет, риск – дело благородное, не буду на это посягать, но в ответ на мой риск я… я жду от вас взаимной услуги. Ямато-сан… вы ведь наверняка наслышаны обо мне и моих увлечениях. Понимаете, что мне нужно?
- Не в добрый час мы сюда заглянули, - сказал Наруто, сжимая кулаки. – Ой, не в добрый.
- Капитан? – Сакура вопросительно покосилась на Ямато.
- Мутэ Юдзи, - нехотя произнес тот, - не зря называют разносторонним человеком. Получив пост адмирала-префекта, он сказочно разбогател, спекулируя на черном рынке, но гигантская оранжерея и коллекционные предметы искусства – не единственное, на что он тратит свое состояние. В число его увлечений входит и наука. Я не хотел вам этого говорить, чтобы не спровоцировать Наруто на необдуманные действия. Видите ли, он…
- Демонолог, - закончил за него Укиё. – Я изучаю демонов и чудовищ. Таких как ты, Узумаки Наруто-кун.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:16 | Сообщение # 74 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| Глава 12, часть 2
Оказалось, Сакура поторопилась с суждениями. Она провела в особняке Мутэ Юдзи едва четыре часа, а ей уже расхотелось куда-либо отсюда уезжать. Хозяин отнюдь не покривил душой, назвав их своими почетными гостями. Во всяком случае, куноити сильно сомневалась, что он оказывал подобный почет и гостеприимство всем подряд. Понятное дело, ему это казалось незначительной и более чем приемлемой платой за уникальную возможность изучить самого настоящего живого дзинчурики. И, хотя Сакуру аж передергивало от мысли, что Наруто примутся пичкать всякими трубками, брать у него анализы крови и мочи, просвечивать разнообразными лампами, способа воспрепятствовать этому она не видела. И, успокоив совесть тем, что генин себя в обиду не даст, решила расслабляться и получать удовольствие. Благо, было от чего.
Ей выделили покои. Не комнату. ПОКОИ. Ну, точнее, каждому из их команды выделили, но покоев остальных она пока не видела, а вот свои рассмотрела во всех деталях. Высокие золоченые двери, возле которых круглосуточно дежурили служанки, готовые явиться по первому зову и исполнить любую прихоть, вели в просторную гостиную, облицованную отделочным камнем. Настолько белым, что он, казалось, сияет сам по себе, но это нисколько не резало глаз, а даже казалось приятным и странным образом умиротворяло. Контраст этой простоте стен составляли вычурные портьеры и резная мебель: кушетки, кресла и огромный диван, настолько мягкий, что, сев, в нем можно было утонуть по пояс. Стеклянный столик с золочеными ножками на поверку оказался вовсе даже не стеклянным, а изготовленным из чистейшего горного хрусталя. Потолок украшала роспись – не особо замысловатая: небо, облака и парящие среди них огромные птицы, но поражающая воображение качеством исполнения и проработанностью деталей.
Сакура попыталась навскидку определить цену всему этому убранству и с ужасом пришла к выводу, что одна лишь гостиная стоила больше, чем весь дом семьи Харуно в Конохе.
Однако гостиной ее покои не ограничивались. Дверь справа вела в спальню, меньше по площади, чем гостиная, но не менее роскошную. И здесь, и в гостиной полы сплошь были застелены расшитыми коврами. Большую часть спальни занимали два массивных гардероба и, конечно же, гигантское ложе, определенно предназначенное вовсе не для сна, а для любовных игр. Причем его титанические размеры наводили на мысли, что заниматься этим предполагалось отнюдь не вдвоем.
Левая дверь вела в вымощенную кремовым кафелем ванную комнату (если так можно было назвать помещение с двумя ваннами, душевой кабиной, настоящим бассейном и туалетом за отдельной дверцей). Служанки, несмотря на все ее протесты, разоблачили ее из дорожного кимоно, которое она носила – страшно подумать! – с самого Каваго, то есть уже без малого месяц. И ведь не просто так носила – они дрались, потом ютились в душном грязном трюме корабля, потом пробирались по бездорожью, через лес и рисовые поля, затем снова дрались, опять убегали… Тогда у нее не было особых вариантов, но теперь, взглянув со стороны на то, в чем разгуливала в общественных местах, девушка пришла в неописуемый ужас.
