|
Горизонт
|
|
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 13:57 | Сообщение # 46 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| - Снова я убеждаюсь, - сказал я едко, пытаясь развеять свои сомнения, - что в Конохе совсем туго с воинами. И с головой у Пятой Хокаге тоже туго. Капитан Рунн – прихвостень Орочимару, говоришь? Да что ты курил? Не иначе, что-то забористое. Может, отсыплешь мне немного?
- О, - этого синоби было не так-то просто вывести из себя, - я предпочитаю хорошую выпивку. А ты, гляжу, настроен скептически. Так вот это зря. У Конохи в наличии неопровержимые доказательства того, что Йоахим Рунн выполнял в прошлом и продолжает выполнять сейчас приказы Орочимару. И более того – он делает это с попустительства Хикавы Гена, даймё Края Рек, что, как ты понимаешь, не на шутку компрометирует режим Хикавы, ставя под сомнение законность его самого.
- Следи за своей речью, холоп! Реки и Огонь еще не находятся в состоянии войны, а ты уже призываешь к свержению моего отца!
- Я – воин, а не дипломат, и привык говорить прямо. Орочимару – наш враг, и всяк сотрудничающий с ним находится в той же категории.
- Что я слышу? Кто-то здесь перемывает мне косточки? – бойцы Облака расступились перед командиром. Удар гигантской жабы располосовал кольчугу на его правой руке от плеча до локтя, рукав слегка намок от крови, но ламелляр выдержал, не допустив перелома кости. – А, я о тебе слышал. Одноглазый синоби в маске и с седыми волосами. Хатаке Какаши, Копирующий Ниндзя, сын знаменитого Белого Клыка Конохи. Известный на весь Восток убийца.
- Это я, - согласился тот, - будем знакомы.
«Будем-будем. Вот, оказывается, кто ты такой, сволочь».
- Какаши-сенсей, - Узумаки Наруто так сжал кулаки, что костяшки пальцев побелели даже сквозь покрывающие их багровые пятна крови. Лицо юноши неясным образом будто бы заострилось, и, хоть черты его не изменились, теперь выглядело каким-то… звериным? Хищным. – Орочимару. Вы что-то разузнали о нем?!
Харуно Сакура, склонившаяся к Саю, вздернула голову – в ее глазах клокотало пламя, челюсти свело в оскале. Ямато из последних сил приподнялся и мутным взглядом уставился на Хатаке. Эти трое таили злобу на Орочимару. Не знаю, за какие прегрешения, но они его ненавидели. Люто.
- Я? Да куда мне? Нет, вон тот мужичок с топором осведомлен о нем куда сильней меня.
«Мужичок с топором», на полголовы превосходивший немаленького Хатаке ростом, саркастически приподнял бровь.
- Эге! Шутишь, наверное.
- Никак нет. Канкуро! Хватит изображать из себя невинность! Полгода назад Гааре стало известно, что его наемников в Краю Рек начали тайно перевербовывать. Явление неприятное, но вполне обычное. Это так бы и осталось внутренним делом Песка, если б к Гааре не попала информация, что, возможно, к вербовке причастен или Орочимару, или кто-то из Акацки. Песчанник не испытывает теплых чувств ни к тем, ни к другим, однако есть на Востоке (и Гааре сие ведомо) люди, желающие лицезреть Орочимару мертвым, а Акацки болтающимися на виселице не в пример больше, нежели он сам. Это, как вы догадываетесь, Коноха и, в частности, Цунаде-сама, которую он и поспешил оповестить. Так, Канкуро?
Этот Хатаке умел расставлять приоритеты. Не то чтобы я ему поверил, но своей речью он, по всей видимости, имел целью склонить Йоахима к некоему соглашению, договору, дабы тот позволил Конохе отступить. Капитан Ямато дышал с присвистом, Сай если еще и не умер, то был близок к смерти. Каждая минута промедления не улучшала их состояния, но Копирующий Ниндзя был твердо намерен спасти хотя бы остатки звена.
- Хатаке, я…
- Так, Канкуро?!
Я ожидал, что кукловод начнет либо мяться и тянуть время, либо все отрицать. Не угадал – тот вскипел от ярости.
- Сожри тебя черти, Хатаке! Я убил четыре месяца на расследование! Четыре, мать твою, гребаных месяца! Я поименно вычислил предателей и практически нарыл доказательства вины Йоахима Рунна и их тройственного сговора с Орочимару и Хикавой Геном! А ты пришел и все разрушил!
- Ты льстишь себе, - холодно ответил Какаши, - твои действия прозрачны как стекло. Рунн терпел тебя лишь чтобы не вызвать гнев Гаары. Он кормил тебя дезинформацией. Все, что ты «нарыл» - ложь.
Я в отчаяньи поглядел на Йоахима, но тот невозмутимо поигрывал топором и усмехался. Неужто и вправду он слуга Орочимару, душегуба и преступника? И батюшка тоже вместе с ними?
Мой Край Рек... небольшое государство, зажатое между двумя монстрами Востока – Ветром, всегда и во всем (а особенно – во внешней политике) уважающим лишь грубую силу, и Огнем, даймё которого одним щелчком пальцев способен поставить в строй все боеспособное население страны. Нам никогда не жилось легко, и сохранить относительную независимость от соседей нам могли помочь только наши деньги. И мы их делали. Любыми способами. Порою весьма грязными и даже более, но до связей с международным терроризмом, частью которого были и Орочимару, и в последние годы приобретшие известность Акацки, мы не опускались.
Я верил в это. Раньше.
Конечно, мы знали, кто такой Орочимару, и с чем его едят, только из официальной пропаганды Огня и Ветра – стран, коим больше всех от него досталось. Они не скупились на мрачные краски, рисуя его портрет: безумный ученый, ниндзя-теоретик с маниакальной тягой к убийству и властными амбициями. Отщепенец. Душегуб. Чересчур гротескная картина, не находите? Однако даже если его вина пред народами Востока справедлива хотя б в пятую часть от того, что ему приписывают, связываться с ним – не лучшая идея. И опасно, и противно. Поверьте, я далек от гуманизма, но… генетические эксперименты над живыми людьми против их воли – перебор даже для сына беспощадного Хикавы Гена.
- За все то время, что я с тобой знаком, Хатаке, - скривился Канкуро, - ты нисколько не изменился. Все такой же самоуверенный. Слышь, пуп земли, объяснишь мне, сирому да убогому, как все на самом деле обстоит?
- Хм… куда мне? Может, предоставим слово одному достопочтенному господину, что скрывается сейчас вон в тех кустиках? Выходи, дружище, не стесняйся. Тут все свои.
Сперва ничего не происходило, будто Какаши просто неудачно пошутил, или некто, замеченный им, решил проигнорировать предложение Копирующего Ниндзя. Боится? В прибрежных зарослях наметилось движение, и к плотине выбрался молодой человек в дорожном плаще из шерсти с вышивкой. Замысловатое переплетение зеленых нитей задумывалось как подражание зарослям бамбука или, может, луговой траве, но на деле аляповатое исполнение рисунка с головой выдавало полнейшее отсутствие вкуса что у ремесленника, что у обладателя плаща. Картину довершали дурацкие очки с толстенными стеклами и тяжелые сандалии, точно такие же, как и у Канкуро.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 13:57 | Сообщение # 47 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| - Вас не обмануть, Какаши-сан, - приятным голосом, не вяжущимся с нелепой внешностью, протянул вновь прибывший.
- Говорил же я тебе, Кабуто, - повернулся к нему Йоахим, - зря ты за мною увязался.
- Совсем не зря, Йоахим. На тебя рассчитывать – себе дороже. Я ведь предупреждал тебя: в драку с дзинчурики не влазь. Раззадоришь его – от «Нефрита» косточек не останется. Ты же столько сил убил, чтоб его собрать. Не жалко собственную работу по ветру пускать? – речь его была спокойной, размеренной. Парень близоруко щурился сквозь толстые стекла.
Услыхав «дзинчурики», наемники занервничали, зашептались, поминая Будду и добрых духов. Да и мне, признаться, стало не по себе. «Дзинчурики – человек, одержимый великим демоном биджуу, - рассказывал мне лейтенант Иносунэ читавший мне (по моим многочисленным просьбам) краткий курс истории Скрытых Деревень, - он очень могущественен и настолько же опасен. Как для врагов, так и для союзников. Сущность биджуу пагубно сказывается на психике дзинчурики. Поэтому их крайне сложно контролировать». Больше он ничего об одержимых не знал, а я и не спрашивал. Тогда феноменом дзинчурики я не заинтересовался. Как оказалось, зря.
Но кто же из моих похитителей носит в себе демона? Ужель он так опасен, что даже Хокаге отказалась от него, объявив предателем?
- Штаны себе пощупай, Кабуто! Не обделался еще? – Рунн посмотрел на Узумаки Наруто. Неужели он?
- Прямо какое-то рандеву предателей, - весело заявил Хатаке, - или сходка изменников. Ты, Кабуто, был подобран Конохой, но предал ее. Ты, Канкуро, когда-то участвовал в подлом заговоре против Конохи. Йоахим Рунн вообще непонятно кому служит, да и наемников на сторону Орочимару переманил. А теперь и седьмую команду в розыск объявили. Ай-ай-ай. Нехорошо как-то получается.
- Хватит стебаться, Хатаке, - сказал Канкуро, - твои люди кровью истекают. Если ты имеешь целью поссорить Реки и Ветер, такими методами ты этого не добьешься!
- Напрасно ты цепляешься за верность Хикаве, - ответил ему седовласый, - в Краю Рек у тебя не осталось ни одного верного тебе синоби. Все переметнулись к Орочимару. А ты остался один, в окружении врагов, беспомощный, как котенок. И Гаара слишком далеко, чтобы помочь тебе.
- На что ты намекаешь?
- Тот, кто сидит верхом на баррикаде, получает стрелы с обоих сторон, Канкуро. В этом конфликте ты ни за кого. Слазь с баррикады, переходи на нашу сторону. Или ты думаешь, что в Конохе еще не знают, что Йоахим Рунн служит Орочимару? Да я послал Хокаге-сама шифровку, лишь только докопался по правды! Стоит этой информации быть обнародованной, союз Края Ветра с Краем Рек будет совершенно, абсолютно, категорически невозможен. Никто не поддержит правительство, якшающееся с террористом Орочимару. Даже Молния, а уж тем более – твой Ветер.
Печально осознавать, но это было чистою правдой. Батюшка сам доигрался, водя дружбу с международным преступником, и, хоть Конохе еще надо будет доказать связь Орочимару с Хикавой Геном, теперь военный союз Огня и Рек находится под бо-о-ольшим знаком вопроса.