- Выкиньте это! – с ноткой истерики бросила она служанкам, но, стушевавшись, тут же добавила. – Пожалуйста.
Все ее просьбы исполнялись беспрекословно и незамедлительно, с глубоким почтительным поклоном. И практически каждый раз она видела новое лицо, так что не прошло и десяти минут, как Сакура запуталась, сколько же девушек к ней приставили. Тихонько смеясь и перешептываясь, они наполнили для нее горячую ванну, старательно омыли тело и волосы, а затем наполнили вторую ванну – уже чистой водой, в которой куноити, как ей сказали, могла нежиться хоть до самого обеда.
Опьяненная таким сервисом, Сакура действительно задремала – на полчаса или около того – и спала бы и дальше, только вода начала остывать. Ее обтерли мягким полотенцем, пригласили на кушетку, сделали массаж, после чего натерли кожу какой-то ароматным кремом, отчего та понежнела и стала источать изумительное благоухание, а в теле образовалась приятная легкость. Ну а тот наряд, который ей подали после этой процедуры, надолго лишил девушку дара речи и окончательно и бесповоротно укрепил Сакуру во мнении, что, да, в гостях у Мутэ Юдзи ей определенно нравится.
Обед подали в три часа – немного поздновато, зато у ее служанок (Звучит-то как! «Ее служанок»!) оказалось в достатке времени, чтобы уложить ей волосы. Куноити всегда уделяла большое внимание своей внешности, но и не подозревала, что расчесывание и укладка волос могут проводиться с такой тщательностью и занять так много времени.
Если ее покои и казались богато украшенными, то они все равно не шли ни в какое сравнение со столовой залой, куда Сакуру проводили на банкет, устроенный в их честь. Ее стены были украшены росписью и позолотой сверх всякой меры, а посередине возвышался длинный стол из мореного дуба. Товарищи Сакуры уже были здесь, о чем-то переговариваясь с Мутэ, но за стол еще не садились.
- Сакура-чан! Чтоб я сдох, ты выглядишь сногсшибательно! – Наруто аж разинул рот от восхищения. И в данном конкретном случае Сакура, привыкшая критически относиться к собственной внешности, вопреки обыкновению была с ним абсолютно согласна.
- Спасибо, - проронила она, слегка покраснев.
Наруто с капитаном тоже сменили дорожную одежду на наряды, любезно предоставленные им хозяином дома. И тот, и другой оделись довольно предсказуемо: белые просторные рубашки и черные штаны. Только у Ямато это были строгие брюки с идеально и, кажется, даже чрезмерно отглаженными стрелками, а у Наруто – более свободные простые штаны.
То, во что разоделся Сайто, надо было видеть. Сакура уж не помнила, по какому случаю, но Цунаде-сама однажды показывала ей фотографии, сделанные неким путешественником, посетившим страны Запада. В те годы его земли в очередной раз утюжил каток религиозных войн, и куноити видела на карточках множество людей, одетых подобно юному Хикаве. В подписях к фотографиям они назвались «крестоносцами», только у Сайто на тунике, подпоясанной кожаной портупеей не было, как у них, намалеванного креста, а красовался дракон, вышитый золотою ниткой. Цвета он выбрал черные и красные – может, знак того, что он окончательно порвал с прежней жизнью, ведь во дворце он носил исключительно белые одеяния. Или они ему просто нравились.
Мутэ Юдзи, сменивший рабочий халат на домашнее, рассыпался в слащавых комплиментах при появлении Сакуры, и она, хоть и не верила ни единому его слову, их вежливо приняла. Пожалуй, единственный раз в жизни настало время вспомнить, что она, Сакура, дочь благородной семьи Харуно и, хоть низкородная и безземельная, но все-таки тоже дворянка. А, выходит, выше по статусу какого-то там адмирала-префекта, который и не дворянин вовсе, а простолюдин, выбившийся из пиратов. Да и вообще, и титул его полуофициальный и Краем Огня непризнанный, а по сути он – не более чем атаман морских разбойников.
Когда обмен любезностями был закончен, хозяин попросил их за стол. Как и ожидалось, первым на его предложение отреагировал Наруто.
- Учтите, адмирал-префект, - хмыкнул Сайто, с достоинством усаживаясь на предложенный ему стул, - этот невежа привык обильно питаться. Я уже имел сомнительное удовольствие наблюдать за его приемом пищи, пока мы совершали этот незабываемый круиз на одном из ваших судов. Он, скажу я вам, не дурак поесть. Бездонное брюхо.
- Ты на себя посмотри, салага, - возмутился генин. – Видал я его, ага. Жрет за троих как минимум.
- У меня растущий организм.
- Ничего-ничего, - Мутэ, довольный собой, устроился во главе стола, - об этом не стоит беспокоиться. Все равно сегодня мы ограничимся простой беседой с… э… объектом, если позволите. Нет нужды ограничивать себя в еде.
«Кому нет, - мрачно подумала Сакура, которую лишние калории пугали куда сильней, чем Акацки и Орочимару вместе взятые, - а кому и есть».
Их угощали вкуснейшими супами, салатами, морскими деликатесами, тушеным мясом, каким-то слоеными суфле из печени и еще массой всевозможных блюд, у которых Сакура не то что названия, а даже и приблизительный состав определить затруднялась. Девушка старалась ограничивать себя, но к концу трапезы все равно почувствовала, что объелась.
Мутэ Юдзи ел мало, а в основном трещал без умолку, расспрашивая их, как они добрались, не испытывали ли каких-либо неудобств. Куноити так и подмывало ляпнуть, что синоби не так-то просто доставить неудобства, но сдержалась. Их приключения в Краю Рек Укиё благоразумно не затрагивал.
- А как у вас идут дела, адмирал-префект? – в свою очередь спросил у него Сайто, только что покончивший со внушительным бифштексом и теперь глазами жадно выискивающий, чего бы еще такого ухватить. И куда лезет в него?
- Вполне даже неплохо, Сайто-сама. Я бы сказал, отлично. Чту Будду и добрых духов и, как видите, процветаю, - подернул плечами Мутэ.
- Не валяйте дурака, - пацан стремительным точным ударом вонзил вилку в жареного кальмара и потащил на себя, - я не о том говорю. Ваши друзья как поживают? Те, которые под черным флагом ходят.
Укиё озабоченно вздохнул, навалившись на подлокотник кресла.
- Не думаю, что вам будет толк от этого знания, Сайто-сама. Вы ведь не хуже меня осознаете, в каких условиях находитесь.
Сайто поперхнулся своим осьминогом, закашлялся и просипел:
- Мне просто было интересно…
Паренек терялся. Терялся с каждым днем все больше и больше, не чувствуя под ногами привычной почвы престолонаследия, не в силах предугадать, куда его несет, и где он в конечном итоге окажется. И кем. Его ум был тут бессилен, потому что все, во что он верил, все, чем жил, было растоптано и уничтожено в считанные дни, а все, что осталось, было поставлено с ног на голову. Его похитители оказались спасителями, а бывший вассал, Мутэ Юдзи, теперь был волен распоряжаться его жизнью по своему разумению.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:17 | Сообщение # 75 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| Сайто очень боялся смерти. Очень.
- Ну, не вижу большого вреда, если расскажу вам то, о чем и так болтают в порту, - хмыкнул адмирал-префект. – Вдоль побережья все как прежде и даже лучше – война вносит свою долю сумятицы, а мне это всегда на руку. А вот на западе дела идут не столь же гладко. Нет-нет, с океанскими маршрутами все в порядке, с каждым годом объем торговли нарастает… Мы, знаете, снимаем только самые сливки… Говорят, на Западе недавно завершился Шестой Крестовый Поход, делать им, вроде как, стало нечего. Я опасаюсь, как бы они не обратили свой взгляд на Восток, в частности – на меня, создающего проблемы тамошним толстосумам. А потому стараюсь соблюдать меру.
Наруто скривился, но промолчал.
- В чем же загвоздка? – удивился Сайто.
- Катунийцы. До сих пор флот Катунийской Империи качественно и количественно уступал любому из флотов Запада, и мы с ними не считались. Брали сколько хотели, оставляли так – чтобы торговля совсем не захирела… Но совсем недавно, несколько месяцев назад выяснилось, что у них появились боевые суда нового поколения, способные соперничать с западными.
- Погодите, - Сайто положил недогрызенного кальмара на тарелку, - вы хотите сказать, что те россказни про «Василиска» - правда?