Полная задница, короче. Война еще не началась, а Край Рек ее уже проиграл. И все благодаря пронырливости этого Хатаке и недальновидности моего отца и Йоахима Рунна.
- У меня есть мои люди!
- Нет у тебя никаких людей. Они носят протекторы Песка и плюют на портрет Казекаге. Здесь, в Краю Рек, имя Гаары Песчанника втоптано в грязь.
- Я… я не верю тебе, - зло вскричал кукловод, начал озираться, вглядываться в лица сконфуженных подчиненных, словно по физиономии надеялся вычислить предателей, - на эту миссию я взял только верных людей!
Йоахим Рунн издал сухой смешок, еще больше взбесив Канкуро.
- Вы!.. Вы давали присягу Казекаге! Обязались служить Гааре до конца дней своих! Как вы могли?!. А ну – все, кто поклялся в верности Орочимару, протекторы Песка – снять!
Ниндзя Песка не пошевелились, только продолжали переглядываться в нерешительности.
- Снимайте! Ну же! Снимайте, я вам сказал, ублюдки!!! Если у вас осталась хоть капля чести синоби, так хотя бы заявите открыто, что больше не желаете служить Суне! Чего вы медлите?!
- Прекрати истерику, Канкуро, - невозмутимо изрек Йоахим Рунн, - в целях конспирации я никогда не собирал их вместе, вот им и невдомек, все ли зачислены в «Нефрит» или нет. Ладно. Я сам воин, а потому уважаю воинскую честь. Раз уж зашла речь о ней, то так уж и быть, снимите протекторы. Я дозволяю.
Песочники, пряча глаза, один за другим распустили узлы – кто на затылке, кто на рукаве, и побросали протекторы на бетон. Все до единого. И, осознав, что никто из товарищей не оказался «белой вороной», сразу как-то воодушевились, заулыбались. Их бывший командир сжал зубы.
- Убедился, Хатаке? И ты, Канкуро? Здесь все творится по моему почину. Казекаге, подобно Райкаге и Цучикаге сдавали Владыке внаем худший сброд из того, что у них имелся. «Худший» не по умению, а в плане верности. Это, сами видите, палка о двух концах. Мне даже не пришлось их особенно уламывать, надо было только поманить, - Йоахим повел топором как скипетром, словно демонстрируя полноту своей власти, - и нет, дери вас черти, ничего скверного или позорного в служении Орочимару. И знаете почему? А потому как он силен, а ваши каге слабы. Они все сильней и сильней увязают во всевозможных пактах и договорах, теряя власть и свободу маневра. Орочимару не настолько глуп, он берется только за то, что принесет ему пользу, не оглядывается назад и не стоит за ценой. По сравнению с любым из каге он ушел далеко вперед. Так, Кабуто?
- Так.
- Рунн, - Хатаке речь Йоахима явно пришлась не по душе, - ты приехал на Восток два года назад. Что ты можешь понимать в синоби, каге, Скрытых Деревнях?
Бородач подошел к нам, балансирующим на перилах плотины, и взглянул на Хатаке снизу вверх.
- А ты с демагогией подвязывай, красноглазый, - я вывернул шею и заметил, что один из глаз у Хатаке действительно красный, жуткий, со странными черными крапинками, - раз тебе и так все ведомо, нечего о том и трепаться. Вам все равно не победить. Копирующий Ниндзя Хатаке Какаши довольно знаменит на Востоке – настолько, что я даже не хочу с тобою драться. Отдай мне царевича. Я позволю вам уйти. Всем. Служебный долг – служебным долгом, но жизнь одного сына дайме, как ни верти, не стоит жизней пяти, - он кинул взгляд на Сая, - четырех ниндзя.
- Капитан, - я задохнулся от возмущения, - да вы охренели!..
- Помолчали бы вы, молодой господин. Вашу шкуру ведь выручаю.
И то верно. Лучше помолчать.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 13:58 | Сообщение # 48 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| - Какаши-сенсей, - подала голос Сакура, склонившаяся над Саем, - Сай, он…
- Я вижу. Ямато, - мне показалось, Хатаке хотел назвать какое-то другое имя, но вовремя спохватился, - ты потерял одного бойца и тяжело ранен сам. Сакура измотана. Дзинчурики под угрозой захвата противником. Ведь у тебя же четкие инструкции на подобный случай! Под каким предлогом ты их нарушаешь?!
- Нет, - прохрипел раненый, - не в этот раз, Какаши-семпай… Нельзя…
- О чем это они? – Рунн повернулся к Кабуто.
- О дзинчурики, - поправив очки, пояснил тот, - Йоахим, пора уже наконец действовать, а не то!..
- Ни с места! – Хатаке сызнова прижал нож к моей шее, заставив меня затаить дыхание. – Кабуто, спокойно! Пацан ведь и тебе нужен не меньше!
Я? Нужен прихвостню Орочимару? Это еще зачем?!
- Наруто! Это приказ! – рявкнул Хатаке, пиная меня под задницу, прямо в гостеприимные объятия Сакуры.
- Нет… - простонал Ямато. – У него на руке…
- ДА НЕ ВОПРОС!!! – этот голос уже не был голосом Узумаки Наруто, только и дожидавшегося команды «фас». Что случилось потом, я разобрать не успел. Перед глазами мелькнуло что-то ярко-красное, ревущее, внушающее такой ужас, перед которым мерк даже тот трепет, в который меня поверг нечеловеческий глаз Хатаке. Раздались крики людей – перепуганных, удирающих со всех ног, рев огня, раскаты громогласного хохота, в такт которому содрогалась плотина под ногами. «Это он? Это биджуу?» - смог подумать я, прежде чем меня саданули головой обо что-то твердое, вышибив сознание вон.
***
Нынешний кьюуби имел всего три хвоста и был значительно меньше того, что до полусмерти изувечил Дзирайю и едва не зашиб Сакуру, но бойцы «Нефрита» брызнули от него в стороны, как мыши от кота. Бежал Рунн, бежал Кабуто, бежали мятежные Облако и Песок. Какаши не винил их. Против кьюуби не попрешь. Впрочем, зрелище разносящего все в пух и прах Лиса он уже имел удовольствие наблюдать, и был премного наслышан. Приметив, куда во всеобщем отступлении бросился наутек Йоахим Рунн, Какаши пустился за ним в погоню, благо тот по каким-то своим соображениям (или просто заблудился) забрал чуть влево от основной группы, вдоль берега реки.
Дзеунин настиг его возле кромки воды, на песчаном косогоре с густым, разлапистым ельником наверху. Заметив преследователя Рунн обернулся, понимая, что от шустрого синоби ему не уйти.
- Вот теперь побеседуем.
Рунн смачно схаркнул на землю и перехватил топор поудобней.
- О чем нам с тобою беседовать, Хатаке Какаши? Тут тебе не изба-говорильня.
- А обо всем. Обо всем том, Йоахим Рунн, что я не решался произнести в присутствии Кабуто и прочих твоих товарищей.
- О?
Хатаке из боевой стойки встал прямо, спокойно, выказывая отсутствие враждебных намерений.
- Все, что я болтал там, на плотине, конечно, правда… Но не до конца.
- А где же тогда конец? – Рунн ухмыльнулся, не опуская оружия.
- Еще далеко. Если позволишь, я начну с небольшого предисловия. Вся эта история представляется мне большой игрой в сёги… хотя тебе, как пришельцу с Запада, наверное, ближе шахматы? Пусть будут шахматы. Только с одной особенностью. На сей раз за доскою сидят не двое, а четверо игроков. Даймё Огня, даймё Рек, даймё Ветра я в расчет не беру, они – фигуры, а не игроки. Ну а те двигают эти фигуры, дергают за нитки, бросают кости – называй как хочешь, но реальное положение вещей определяют они и только они. Это словно лотерея, в которой каждый стремится урвать себе кусок и добиться желаемого. Первый игрок здесь – Гаара Песчанник. Чего ему надобно, мне понятно: он хочет отомстить Орочимару за смерть отца и тот позор, которому Песок подвергся во время конфликта с Конохой более двух лет назад. Второй игрок – Хокаге-сама. Чего желает она, я пока не знаю, но начинаю смутно догадываться. Третий игрок – Орочимару и он как всегда держится в тени. Ну а последний и самый загадочный игрок – ты, Йоахим Рунн. Ты – темная лошадка и мне совершенно неясен, но продолжаешь вести собственную игру. Что ты задумал? Чего ты добиваешься?
- Твоей смерти. И гибели Конохи.
- Ложь. Снова ложь, - покачал головой Какаши, - тебе сейчас невыгодна моя смерть. Тебе вообще противопоказано сколько-нибудь ослаблять Коноху. А знаешь, почему? Ты ожидаешь, что она уничтожит Орочимару, и всячески нам помогаешь. Я проанализировал твои действия и пришел к выводу, что ты отнюдь не прислужник Орочимару. Ты его партнер. Полноправный или нет – такие детали мне неизвестны, но ты – точно не его пешка. Далеко не пешка. Нисидзима Кацухико – ты помнишь это имя?
[Примечание аффтара: я не ожидаю, что кто-то еще помнит, кто такой Нисидзима Кацухико)))) Поэтому осмелюсь напомнить: это бывший член отряда «Нефрит», служивший ранее Орочимару. Про него Какаши рассказала в 1 главе лидер якудза Канеда Томока. В 3 главе в поисках Нисидзимы приехал в Каваго, выжал из него все, что он знал об Акацки и Орочимару, а потом зверски убил. Орочимару узнал о смерти своего старого приспешника в конце 6 главы и направил в Край Рек Кабуто, чтоб тот разрулил ситуевину. Там же подробней рассказывается об отряде «Нефрит».]
- А… так это ты его порезал, - Йоахим Рунн упер топор обухом в землю и облокотился на него как на палку, - ну говори-говори. Мне уже интересно стало. Красиво выдумываешь.
- Да нет – заслуга тут твоя, ведь это чистая правда. Мне с самого начала, как только я услышал о Нисидзиме, показалось странным, что его, обладающего столь ценной информацией, оставили в живых. Орочимару, великий злой гений Востока, не мог допустить такого просчета. Ну не мог и все! Я ломал голову, пока не отыскал самого Нисидзиму и как следует его не допросил. О, он поведал мне удивительные факты! Оказалось, отряд «Нефрит» вовсе не канул в лету, стоило Орочимару уйти из Акацки. Они затаились до поры и два года назад вновь собрались на зов прежнего хозяина. Но Орочимару приготовил им ловушку – запечатал их в глухом подземелье и заставил одного за другим, поединок за поединком биться с могучим воином, который должен был стать их командиром. И лишь тот, кто сумел выстоять против него больше минуты, заслужил право жить и продолжать служение Орочимару. Этот воин – ты, Йоахим Рунн. Нисидзима сказал, в «Нефрите» имелись очень умелые и опытные бойцы: синоби, ронины и даже феодальные самураи. Некоторых, умерших за годы спокойствия, заменяли их сыновья – так велика была их преданность Орочимару. Многие ли из них удостоились чести выйти из тех казематов?