«Василиск»… «Василиск». Где же Сакура уже слышала это слово? Ах да, на «Якумо». Хикава пересказывал ей популярную среди матросов байку про корабль-призрак, мононоке катунийского судна, потопленного пиратами, и безжалостно их преследующий.
- Не слушайте вы этих недоумков, право слово! – всплеснул руками Мутэ. – Сказки о плавучих фантомах есть в любой стране, в любом порту. Просто с появлением «Василиска» они обрели новое воплощение. Никакой это не призрак. «Василиск» - самый настоящий боевой крейсер Катунийской Империи, откомандированный на защиту имперских торговых путей, вот и все. Неприятность состоит в том, что он быстроходней, маневренней и незаметней большинства из моих кораблей. «Василиск» атакует неожиданно, топит корабль и уничтожает всю его команду. На сегодняшний день у меня нет данных, что он когда-либо кого-либо пощадил или взял на борт в качестве пленника.
- Получается, - включился в разговор Ямато, - нам повезло, что мы с ним не встретились.
- Нет. «Василиск» не нападает на контрабандистов. Только на пиратов.
- А как он их различает? – поинтересовалась Сакура, ни бельмеса не смыслящая в судоходстве. Сайто покосился на нее, как на полную идиотку.
- Сразу ведь видно, боевой корабль или нет.
- И большой ли ущерб вам нанес этот «Василиск»? – продолжил расспросы капитан.
- Семь судов за два месяца, - адмирал-префект страдальчески закатил глаза, - и это один-единственный корабль! Мы так привыкли, что катунийцы на десятилетия отстают от Запада, что не были готовы к появлению у них крейсера подобного класса. Наверное, это один из первых современных кораблей Империи. Если вообще не единственный.
- Что вы собираетесь предпринять?
- Как что? Мы найдем его и уничтожим – рано или поздно. Я не собираюсь давать катунийцам вольницу, ни в коем случае! Вот когда сюда заявится целая эскадра «Василисков», тогда мы и подумаем, есть ли смысл и дальше кормиться на торговых путях Империи, или стоит наладить с ними диалог.
Болтали еще много, но преимущественно обо всякой чуши, как на заправском званом обеде. Сакура чувствовала себя не в своей тарелке, сидела тихо, на вопросы отвечала односложно, невпопад. Наруто напустил на себя обреченный вид и беспрерывно жевал, будто пытался на манер буддийских монахов наесться перед дальней дорогой. Постепенно разговор перешел на более злободневные темы – войну и те геополитические последствия, которые она неизбежно за собою повлекла. Сайто не скупился на проклятия в адрес Края Огня, Ямато благодушно посмеивался, адмирал-префект периодически кивал и вставлял комментарии. Дискутировали они часа полтора и трепали бы языкам и дальше, если б Сакура, вдоволь насмотревшаяся на клюющего носом генина, не решилась их тактично прервать.
- Извините, а... который час? – спросила она, невинно хлопая ресницами.
Мутэ будто бы понял намек и спохватился. Как ужаленный, он вскочил на ноги и опять затараторил, на сей раз о том, что уже близится вечер, и благородные гости, должно быть, устали, а ему жуть как хотелось бы побеседовать с дзинчурики с глазу на глаз, и что его врожденная тяга к естествознанию и наследственная научная жилка едва ли дадут ему спокойно уснуть, если он сегодня же этого не сделает. Генин не выносил людей, видящих в нем исключительно одержимого демоном дзинчурики, а то и вовсе – Биджуу в чистом виде, но из-за стола встал довольный и на все согласный. Мутэ нащупал его слабое место: плотно поевшего Наруто уже ничто не могло расстроить или вывести из душевного равновесия. Покушать он любил.
- Как вам обед?
- Ничего так, - выдал Сайто, промокнув губы салфеткой, - покатит.
Ямато с Сакурой и Сайто проводили в гостиную – неожиданно уютную для своих размеров комнату с мешаниной столиков, диванчиков и киноэкраном во всю дальнюю стену. Подали вино (красное, приторно сладкое – Мутэ Юдзи терпеть не мог саке) и холодные закуски с фруктами и поинтересовались, не угодно ли гостям еще чего-нибудь.