- Немногие, Хатаке.
- Вот и Нисидзима так сказал. Кстати, он сам такой чести не удостоился. В бою с тобой он получил страшное ранение… но не был добит. Небрежность с твоей стороны? Не думаю. Ты хотел, чтобы он выжил и рано или поздно стал для рыскающей в поисках Орочимару Конохи источником сведений. И он стал. Я вышел на него, затем на тебя и отряд «Нефрит». Разгадав твой замысел, я начал искать с тобою контакта, но внезапное похищение наследника спутало карты нам обоим. Вопрос, мучивший меня уже давно, а именно: зачем ты и «Нефрит» нужны Орочимару в Краю Рек, разрешился сам собой. Ты так яростно бросился вдогонку моим друзьям, что стало понятно, кто тут представляет истинную ценность.
- И кто же?
- Этот мальчик. Наследник Хикавы. Он чрезвычайно важен, настолько, что ты готов пожертвовать всеми планами Орочимару в Краю Рек (затем ты и оставил Нисидзиму в живых), отрядом «Нефрит» и даже собственной жизнью (раз вышел биться со мной). Но не наследником. Ответь: в чем его уникальность? Зачем он так нужен тебе? Зачем он так нужен Орочимару, что он аж приставил к нему «Нефрит»? Он – недостающее звено, потерянный кусочек мозаики в моей теории.
- Твои теории меня слабо трогают. Почему ты не можешь взять в толк, Хатаке? Он – наследник трона и место ему в Каваго. Я присягал дому Хикава и присягал Орочимару. И моя верность им не оспаривается. Ты так зело ненавидишь Орочимару, что ничтоже сумняшеся веришь в свои собственные выдумки. Мол, его люди подчиняются ему не из лояльности, а лишь дрожат пред ним в страхе. Ну дык я тебя обломаю. Взгляни на Кабуто – он боготворит Орочимару.
- Являйся мальчик просто наследником – стал бы Кабуто медлить? Нет. Что ему до жизни какого-то царевича, если возникла угроза планам Орочимару? Кабуто – да, боготворит своего хозяина, но ты – нет.
Какаши не верил отмазкам Рунна, выгораживающего Орочимару, и это ставило дзеунина в тупик. Хатаке был уверен, что разоблаченный чужеземец переметнется на сторону Конохи, стоит только поманить. Но Рунн упорствовал? Почему? Орочимару тоже не идиот, он вполне способен сложить один и один. Нисидзиму испытывал Рунн, с Рунна и спрос за то, что мечник выжил. Что бы ни замышлял змеиный саннин в Краю Рек, теперь этому не суждено сбыться. Сейчас Йоахиму впору спасать собственную шкуру, а он напротив – упрямо цепляется за свою верность Орочимару. Верность, которая изначально была ложью. Рунн не служит ни ему, ни Хикаве Гену. Только себе самому.
- Проверим?
Бородач взял топор наизготовку и пошел на Хатаке, не особенно торопясь, увязая в песке. От глухого рева, частично скрадываемого полосой лесопосадок, косогор вздрагивал и осыпался, норовя увлечь за собою и Какаши, и Рунна. Наруто вошел в раж. Справится ли с ним Тензо?
- Чего проверять? Все уже проверили. Твои люди бегут. Плати им сколько угодно, хоть золотые горы сули, ни один из них не согласится биться с дзинчурики. Биджуу – апогей силы в нашем мире, абсолютная мощь. Очень жаль, что они всегда были и будут врагами рода человеческого.
- Люди имут свою силу, не уступающую демонской. Dei не всемогущ. Бог – это то, что человечество изготовило из своей веры. И его антиподы тоже не всемогущи. Ежели рукава закатать, и с биджуу сдюжить можно.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 13:58 | Сообщение # 49 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| Какаши извлек пару кунаев, смазанных смертельным ядом.
- Напрасно ты переплетаешь чуждые религии. Биджуу для нас – не твари из преисподней, а часть мира живых. Да и не тому человеку ты это говоришь, Рунн. Я не демонолог, не монах и не сенин, и мои задачи несколько более приземленные. Не отпирайся, ты желаешь смерти Орочимару, так давай работать вместе!
- Защищайся, - Йоахим вместо ответа воздел топор. – Beata virgo Maria assiste nobis!!!
Рунн с боевым кличем ринулся в бой, но его оружие рассекло пустоту. Какаши взобрался по косогору, обдав противника целой лавиной песка, летящего из-под ног, схватился за корень накренившейся к реке ели, подтянулся на нем, перевалился через край обрыва. Рунн был уже близко, полз по склону с поразительной быстротой для человека, облаченного в кольчугу и тяжелый доспех.
- Остынь, Рунн! – крикнул Какаши, не торопясь бросать отравленные кунаи. – Меня не одурачишь! У нас одинаковые цели, так почему ты отказываешься сотрудничать?
Блеснул топор, оставив на ели внушительную зарубину, но дзеунин опять увернулся. Йоахим метался среди деревьев, рубил направо и налево, тщась достать проворного синоби, который, в свою очередь, даже и не пытался контратаковать.
- Рунн, дерьмо из ушей вытащи, меня послушай! У тебя в загашнике имеется масса сведений об Орочимару, которые интересуют Хокаге-сама. Чего ты за них хочешь? Денег? Гарантию неприкосновенности? Место при дворе даймё Огня? Ты все получишь! Оп! – бородач внезапно прыгнул вперед, едва не задев ударом Какаши. – Рунн, я вижу, что дури у тебя хоть отбавляй, но в скорости тебе со мной не тягаться! Синоби не быть побежденным простым вои…
Какаши осекся, выпучив глаза – свой и дарованный ему Обито шаринган. Наемнику осточертело гоняться за ним, он замер на месте, словно бы споткнулся, но не упал. Согнулся, сколь позволяла металлическая чешуя на груди… и зарычал. Зарычал, заревел, заклекотал – не как человек в ярости, гневно, исступленно. И не как дзинчурики, истошно, потусторонне. По-звериному, будто это медведь был или лев, а не мужик с топором.
«А чего ты ожидал, Хатаке? – сказал сам себе дзеунин. – Ведь он же, отбрасывая условности, боец Скрытого Звука».
Сосуды на йоахимовом лице набухали, чернели: сперва на правом виске, потом расползаясь от уха вниз и вверх. Черная паутина безо всякого узора и порядку опутала лоб и переносицу, заключила глаза в черные круги, свела брови воедино. Новая физиономия Рунна смотрелась не так эстетично, как у Сазке или любого из той пятерки Звука, прикрывавшей его бегство из Конохи, но, вне всякого сомнения, это была она – проклятая печать.
- Ха… похоже, Орочимару поставил дело на поток…
«Первый уровень или второй? Из-за бороды не разобрать толком!»
За перелеском кто-то здоровый, злой, исходящий красной чакрой взвыл и исторгнул струю пламени. Вода в реке закипела, заросли заволокло горячим туманом, в прохладном весеннем воздухе быстро превращающимся в капельки воды на траве, ветвях и стволах елей. Йоахим ринулся вперед, ударив сверху вниз, как самураи обычно бьют катаной. Какаши ушел, привычно, низом, но просчитался – выпад оказался обманкой. Рунн перевел удар вбок, метясь припавшему к земле дзеунину по хребту. Тот бы не увернулся, если б не шаринган – так сильно возросла скорость передвижения врага.
Теперь понятно, откуда растут ноги у сказок о побежденных чужеземцем дзеунинах. Да и не сказки это никакие. С печатью, дающей такую скорость и против каге выйти не страшно.
Подкат, пинок обоими ногами в живот, но Какаши всего-навсего отбил ступни, а Рунн даже не пошатнулся. Увернувшись от опасного удара, синоби вскочил и бросился наутек.
- Что примолк, востроглазый? Что торг свернул? Валяй, предлагай еще! Деньги? Жизнь? Место при дворе? Весь Восток мне не забыл предложить? Нет, тебе нечем меня завлечь, Хатаке.
«Он не спрашивает про царевича, - подумал Какаши, - не требует вернуть его в обмен на информацию об Орочимару. Наследник больше ему не нужен? Или наоборот – нужен так, что он боится выдать нам подлинную ценность мальчика. Опасается, что, узнав правду, мы заберем его себе? Да… выходит, я не ошибся: все вращается вокруг этого пацана – и Рунн, и Хокаге-сама, и Гаара. И даже Орочимару.»
Хатаке прыгнул, оттолкнулся от дерева, совершая сальто, метнул кунай и сразу же – второй. Потом еще один. И еще. Кунаи летели медленно, как во сне, по сравнению с резкими, рыскающими движениями чужеземца. Тот отбил их – или принял на топорище – не особо напрягаясь и даже как-то с ленцой, словно заправский ниндзя. Казалось, этот бой не доставляет ему никакого удовольствия.
- Ты копаешь себе могилу, Рунн! Думаешь, свет клином на тебе сошелся? И без тебя с Орочимару управимся! – задержав дыхание, чтоб не спалить легкие, и прищурив глаза, чтобы не ослепнуть, Какаши сложил несколько печатей и дернул с лица маску.
- Катон!
Вы пробовали когда-нибудь изрыгать огонь? Не тот огонь, который уличные артисты под грохот праздничной музыки выдыхают на потеху толпе, а настоящий напалм, пожирающий все вокруг, от которого вековые деревья вспыхивают и сгорают в мгновение ока, как спички? Не пробуйте. Не надо. Каждое применение огненного элемента превращалось для Какаши в сущую пытку, а использовать его вовсе без ущерба собственному здоровью могли разве что легендарные Учиха, которым катон служил основой для целой ветви клановых техник.
Впрочем, где теперь эти Учиха?..
Волна жидкого огня затопила все пространство между елями, объяла стволы, поползла вверх, перекидываясь с ветки на ветку, с дерева на дерево. Дзеунин жадно схватил ртом раскаленный воздух, закашлялся, натянул обратно маску, дабы легче дышалось.
Где Рунн? Сгорел? Из-за стены пламени к нему рванулся черный силуэт – черный не оттого, что закоптился, просто двигался он так стремительно, что уловить его взглядом было решительно невозможно. Даже шаринганом.
«Второй уровень?» Неужели Орочимару так доверял Рунну, что одарил его своей печатью? Или это была попытка контролировать непокорного чужеземца?
Основание ели, возле которой долю секунды назад стоял Какаши, разлетелось ворохом щепок, дерево просело, накренилось, легло кроной на соседние и так и осталось висеть. Ничего себе печать! Сказать начистоту, Хатаке и сам бы от такой не отказался! Дзеунин уже не мог понять, орудует ли Рунн топором или уже давно сломал топорище одним из страшных ударов и теперь гоняется за ним с кулаками, обратившимися в каменные глыбы.
Быстро. Слишком быстро. Какаши все еще колебался, решая, стоит ли вступать с противником в смертельную схватку, или отступить. В конце концов, смерть Рунна едва ли сослужит ему службу, а живой чужеземец может принести пользу. Ведь он имеет зуб на Орочимару. Поразмыслив немного, насколько это позволяли обстоятельства (а обстоятельства носились за Хатаке, размахивая топором), он решил так: пускай Рунн и натворит энное количество зла, но хуже чем сейчас он все равно не сделает. А если он поднатужится и умудрится подложить Орочимару свинью, да хотя б даже небольшую и незначительную, все то зло окупится с лихвой.
Порешив так, Какаши создал двух теневых клонов, и, предоставив не чувствующему чужой чакры Рунну разбираться кто из них настоящий Хатаке, попросту сбежал.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 13:59 | Сообщение # 50 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| ***
- Слышь, воротник, не молчи! Я с тобой разговариваю!
Лис не ответил. То ли он был прочно занят происходящим снаружи, то ли просто не желал отвечать – такое не являлось редкостью. Обычно Девятихвостый, желая поговорить со своим дзинчурики, сам начинал беседу, Наруто предпочитал не будить лихо, покуда спит тихо.
Он сидел в воде, привалившись спиною к ржавой решетке узилища кьюуби. Биджуу не выказывал никаких странностей в своем поведении. Он все так же исправно снабжал Наруто чакрой, так же приходил на зов, когда просто чакры становилось мало, и так же не желал потом убираться обратно в свою клетку. Вроде правильно все, но генин ощущал в демоне некие перемены… перекликающиеся с теми переменами, что происходили в юноше.
Что-то было не так. Узумаки медленно, но верно подходил к пониманию, что именно. Когда всю жизнь таскаешь в зобу злющего демона, трудно не задумываться о нем, о его природе, пристрастиях и повадках. И Наруто задумывался. В Каваго кьюуби направлял его волю без малейшего повреждения сковывающих его печатей, то есть без единого хвоста за спиной у дзинчурики. Как подобное могло произойти? И если Лис способен на это, то почему не делал так раньше?
Вторая, и более состоятельная гипотеза: ему кто-то помог извне. Кто? Наруто помнил те мысли, мысли о суициде, как способе разом решить все свои проблемы. Сейчас он, всегда, в любой схватке, в любой самой безвыходной ситуации отчаянно цепляющийся за жизнь, не мог вообразить, что совсем недавно думал о подобном всерьез. Эти мысли были не его, чужие, вколоченные в его голову посторонней волей. Настолько чуждой и посторонней, что Девятихвостый по сравнению с ней казался родным и близким.
Генин сравнивал свои ощущения до и после визита в столицу Рек, пытаясь вычислить тот момент, после которого все пошло наперекосяк.
Прохождение войск по улицам города и встреча с Рунном? Нет, раньше. Их прибытие в Каваго, новые впечатления, восхищение, трепет? Нет, это чересчур рано. Значит… их брифинг на конспиративной квартире, аккурат накануне резкого старта его сумасшествия! [Примечание аффтара: это глава 4.] Так… так… они говорили о планах проникновения во дворец… о Кимамото они тогда еще ничего не знали. Говорили о политике… Наруто не помнил, что именно… Чем они еще занимались?..
Они пили чай.
Этот образ всплыл в памяти так отчетливо и ясно, словно всегда лежал на поверхности, дожидаясь, пока непоседливый генин не удосужится заглянуть внутрь себя и вытащить его на свет. Наруто будто снова почувствовал терпкий вкус чая во рту. «С приправами, - сказал им Ямато, - по особому кавагийскому рецепту».
Особый рецепт, говорите?
Неужто… капитан подмешал в чай что-то, давшее возможность Лису «порулить»? Или, может, это все лишь домыслы Наруто, пытающегося оправдать себя? Может и так, да только воспоминание не шло прочь, вновь и вновь заставляя переживать то чаепитие.
А если б он отказался от чая? Ямато бы в него силой влил? Постойте, постойте, вина Ямато еще не доказана…
Ниндзя закатал рукав и взглянул на свой локоть. Здесь, во внутреннем мире узилища, его тело было иллюзорным, ненастоящим, таким, каким ему позволял быть Девятихвостый. Видимо, Лис не хотел, чтобы Наруто видел язву, поэтому рука выглядела чистой, а кожа гладкой. Эта язва… она не болела и не чесалась, лишь красная чакра все сочилась и сочилась из него, как бензин из прохудившегося бензобака. Он видел глаза Сакуры-чан, когда она осматривала язву, видел ее отчаянье и страх. Страх не за себя – за него, Наруто. Он любил ее за эту доброту, и не мог не понимать: язва причиняла ей больше страданий, чем ему самому.
- Воротник! Лиса тупая! Эй, отзовись!
Когда язва разрастется, они поменяются местами. Кьюуби вырвется на свободу, пьянящую, неограниченную свободу, а Наруто загремит в клетку.
Если вообще не подохнет.
***
Печати держали. Скрипели, стонали (если так можно выразиться об элементах техники, не имеющих материального воплощения), но держали. Девятихвостый понимал, что его время еще не пришло, что совсем скоро он превратится обратно в слабого, обожженного, бессознательного дзинчурики, а оттого, разогнав врагов, от плотины не отходил.
Точнее, от того, что от нее осталось.
Хатаке по бурлящей воде перебрался на тот берег, где среди кустов его ждала эвакуировавшаяся команда номер семь. Точнее, опять же, то, что от нее осталось. Ямато, Сай, изможденная Сакура, бессловесно тратящая последние капли чакры на медицинские техники. И валяющийся в отрубе Хикава-младший – на его лбу назревала солидная шишка.
- Как тут?
Здоровенный белый пес неопределенной породы, зачем-то разряженный в некое подобие коноховской униформы, поприветствовал его радостным вилянием хвоста.
- Фсе ф ш’коладе, К’аши-‘ан, - пролаял он, - п’ганцы ул’пет’вают, зв’рюга их ‘ихо гонит! Г’тов п’спорить, не в’рнутся они ни за что! Т’ка как бы она и нам ‘айца не поотг’ызла б!
Боевых псов Хатаке призвал еще заблаговременно, именно с прицелом на то, что они помогут при отступлении. Правда, в этом бою панически бежали обе стороны…
- А ну на пост, салага! – прогнав выскочку, подоспевший Паккун уселся перед дзеунином. Его большие блестящие глаза выдавали крайнее беспокойство. – Какаши, дело дрянь. Из боя мы их вынесли, но этот, с бледной рожей, до утра не дотянет, клянусь своим хвостом.
- Добрые духи ему в помощь, - развел руками Хатаке, - сейчас важней Наруто вернуть. Где Тензо?
Паккун проводил его к полуживому Ямато. Тот навалился на дерево, дышал тяжело, но Сакура, колдовавшая сейчас над Саем, все же смогла его немного подлатать.
- Я… не смогу, Какаши-семпай, - предугадав приказ Какаши, проговорил он, - я бы рад, но просто физически не могу… ни двинуться… ни печати сложить…
- Сможешь, Тензо, сможешь. Если ЗАХОЧЕШЬ.
- Ты… не понимаешь. Он был под действием… препарата. Особого препарата, позволившего Девятихвостому ввести Наруто в состояние сильного стресса. Его тело… мутирует и разрушается… Нельзя давать кьюуби волю, иначе он очень скоро вырвется… вырвется насовсем…
- Ну, - беззаботно хмыкнул Какаши, - теперь-то уже поздно страховаться! Насчет этого «особого препарата» ты мне еще расскажешь. Все расскажешь. После. А теперь…
Глаза Ямато изумленно расширились, он вздрогнул в осознании того, что с ним сейчас произойдет, инстинктивно вздернул руку, прикрывая лицо, словно она могла защитить его от техники.
- Прости, Тензо. Но запечатывание под силу только тебе.
Все-таки шаринган – потрясающая вещь. Какой-нибудь клан ниндзя, пухнущий от гордости и тщеславия, может веками разрабатывать грозную фамильную технику, о мастерах которой сложат легенды, а обладатель шарингана придет и скопирует ее в один миг. Хатаке не зря прозвали Копирующим Ниндзя. Он носил в голове внушительный арсенал всевозможных техник, даже таких, на которые у него элементарно не хватало объема чакры. С достижениями Третьего Хокаге – Профессора – ему было не сравниться, но определенных успехов он достиг.
В том числе и на поприще овладения техниками семьи Яманака.
- Сирансин-но-дзюцу!
«Как жаль, что эту технику можно применить только на человека с активной циркуляцией чакры в организме, то есть на синоби! Будь все иначе, с допросом Рунна не возникло бы никаких проблем!»
Под свист воздуха, сопровождающий рождение техники замещения сознания, взгляд Ямато, всегда невыразительный, совсем остекленел, стал пустым и невидящим, как у мертвеца. Но тело его – напротив – шевельнулось, начало медленно подниматься. Раны, едва затянутые Сакурой вновь вскрылись, из них хлынула кровь – одежда дзеунина моментально намокла и стала багровой.
- Иди, - буркнул Какаши, - задача тебе известна.
- Есть! – Ямато отсалютовал больной рукой – не чувствуя ни боли, ни сомнений, он заковылял к плотине, туда, где в мешанине обломков бетонных конструкций и покореженного железа тяжело ворочался треххвостый Наруто.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 13:59 | Сообщение # 51 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| ***
Над рекою кружило воронье. Хитрые птицы, веками жившие бок о бок с людьми, знали: там, где двуногие собираются поубивать друг дружку, скоро будет чем поживиться. Но на сей раз их ждало жестокое разочарование: кроме тех трех бедолаг, павших еще до феерического появления Какаши, трупов на поле боя не прибавилось. А Сая его товарищи трупоедам уступать не намеревались.
Хотя парень был еще жив, Хатаке, спроси кто его мнения, не дал бы ему ни единого шанса выкарабкаться. С эдакой-то вентиляцией в груди. Впрочем, Сакура мнением дзеунина не интересовалась. Наложив руки на грудь Саю, она осторожно передавала ему свою чакру, стимулируя ею ускоренное деление клеток и регенерацию тканей. Донорство дорого давалось девушке. Ее веки трепетали, так и норовя сомкнуться, сама она, измученная боем, раскачивалась из стороны в сторону, из последних сил удерживаясь в сознании. Отговаривать полуобморочную Сакуру от безнадежного предприятия Какаши не стал, да и не послушалась бы она его.