- Это лишнее! – пресек капитан попытку слуги наполнить ему бокал вином. – Я и сам не без рук. Я убедительно попросил бы покинуть нас. Мне очень хотелось бы переговорить со своими товарищами.
Как только их оставили, Сакура блаженно рухнула на кушетку, наплевав даже на то, что изысканное платье помнется, а ее спутники расположились в креслах наротив. За окнами быстро темнало, но по требованию Сайто никакого света не зажигали – оказывается, он любил полумрак.
- Капитан, - обеспокоено начала куноити, - вы не считаете…
- Что Наруто может грозить опасность? Не бойся. Мутэ Юдзи – теоретик, пути практического применения силы Биджуу ему неинтересны. Кроме того, он достаточно умен, чтобы понимать: дерзни он использовать дзинчурики в своих целях, у него моментально возникнут проблемы не только с Конохой, но и, скажем, с Акацки.
- Ему известно про Акацки?!
- Таким людям как он обычно известно очень многое. Его власть держится на терроре и грубой силе, поэтому умение заблаговременно предвидеть подстерегающие его опасности для него является единственным залогом выживания. Но раз уж мы заговорили про Наруто, давай оставим в стороне адмирала-префекта и побеседуем непосредственно о нашем друге.
- О Наруто? – Сакура обвела взглядом роскошную комнату, ее расписные потолки, золоченые колонны и стены, покрытые кованными барельефами. – Вы не допускаете, что нас могут подслушивать?
- Допускаю. Но, думаю, тем, кто это делает, навряд ли будет интересно слушать о ваших с Наруто амурах.
Сакура аж подскочила на своей кушетке.
- Что-о?!
- Эээ… хм… Может, я некорректно выразился, но именно это я и хотел с тобой обсудить. Ваши взаимоотношения. И, прости, я не могу откладывать этот разговор.
Впотьмах куноити различала лишь силуэт Ямато на фоне белесого полотнища экрана и блеск его глаз, от которых веяло космическим холодом.
- Простите, капитан, но это, мягко говоря, не ваше дело!
- Это, «мягко говоря», мое дело, - возразил дзеунин. – Еще в тот самый день, когда я был назначен вашим капитаном, я был предупрежден Хокаге-сама, что между тобой, Сакура, и Наруто существуют, либо могут возникнуть в будущем взаимоотношения, не оговоренные кодексом ниндзя или традициями боевого братства Конохи. Нет, ты не подумай, это не возбраняется, а в отдельных случаях даже поощряется. Но только в тех, где отношения имеют стабильный ровный характер. Это называется «крепкая команда». А что у вас? Вы то сходитесь, то расходитесь. То милуетесь, то бранитесь. Знаешь, как ЭТО называется? «Моральное разложение команды». Так как, скажи мне, Сакура, как это может меня не затрагивать? Поддержание высокого боевого духа и здорового микроклимата в звене – моя прямая обязанность. Мне до всего есть дело. До уровня вашей боевой подготовки, до ваших отношений, до состояния вашего здоровья… да хоть до пресловутой пятнадцатой графы!
Сакура сидела прямо, неподвижно, сконфуженная и красная как помидор.
- Что за пятнадцатая графа? – проявил любознательность Хикава. – Какие-то тайны?
- Капитан! – запротестовала куноити. – Пожалуйста, не в присутствии Сайто!
- Нет, Сакура. Нет. Именно в присутствии, - строго сказал Ямато. – Он тоже насмотрелся на вас со стороны и, мне кажется, сыт по горло вашими интрижками. Ведь вы и не думаете их скрывать! А пятнадцатая графа, Сайто, это никакая не тайна. Напротив – она уже долгие годы служит предметом многочисленных шуток и анекдотов в среде синоби. Это пятнадцатая графа в медицинской карте бойца Конохи. Она присутствует у всех поголовно, однако у мужчин-синоби она заполняется чисто формально, в отличие от куноити.
- Только не говори мне… Да нет, не может быть… - Сайто не потребовалось много времени на размышления.
- Как раз может, Сайто. В пятнадцатой графе медицинской карты отмечается, девственница ли куноити или уже нет. Факт этого устанавливается каждые полгода в ходе планового медицинского осмотра.
- В рот мне ноги… - таким пораженным Сакура мальчика еще никогда не видала. – А зачем… зачем это нужно-то?
|
| |
| |