- Итак, - мрачно заключил Какаши, прикидывая, что делать с Саем и не будет ли мудрей добить его на месте, - сто процентов личного состава звена выжило. Но и боеспособность потеряна на те же самые сто процентов. Хреново, Тензо.
Ямато возражать не стал. Не только потому что был согласен с оценкой Какаши, но и оттого что хреново было в том числе и ему самому. Наруто он вернул – запечатал, усмирил, успокоил. Впрочем, Лис не сильно-то и сопротивлялся, словно знал, что его день уже не за горами, а излишняя расторопность только загубит все дело.
Но, как результат, ходить в ближайшую неделю-две Ямато возможность потерял. Как и двигать руками. Как и внятно соображать.
- Нам… надо… домой… в Коноху…
- Нет, Тензо, ни в какую Коноху вы не пойдете. Вы заляжете на дно, спрячетесь до поры, до времени. Но, предупреждаю тебя, в Конохе чтобы и духу вашего не было!
- Здесь небезопасно. Для Наруто… и для нашего пленника.
Какаши посмотрел на генина и на царевича, лежащих рядом, словно два трупа.
- О своей безопасности беспокойтесь сами. Чай, не дети малые. Пятая ведет какую-то игру, без сомнения, вынужденную и весьма необходимую для Деревни. А потому я не дам вам сорвать ее план своими самоубийственными порывами.
- А куда нам деваться?..
- Отправитесь на Черный Риф, - заключил Какаши после некоторого раздумья.
- На Черный Риф?
- Да, на Черный Риф, мать твою, Тензо! И не строй такую рожу, ты отлично знаешь, где это и что это за место. И я знаю. Это пиратский порт – средоточие проходимцев, бандитов и разбойников всего южного побережья – таких же личностей, как и вы сейчас. Но выбора нет. Тамошний адмирал-префект мой хороший знакомый… я извещу его и попрошу выслать за вами судно. Звено в курс дела введешь по пути. До тебя доходит? Этот мальчишка, Хикава-младший, зачем-то нужен Орочимару. Отчаянно нужен. Тащить его в Коноху – значит навлекать на Деревню гнев саннина. А это новый штурм. И новая катастрофа. У Пятой и помимо Орочимару в достатке врагов: Акацки, Скрытое Облако, война вот у ворот… Отправляйтесь, как рассветет. Тебя потащит Наруто, царевича – Сакура. Его – берегите, чую, он нам еще пригодится, а я тем временем вытрясу из Пятой правду… Или хотя бы попытаюсь. Сая я возьму с собой. Выкарабкается – его счастье. Не выкарабкается – карма у него такая.
Ямато медленно кивнул.
- Если так, то я согласен… Какаши-семпай… Я умоляю, передай от меня Хокаге-сама одно краткое сообщение…
- Кабы не Сай, я вовсе бы семь раз подумал, прежде чем рассказывать Хокаге-сама о нашей встрече. Ладно, выкладывай.
- Это… о результатах испытания препарата «Белый Хлад»… Неудачных испытаниях. Скажи Хокаге-сама, что препарат дает не прогнозируемый результат, а прямо противоположный.
- Ого! – присвистнул Какаши. – А вот с этого места, дружище, давай-ка поподробней…
***
- Деньги Орочимару-сама пропивать твои люди, гляжу, мастаки. А как до драки доходит – разбегаются.
«Нефрит» отступил на добрых пять километров, перегруппировался, пересчитал потери и с удивлением обнаружил, что от клыков и когтей Девятихвостого не погиб и не пострадал никто. Рунн матерился, крыл наемников последними словами, однако ничто не могло их сейчас заставить форсировать реку и напасть на коноховцев – так велик был их суеверный ужас перед неистовым кьюуби.
- Заметь, Кабуто, не я их тренировал.
- Надо было выбирать, кого вербовал.
- Да что, в рот мне ноги, я на базаре их выбирал что ли?! Какие были, таких и вербовал! Ну подумай сам, Кабуто! Что мы могли противопоставить дзинчурики с нашими-то силами? Этот Узумаки Наруто – он же самого Орочимару чуть не одолел!
Кабуто примолк – такой аргумент ему было крыть нечем.
- Руководство Конохи, - чуть погодя изрек он самодовольно, - никогда не отличалось особым умом. Я бы даже сказал, оно всегда выделялось его отсутствием. Сколько просчетов мы допустили, а они так и не догадались, что Край Рек для Орочимару-сама не представляет никакой ценности. И что нам плевать, в чьих руках находится опытный образец по проекту «Горизонт», лишь бы он был жив. Сработает он только тогда, когда Орочимару-сама того пожелает.
- Самое паскудное в этом моменте, - вторил ему Рунн, - то, что сложившаяся ситуация, хоть и безвредна, но не на шутку нервирует Орочимару. А нервное начальство никому еще не приносило пользы.
Он извлек из-за пазухи металлическую фляжку, отхлебнул из нее и протянул Кабуто.
- Что это? – медик с подозрением понюхал горлышко и скривился.
- Водка, что же еще? У вас тут, поди, и не пьют такого? Ну да в Каваго достать можно все, что хочешь, лишь бы деньги были.
Кабуто сделал глоток, закашлялся, но не сплоховал, занюхнул рукавом и блаженно улыбился.
- Греет пуще огня, а? – заинтересовался Рунн.
- Йоахим, - сказал Кабуто прямо, игнорируя все попытки увести разговор в сторону, - я не знаю, случайно ли ты оставил Нисидзиму в живых или замыслил предательство, но это так или иначе серьезно подорвало доверие Орочимару-сама к тебе. И загладить свою вину ты можешь только одним способом: преподнеся ему «Горизонт» в целости и сохранности.
- Я не дурак, - глухо отозвался бородач, - я это понимаю.
Их беседу прервало появление Иносунэ – лейтенант покинул Каваго по первому зову командира. И во дворце, и в отряде «Нефрит» Иносунэ был правой рукой Рунна, старательно исполняя все, что бы тот ему ни поручил.
- Иносунэ, мы раскрыты, - без обиняков сказал ему Йоахим, - и не можем больше оставаться в Краю Рек. Бери весь «Нефрит», всех верных нам ниндзя и уводи их в Звук. Все по плану, никакой паники, никакого разброда. Мы готовились к этому.
- А как же «Горизонт»? – встрял Кабуто.
- «Горизонт» никуда не денется. Он слишком ценен (и Коноха это понимает), чтобы пустить его под нож. Я лично отправлюсь по его следу. Один. Пускай даже царевич сгинет, «Нефрит» должен выжить и стать костяком военной силы Деревни Скрытого Звука. Такова воля Орочимару. Ступай, Иносунэ.
- Рунн-сан, - робко произнес тот, - мы изловили Канкуро из Песка. Точнее, его же собственные люди и изловили. Они-то его слабости хорошо знали. Спрашивают, чего делать с ним.
- В Звук его. Он брат Казекаге, будет заложником.
Лейтенант поклонился и отправился восвояси, выполнять данные ему Рунном поручения. Спустя несколько минут откланялся и Кабуто – в его задачу входило устранение Канеды Томоки, женщины-якудза, привечавшей Нисидзиму Кацухико и содействовавшей Конохе.
Йоахим остался один. Ему было плевать, верит ли Кабуто в его преданность Орочимару, главное – ему удалось обдурить Хатаке Какаши. Седовласый дзеунин ушел с поля боя в твердой уверенности, что для Рунна ничто не имеет такого значения, как Хикава-младший, и Йоахим станет гоняться за ним по всему Востоку без устали. «Горизонт». Ха… теперь, когда царевич под надежной охраной дзинчурики, когда все планы Орочимару в Краю Рек сорваны и ему, Йоахиму, нет нужды более здесь находиться, когда Кабуто умчался на поиски Канеды Томоки и не стоит у него над душой, у Йоахима развязаны руки. Наконец-то он, по-прежнему имея в распоряжении все ресурсы и рычаги Орочимару, свободен в своих поступках.
Скоро, очень скоро Коноха и Песок окажутся в состоянии уничтожить змеиного саннина. Надо лишь этого дождаться. И тогда «Горизонт» окажется в полном его распоряжении. А покуда его пускай стережет Узумаки сотоварищи.
Йоахим Рунн удовлетворенно потянулся. Пока что все шло в точности по его плану. Как там сказал Хатаке? Шахматы о четырех игроках? Точно. Метко сказано. Он сделал свой ход, подарив Конохе Нисидзиму Кацухико и ПОЗВОЛИВ им похитить наследника. Так сказать, сдав его им в аренду. Гаара сделал свой ход, призвав на помощь Хокаге. Та, в свою очередь, также сделала свой ход, введя в игру дзинчурики.
Теперь осталось дождаться хода последнего, четвертого игрока.
Орочимару.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:02 | Сообщение # 52 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| ЗЫ в следующих 3 главах акцент повествования перейдет к какаши и цунаде, но и про пейринг наруто/сакура я также не забуду)))
Глава 10
В Конохе выли собаки. Выли не везде – а только в большом, отгороженным высоким забором особняке клана Инузука. Да так страшно, так надрывно, что, казалось, нет на свете ни единого звука или слова… или чего-либо иного, вмещающего в себя большее отчаянье, скорбь и ужас, чем слышалось в этом вое. Все бойцовые собаки Инузука: от слепых щенков до матерых, покрытых уродливыми шрамами волкодавов в голос оплакивали смерть своей молодой госпожи. И от их громогласного плача, столь же угрожающего, сколь и жалобного, все прочие деревенские шавки и сторожевые псы в страхе попрятались по подворотням, подвалам, да конурам, не решаясь показать на улицу и носа.
Не по себе становилось и людям. Этот вой и те обескураживающие вести, которые принесли четыре хмурых генина, посеяли среди жителей Конохи самые мрачные настроения. По деревне поползли слухи один безумнее другого, и то, что вся информация касаемо не вернувшихся с задания Инузуке Хане и Камизуки Изумо была моментально засекречена Хокаге-сама, лишь усугубляло и без того непростую ситуацию. Люди еще не отошли от шока, вызванного заявлением двухнедельной давности, когда дзинчурики Узумаки Наруто был обвинен в государственной измене, наряду с прочими членами оперативного звена, числящегося за номером семь.
«Пятая выжила из ума, - шептались одни, - маразм у старухи начался!»
«Дзинчурики – предатель? А вдруг, правда? От этого демона чего угодно можно ожидать! Зря его в детстве не придушили!» – не соглашались с ними другие.
«Говорят, в дом Харуно четверо ANBU приходили. Угрожали расправой, велели держать язык за зубами!»
Кто-то склонялся к тому, что Инузуку с Камизуки прикончил беглый Узумаки, а именно – «растерзал и сожрал». Кто-то кивал на Песок, который в этом деле тоже был как-то замешан, только не было доподлинно известно, каким образом. Кто-то по старинке винил во всем синоби Скрытого Облака, коих в Краю Рек, откуда и пришли тревожные вести, видимо-невидимо. Но все они, независимо от точки зрения, периодически посматривали в сторону утеса Хокаге, где под каменными ликами вождей виднелась круглая крыша деревенской администрации. Что задумала Пятая? Что за игру она ведет?
Коноха наполнилась страхом. Родившийся из смуты последних лет, подпитываемый действиями Акацки и Орочимару, а в не меньшей степени – и надвигающейся войной, он копился и откладывался. Случай с Узумаки Наруто выдавил его наружу, как выдавливают гной из чирья. Кто бы мог подумать, что это племя суровых воинов, тертых, привыкших к войнам, потерям и смертям, окажется так легко заставить трепетать перед будущим? Перед неизвестностью и неясной угрозой, которую представлял так неожиданно восставший дзинчурики. «Песок оставил нас! – слышалось на базарах и в кабаках. – Ветер на стороне Рек! Продались!» Страх тек по улицам под какофонию жуткого собачьего воя, заползал в дома, окутывал, поглощал людей – одного за другим. Так, словно все враз позабыли, что они и сами – нация ниндзя, считающаяся сильнейшей на Востоке. Страх посеял неуверенность. А неуверенность грозила вот-вот перейти в панику.
В океане этих пораженческих настроений один человек, пожалуй, ближе всех подошедший к пониманию замысла Хокаге-сама, стоял сейчас на крыльце госпиталя и разминал затекшую спину. Спина затекла оттого, что он несколько суток кряду волок на себе умирающего товарища – без малейшей надежды успеть вовремя, в твердой уверенности, что тот не дотянет до Конохи. Тот каким-то чудом дотянул. Но это еще не означало, что медики сумеют поставить его на ноги.
- Доброе утро, Какаши-сан, - вышедший из дверей хирург, старый знакомый Хатаке, пожал дзеунину руку и закурил.
- Какое же оно доброе, если собаки так воют?
- Повоют-повоют и перестанут, - меланхолично ответствовал врач, - я на своем веку всякое видал. И войну, и гибель Четвертого Хокаге, и нападение Орочимару, и смерть Третьего. Ну и что? А ничего. Коноха все так же стоит, никуда не делась и никуда не денется. Что бы там ни случилось – переживем.
- Правильная позиция, - кивнул Какаши и замолчал.
Хирург докурил сигарету, затушил бычок о подошву сандалии и бросил в железную урну.
- Где Асума? – спросил у него Хатаке.
- На границе. В составе группировки войск даймё. Кстати, Какаши-сан, как вы думаете, война скоро начнется?
Тот недоуменно пожал плечами, но вслух почему-то произнес:
- Скоро.
- Ясно… Надо распорядиться в коридоре койки дополнительные поставить, - врач попрощался и ушел обратно в госпиталь, оставив Хатаке одного на крыльце. Ну? Чего тянуть? Рано или поздно придется к Хокаге-сама с докладом идти.
Он едва мог догадываться, чем его «наградит» Пятая. Возможно, похвалит и выпишет внеочередную премию. Или, может, прикажет ANBU по-тихому его устранить – за то, что узнал чересчур много. Но беседы с нею, так или иначе, он избежать не мог. Цунаде-сама была значительно умней, чем Третий, значительно коварней и расчетливей. И значительно безжалостней, хоть на первый взгляд так могло и не показаться.
Непривычно траурная и неразговорчивая Шизуне пригласила Какаши в кабинет Хокаге-сама. Пятая отрешенно сидела на своем месте, апатично перебирая пальцами по столу, как если б творящееся в деревне ее ничуть не касалось, или всеобщая тревога передалась и ей, лишив воли и желания бороться.
- Говори, - подняв на него строгие глаза, изрекла она.
- Я впечатлен, - раз она с ним не поздоровалась, так и он с ней не будет, - обычно мне удается вникнуть в суть ваших планов, благо я не первый год выполняю для вас грязную работенку. Но этот гамбит даже меня озадачил.
Пятая невесело усмехнулась и подперла голову кулаком.
- Полагаю, Какаши, твоя фамильярность вызвана несогласием с моим решением относительно седьмой команды?
- Я не настолько глуп, Хокаге-сама, - осторожно возразил Хатаке, - чтобы предполагать, будто вы попользуетесь Наруто и выбросите его… по крайней мере, не до тех пор, пока он не станет полностью бесполезен. Каждому понятно, что все обвинения в измене – ложь, и в первую очередь – самому Наруто. Сейчас они выжидают и вернутся в Коноху по первому вашему зову. Нет, мои мысли занимает другое.
- А?
- Еще со времен своей службы в ANBU я заучил одну вещь: член этого подразделения, неспроста называемого элитным, обязан быстро, четко и без разговоров выполнить ЛЮБОЙ приказ Хокаге в обозначенные сроки. Причем вариант провала задания тут даже не рассматривается. Провал миссии
- нонсенс для ANBU, хотя прецеденты и случались. Если ему скажут: «Убей!», он убьет. Если ему скажут: «Умри!», он умрет без колебаний. По-моему, Хокаге-сама, подобная верность заслуживает всяческой похвалы и уважения. И, что самое главное, ответной верности.
Отношения Хатаке и Пятой всегда были натянутыми, но не по причине личной неприязни – уж в этом-то вопросе у Какаши претензий к предпочитающей скорее решительные, нежели осторожные действия Цунаде, не имелось. Такая политика была близка его сердцу. Их разногласия носили исключительно идеологический характер. При Третьем братство дзеунинов пользовалось неким подобием самостоятельности. Пожалуй, больше иллюзорной, чем реальной, но, по крайней мере, Профессору приходилось считаться с их мнением наравне с мнением советников. Пятая такой «демократии» терпеть не желала и даже советников держала на коротком поводке. Как прореагировали Митокадо-сама и Утатане-сама, догадаться нетрудно, а вот мнения дзеунинов разделились. Кое-кто, недовольный правлением Третьего, всегда и во всем считавшего нужным перестраховаться, воспринял нового, смелого и агрессивного лидера с воодушевлением. Ну а кое-кто затаил обиду.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:03 | Сообщение # 53 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| К последним относился и Хатаке Какаши. При Третьем он служил дзеунинам непререкаемым авторитетом – авторитетом, что он заработал сам, а не благодаря славе отца! Пятая же эту его «власть» ограничила, сведя к минимуму. Но не до конца, потому что понимала: злить гордого Хатаке – значит подталкивать его к бунту, в ходе которого за ним пойдет не менее половины дзеунинов Деревни.
А может быть, и того больше.
- Какаши, - несмотря на мрачный вид, Хокаге-сама пребывала в приподнятом расположении духа, что было немного неожиданно, учитывая царящие в Конохе настроения, - ты вламываешься ко мне в кабинет среди бела дня и, вместо того, чтобы дать мне отчет по миссии, начинаешь читать мне лекции. Этому есть какое-то логическое объяснение, или мне прямо сейчас призвать тебя к порядку, а?
- Хокаге-сама, я говорю о Тензо.
- О Ямато? А что с ним?
- Он тяжело ранен, но проблема не в этом. Мало того, что вы заставили его снять маску, теперь его фотографию напечатали все газеты Востока. Тензо десять лет служил вам верой и правдой, а что же получил взамен? Он рассекречен, и его карьера в ANBU разрушена!
Пятая откинулась в кресле, расплывшись в самодовольной улыбке.
- А-а-а… теперь ясно. Вот оно как… Какаши, мне приятно, что ты не забываешь своих прежних подчиненных, однако тебе, право, не стоит продолжать курировать их, коли уж ты сам решил оставить ANBU. Ямато (теперь называй его так) – перспективный молодой специалист, способный на большее, чем всю жизнь резать неугодных нашему Владыке чиновников. Фигурально выражаясь, маска ANBU ему жмет. Он ее перерос.
- Хм… и до какой же роли он «дорос», Хокаге-сама?
- Это не должно тебя беспокоить, Какаши. Подумай лучше о своей «роли». Знаешь, для меня ведь не секрет, что в глубине души тебе глубоко противно видеть меня в этом кресле, и ты в любой момент готов уйти ко мне в оппозицию. Но я доверяю тебе, ибо при всех разногласиях мы с тобою едины в одном: и ты, и я превыше всего ставим безопасность Конохи. Ты очень похож на своего отца, Какаши. Очень. А он был моим другом, непревзойденным ниндзя и просто хорошим человеком.
- Прошу вас, Хокаге-сама, привилегию рассуждать о моем отце оставьте мне.
- Ладно, не кипятись. Ты скоро мне понадобишься, Какаши. Понадобишься для одного чрезвычайно важного дела, и я надеюсь на твою преданность и содействие. Но сперва я желаю выслушать твой доклад.
Около часа ушло у Хатаке на пересказ событий, произошедших между его отбытием из Конохи и поспешным возвращением обратно. Он излагал их скрупулезно и дотошно, точно так, как и сам привык подходить к работе. Пятая в своей манере то и дело перебивала его, фыркала, хмурилась и вставляла комментарии на его действия. Услыхав про язву на левой руке Наруто, она досадливо поджала губы, но более ничем не выдала своей растерянности. Насколько Какаши понял, в общем и целом его история Пятую удовлетворила, и она даже сделала вид, будто не заметила в некоторых пробелов, скрывающих грязные делишки дзеунина.
О таинственном препарате «Белый Хлад» он также умолчал.
- Так, - Хокаге-сама сцепила руки в замок, подавляя охватившее ее торжество, - так. Это хорошо. Это прямо-таки отлично, Какаши. Гораздо лучше того, что я ожидала от тебя услышать.
Когда Хатаке угрожал Рунну, что уже отправил в Коноху шифровку с докладом, он разумеется, блефовал. Информацию такой важности он не рисковал доверять каким бы то ни было каналам связи.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:03 | Сообщение # 54 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| - Я польщен.
- Не сомневаюсь. Понимаешь, что это означает? Край Ветра теперь никогда не поддержит Хикаву, их войска так и останутся сидеть в своих песках, а Гааре отпала надобность ссориться со мной. Мне даже немного жаль даймё Ветра, он возлагал такие надежды на союз с Реками! Ну да не судьба. Я немедленно отпишу Владыке, он будет несказанно рад такому поводу начать войну. Свержение правительства, якшающегося с Орочимару! Можно сказать, святое дело и обязанность! Но самое главное – мы прищемили хвост ему самому. Ты правильно сделал, что не приволок этого… эмм… пацана в Коноху. Новый визит Орочимару нам ни к чему. Пускай его Ямато с Наруто пока что берегут. Великолепно, Какаши. Хвалю.
- Хокаге-сама, - оставалось еще много вещей, интересовавших Хатаке, - вы позволите пару вопросов?
- Задавай, куда тебя девать-то, - Пятая наморщила лоб, подозревая подвох.
- Мне понятен, - дзеунин привычно сунул руки в карманы, ничуть не беспокоясь, что находится в кабинете Хокаге, - интерес Гаары Песчанника – его жгучее желание сжить Орочимару со свету. Мне понятен интерес Владыки – его аппетиты относительно Края Рек, представляющего теперь легкую добычу для нашей армии. Мне понятен интерес Орочимару – контролируя сына Хикавы Гена, он намеревался, как серый кардинал, править Краем Рек и его казной. Деньги всем нужны, и Орочимару не исключение, а нигде на всем Востоке не крутятся такие капиталы, как в Краю Рек. Мне понятен интерес Йоахима Рунна, стремящегося единолично владеть наследником, почему-то особенно ценным…
- Это лишь твое предположение.
- И все же. Так вот, намерения всех вышеперечисленных людей мне ясны. А вот ВАША цель, Хокаге-сама, для меня остается загадкой.
Пятая расхохоталась. Вести, принесенные Хатаке, так подняли ей настроение, что даже его попытки постичь ее задумку не раздражали ее, как это обычно бывало.
- Моя цель? Какаши, тебе ведь известно, полгода назад Гаара сообщил мне, что некто, попахивающий Орочимару, перевербовывает его синоби в Каваго. Сорвать планы Орочимару. Изгнать его из Края Рек. Дать повод Владыке вторгнуться туда. Какая из этих целей кажется тебе недостойной?
- А Наруто?
- А что Наруто? Вербовать пустынников мог и сам Орочимару, значит, была вероятность встретить его в Каваго. Кого коли не Наруто мне посылать бодаться с ним? Тебя? Дзирайю? Вы мне нужны для противодействия Акацки.
- Ну а это надуманное обвинение в предательстве – зачем оно?
- Чтобы расшевелить Орочимару, заставить его действовать. Осознав, что под носом у него рыскает дзинчурики, он не смог бы оставаться спокойным.
Дзеунин насмешливо прищурил здоровый глаз. Кого-кого, а уж его россказни Пятой не обманут.
- Не клеится что-то, Хокаге-сама. Вы ведь не могли знать про значимость наследника Рек. Никто о том не знал, кроме Орочимару и его подручных: Рунна и Кабуто. Рунн вербовал наемников в «Нефрит», лично Орочимару незачем было сидеть в Каваго. Хм… хм… Если вы спросите моего мнения, то все ваши аргументы притянуты за уши.
- А я твоего мнения и не спрашивала! – моментально окрысилась Пятая.
- А я его высказал.
С полминуты они сверлили друг друга взглядами, затем Хатаке, сдавшись, еле слышно изрек:
- Хокаге-сама… вы знаете, что я подчинюсь любому вашему приказу. Я готов стать вашей правой рукой, вашим псом, вашим тузом в рукаве. Я лягу в лужу у вас на дороге, чтобы вы не замочили ноги. Я суну голову в петлю, я сойдусь в бою со всеми Акацки разом. Но, клянусь добрыми духами, я не позволю вам сделать из меня пешку. Пускай это слова, недостойные ниндзя, но Хатаке Какаши, Копирующий Ниндзя, уже не так молод, чтобы очертя голову бездумно бросаться в атаку с воплями: «Ура! За родину!» Долгие годы я служил Третьему, а потом и вам. За это время я выполнил достаточно миссий и убил достаточно людей, чтобы в полной мере узнать себе цену. Конечно, мой опыт не пойдет ни в какое сравнение с вашим, но, Хокаге-сама, я давным-давно не генин и не чуунин. И даже не простой дзеунин. Да, я честолюбив, однако мое честолюбие твердо стоит на моих навыках и искусстве синоби. Я хочу и имею право четко и ясно знать, что я делаю, зачем и почему.
Пятая слушала его монолог, не перебивая, не прерывая его презрительными усмешками, с легкой улыбкой, в которой таились симпатия и одобрение. Казалось, именно этих слов она ждала от него уже давно, едва не отчаялась дождаться, но все-таки дождалась.
- С такого вот «хотения», - она покачала головой, - и начинаются властные амбиции, Какаши. Ну что же… твое заявление однозначно: «дайте мне пряник, или я пойду против вас». И пряник тот должен быть очень сладким, да, Какаши? Видишь себя на месте высшего советника Хокаге? Вместо одного из этих старых пердунов Митокадо и Утатане?
- Я просто хочу знать…
- Узнаешь. Узнаешь, Какаши. Скоро.
На сей раз рассмеялся Хатаке, чего в присутствии Хокаге он прежде никогда не делал.
- Когда «скоро»? Тогда, когда вы решите, что я достоин узнать про «Белый Хлад»?
Пальцы Пятой, отбивающие дробь по столу, застыли, губы досадливо поджались.
- Ямато, - проворчала она, - он все тебе рассказал…
- Только то, что было известно ему. Он боялся погибнуть, не известив вас о провале испытаний препарата.
Хокаге переменилась в лице.
- Провале?! Какаши! Это совершенно секретная информация, доступная лишь тем, кто был непосредственно задействован в операции! Что тебе удалось вынюхать? Признавайся быстро, а не то уже твоя физиономия появится в газетах под заголовком «Предатель»!
- Мне с самого начала показалось странным, что для похищения наследника вы выбрали совсем неподходящую для подобной миссии седьмую команду. Тензо… простите… Ямато подтвердил мои подозрения – все это задание было фикцией. Вам наплевать, сколько подданных Гаары перекинется к Орочимару, ибо то его люди, а не ваши. Даже я был нужен там исключительно для успокоения Песчанника. Операция в Краю Рек изначально и не являлась похищением. Она была затеяна для испытания препарата «Белый Хлад», созданного для получения полного контроля над кьюуби. Неудивительно, что вы предпочли провести ее на вражеской территории – пускай уж лучше Лис, ежели чего и сломает, то чужое, а не свое.
Пусть кто-то и посчитает недостаток самообладания неподходящей чертой для Хокаге, и, наверное, так оно и есть, но взрывной характер Цунаде-сама отнюдь не мешал ей быстро отдавать четкие приказы и делать суждения, основанные на трезвом размышлении. Особенно ярко это умение проявляло себя в моменты нехватки времени, когда решение следовало принять за считанные часы, если не минуты. Вот и сейчас, когда Копирующий Ниндзя, грубо говоря, припер ее к стенке (или попытался это сделать), она не растерялась.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:03 | Сообщение # 55 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| - Ты растешь в моих глазах, Какаши, - сказала она. – Однако ты узнал слишком многое. Теперь мне придется либо посвятить тебя в детали моей задумки, либо уничтожить. Но… принимая во внимание твое влияние среди дзеунинов, убивать тебя будет слишком расточительно. Думаю, ты достоин услышать правду… Немного раньше, чем я планировала, но это не страшно. Да, я планирую использовать кьюуби против Орочимару и Акацки. Потому что, Какаши, у нас просто НЕТ против них другого оружия. Четвертый Хокаге был последним Героем Востока – Героем с большой буквы. Его гибель стала гибелью могущества Скрытых Деревень. Среди великих дзеунинов, доросших до уровня каге или даже переросших его, возникло и укоренилось ошибочное мнение, будто родная Деревня тормозит рост их мастерства, и они никогда не станут по-настоящему сильными, оставаясь в ней. Это опасное заблуждение возникло давно – оно и породило Акацки, сподвигло Орочимару на предательство, а со смертью Четвертого еще и получило новую жизнь. Ему поддался Учиха Сазке, последний Учиха в Конохе… и я молюсь добрым духам, чтобы Наруто не пошел по его стопам.
- Никому вы не молитесь, - хмыкнул Какаши, - оттого что знаете: никто кроме вас самой вам не поможет. Но вы сами себе противоречите. Вы боитесь предательства Наруто, но обвиняете его в измене!
Пятая примолкла, и Хатаке понял, что она вот-вот разразится длинной речью, и сейчас соображает, с чего бы начать.
- Не прибедняйся и не притворяйся, будто ты не способен проследить мою линию поведения, Какаши. Наруто в Конохе не любят. Максимум, на что он может рассчитывать – это равнодушное отношение. В лучшем случае. Ну а большинство взрослого населения Деревни еще не забыло битвы с кьюуби и едва ли забудет в ближайшие лет пятьдесят. Рана, нанесенная Конохе Девятихвостым, давно зажила, и нынче уже никто не станет распускать сопли и брызгать слюной, требуя «изничтожить порочное дитя», как было сразу после гибели Четвертого. Помнишь, какой хай тогда поднялся? И ведь никто, Какаши, никто и не вспомнил, что это «порочное дитя» - сын их любимого и обожаемого спасителя. Ну а теперь? Высшие советники Митокадо и Утатане относятся к Наруто как к своей собственности. «Дзинчурики – ценное оружие!» - говорят они мне. К Наруто привыкли, но в его существовании все по-прежнему видят угрозу Конохе. Я могла бы рассекретить данные о том, что Наруто победил шукаку во время штурма Деревни союзными силами Звука и Песка, и тем самым защитил деревню от гибели. Или о любом другом из его многочисленных подвигов. Я могла бы раскрыть людям глаза на то, как много Наруто сделал для них, заставить их чувствовать перед ним вину за то отношение, которому они его подвергали всю жизнь. Вероятно, со временем они б даже полюбили его не меньше, чем любили его отца. Но я не могу обнародовать эту информацию. Почему? Во-первых, все, касающееся дзинчурики, должно быть засекречено. Биджуу – лакомый кусочек отнюдь не только для Акацки. Во-вторых, я, как правитель, обязана пользоваться общественными настроениями. Это обвинение в измене, которое напечатали в газетах, абсурдно. Но абсурдно оно лишь для тех, кто хорошо знает Наруто: тебя, Ямато, Асумы, Ируки, его друзей из молодого поколения. Среди прочих жителей Конохи нет единого мнения, и это мне на руку. Люди сомневаются в предательстве Наруто, но и не исключают подобной возможности. Это одновременно дает мне возможность избегать голосов протеста сейчас и с легкостью снять обвинение в будущем, объявив ошибочным. Ничего с Наруто не будет. Придет срок, и я верну его в Деревню.
- Эх… он так старался заполучить уважение и любовь жителей Конохи, а вы швырнули все его усилия в помойное ведро, Хокаге-сама, - упрекнул ее Хатаке. – Вы унизили моего лучшего ученика.
- Какаши… мне тоже больно и неприятно использовать Наруто против Орочимару. Орочимару обратился ко Злу, когда мы с Дзирайей и Третьим за ним не усмотрели… Это только наша ошибка. Да, втягивать в это Наруто – подлость. Но у меня нет выбора. Орочимару стал на порядок сильнее нас с Дзирайей. И он почти добился бессмертия, а мы уже немолоды. Мы дряхлеем, Какаши. Время никого не щадит.
- А «Белый Хлад»? Что это за препарат?
- В теории он позволяет Наруто контролировать силу биджуу вне зависимости от ее объема. Но если ты не соврал, на практике пока получается наоборот.
- Чья работа? Нара?
- Да, а что? Ты недолюбливаешь этот клан?
- Нет… вовсе нет, - произнес Какаши с горьким сарказмом, - отличные фармацевты, все у них получается безупречно… с сотого раза! Идиоты! Привыкли, что у них подопытного материала завались! Как они не могут взять в толк, что дзинчурики-то один? Этот «Белый Хлад», он, что, позволяет Наруто использовать какую-то технику для удержания Лиса в узде?
- Технику? Ты в своем уме, Какаши? Даже Четвертый не смог покорить кьюуби своей воле – всего-навсего запечатать. Не существует техники, с помощью которой человек смог бы возобладать над биджуу. Ни одному из смертных это не дано.
Хатаке изумленно заморгал.
- Тогда как?
- Очень просто. Проще некуда. «Белый Хлад» - это стимулятор не для Наруто, а для Лиса.
- То есть… это психотропный препарат?!
- Ага.
- Да вы… вы, - возмущению дзеунина не было предела, - вы понимаете, что сделали?! Думаете, можно скормить кьюуби таблеточку, и он станет ласковым и послушным?
- Какаши! – рявкнула Пятая. – Не забывай, где находишься и с кем разговариваешь! «Белый Хлад» - не твоя зона ответственности и его разработка тебя не касается! И хватит болтовни! Слушай мой приказ: пока находишься в Деревне и никуда не уходишь. Скоро вернется Дзирайя, тогда мы и перейдем ко второму этапу моего сценария. Теперь ты тоже с нами. Забудь о Наруто, забудь о Ямато – обо всем на свете забудь, кроме нашего плана. Кульминация близка, и от всех нас потребуется все, на что мы способны. Завтра я обрисую тебе алгоритм действий и опасности, которые нас подстерегают, а пока иди. Я должна написать письмо даймё. С войной откладывать нельзя. Отвечай: я могу на тебя полагаться? Могу тебе доверять?
Уже много-много лет никому не удавалось привести Какаши в такую ярость. Но это уж слишком. Пятая, конечно, по-своему права, но дзеунин едва ли поймет ее сейчас, не обмозговав все хорошенько.
- Так точно.
- Я рада. Теперь убирайся.
Буркнув: «Есть», он направился к двери, но, сделав несколько шагов, замер и оглянулся.
- Хокаге-сама… вы так много открыли мне сегодня… Прошу, сделайте мне еще одно одолжение. Скажите, зачем все-таки потребовалось это обвинение в предательстве? Ради чего моя команда вынуждена скрываться подобно уголовникам?
- А ты еще не догадался, Какаши?
Пятая не сменила позы, не ухмыльнулась, ни словом, ни жестом не выдав своих намерений. Но, взглянув в ее карие глаза – глаза, уже вдоволь насмотревшиеся на смерть и кровопролитие еще до того, как он появился на свет, видевшие Хаос и неописуемое Зло, познавшие такую реальность, что хуже любого кошмара, Какаши внезапно осознал, насколько он смешон, глуп и мелок перед нею.
И тотчас же все понял.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:04 | Сообщение # 56 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| ***
Двадцать первого февраля они тайно пресекли границу Края Рек. Третьего апреля они поднялись на борт судна, увозящего их прочь от материка и берегов земли, принесшей им столько испытаний. Нет, бывали в их жизни битвы и посуровей. Случалось, им приходилось выбирать между верностью Конохе и предательством, но чтобы САМА Деревня, да еще без повода, отказалась от них… такого им еще переживать не выпадало.
«Седьмое звено». Значат ли теперь хоть что-нибудь эти слова?
Наруто не отчаивался. Предаваться отчаянью – все равно, что гнить заживо, и генин всегда старался смотреть на жизнь с позитивной стороны. Даже когда она пинала его так, что, казалось, на ноги подняться уже невозможно.
Правда, пацан, которого они выкрали прямо из дворца в Каваго, по глупости и малости лет гнул, мол, отчаянье – нормальное и свойственное для человека чувство, а вот с чем нельзя смириться, что действительно разлагает человека – так это ложь и лицемерие. И сколько б Наруто не доказывал ему необходимость лжи в некоторых ситуациях, он оставался непреклонным. Ха. Вот дурак. Да если б Наруто не врал, он до сих пор бы штаны в академии коноховской за партою протирал!
- Давайте хоть имя ему какое-нибудь придумаем, - предложил он как-то Сакуре с Ямато, которого всю дорогу до побережья волок на загривке, - а то Хикавой нельзя звать его – вдруг кто услышит? Спалимся!
- Эх, Наруто, - отозвалась куноити, - все бы тебе что-нибудь выдумывать. Ведь не может быть человека без имени. Традиция – традицией, но его мать не могла не дать ему «детское» имя, которое он и носил бы до вступления на престол.
- Нет у меня имени, - заявил Хикава со спины Сакуры. Глубоко потрясенный сотрудничеством его отца с преступником Орочимару, он более не сопротивлялся и не пытался убежать. Да и некуда ему было бежать. Хикава Ген вот-вот преставится, а Йоахима Рунна нет в Каваго, и где он шляется – непонятно. Вернувшись в столицу, мальчик станет заложником, игрушкой в руках господствующих там капиталистов и аристократов. По иронии судьбы, в компании своих врагов он находится в большей безопасности, чем в окружении соотечественников. – Моя мать умерла, подарив мне жизнь. А слуги и вассалы называли меня просто «молодой господин».
- Ну а твой отец?
- А батюшка меня в основном «недоумком» величал, - вздохнул паренек.
- Мда… Но ты не против, если мы тебя как-нибудь назовем? Или сам предложишь?
- Да мне плевать, - безучастно отвернулся Хикава, - делайте, что хотите. Вы и так дел наворотили – не разгрести.
В силу некоей причины, или, вероятно, какого-то события, о котором их шаткое положение и вынужденная спешка не позволяли разузнать поподробней, отряд «Нефрит» не преследовал их. И не было ни единого намека на то, что их вообще ищут. Ямато, большую часть дороги дремавший и, по подозрению Наруто, проводивший ускоренную регенерацию организма неведомыми генину древесными техниками, выразил свою точку зрения так:
- Какаши-семпай вспугнул Рунна и его «Нефрит», вынудив их бежать из Края Рек. Им не до нас.
Что верно, то верно, Какаши-сенсей их выручил. Его вмешательство и составляло основную часть уверенности и оптимизма Наруто, хоть его и снедал стыд за собственную беспомощность и необходимость опять надеяться на наставника.
Отсутствие погони позволило им немного расслабиться. Делать этого, само собой, не стоило, но напряжение последних двух недель давало о себе знать. Несколько дней прошли в ожесточенных спорах, какое имя лучше подойдет мальчику. В итоге сошлись на скромном имени Сайто.
Вопреки ожиданиям Наруто, «Якумо», пиратский корабль, подобравший их, оказался не грозным боевым судном, а обычным легким транспортником. Скорей даже большой яхтой, а не кораблем. Его команда состояла сплошь и рядом из сурового вида мужиков, но лишь в том смысле, что море для них являлось родной и привычной стихией. На головорезов и бандитов они, положа руку на сердце, не похожи были ничуть. Экипаж корабля, как Наруто выяснил потом, не занимался грабежом, и только пара матросов в прошлом участвовали в абордаже. Настоящие пиратские суда, пояснили они, редко подходили так близко к побережью, предпочитая нападать на купеческие сухогрузы в открытом море. А они, ведомые своим вечно подвыпившим красноносым капитаном, перевозили контрабанду из одной страны Востока в другую, занимаясь, время от времени, даже легальной торговлей. Черный Риф был не просто сборищем пиратов, а хорошо организованной структурой с разделением обязанностей и сложной системой прав и привилегий. Своеобразным крохотным государством посреди океана с адмиралом-префектом во главе.
- Черный Риф – это не остров, а маленький атолл, ставший центром крупного плавучего города. Когда-то он входил в состав Края Рек, - просветил их с Сакурой капитан Ямато, когда они расположились в отведенной им небольшой каюте, впрочем, достаточно просторной для четверых человек, - отсюда и титул «адмирал-префект». Во времена междоусобных войн Черный Риф, служивший базой военно-морского флота, откололся вместе с этим самым флотом и провозгласил независимость. Хикавы старались вернуть его под власть Каваго, но Риф год за годом наращивал флот за счет собирающихся там пиратов со всего Востока.
- Да, я читала что-то такое, - пробормотала Сакура, слегка обиженная нуждой вновь делить комнату с мужчинами.
- Они оскорбили нас, решив отделиться! – Сайто взгромоздился на свою койку и сел, скрестив ноги. – Но мы нашли им лучшее применение, чем участь быть завоеванными нами. Пускай их гордость послужит Краю Рек!
- В смысле? – не понял Наруто.
- Недавно Хикава Ген заключил с адмиралом-префектом Мутэ Юдзи соглашение, по которому Риф обязывается не нападать на суда Края Рек, защищать его морские границы и выплачивать бывшему сюзерену умеренный налог, а Хикава, в свою очередь, отказывается от претензий на атолл и закрывает глаза на грабеж курсирующих в его водах торговых кораблей других стран Востока и Запада. В частности – транспортов Катунийской Империи.
- Чего-чего?! Катунийская Империя? Это еще что за перцы?
- Эти «перцы», Наруто, сумели завоевать себе самую большую по территории страну в мире. По сравнению с ней владения любого из даймё Востока просто смехотворны, - блеснула знаниями Сакура. – Это же из курса мировой истории. В академии проходят!
Наруто промолчал. Чем он занимался в академии, и куноити, и Ямато хорошо знали.
- Не бери в голову, Наруто, - успокоил его Ямато. – Катунийская Империя – одна из стран Запада. Она действительно обладает наибольшей протяженностью, однако большинство ее территорий находятся на крайнем севере и в диких, только-только покоренных землях. Они очень слабо заселены и не используются даже на сотую долю от их потенциала. Так что Катунийская Империя – далеко не самая могущественное государство Запада. Из-за низкой плотности населения и нехватки пахотных земель она сильно зависит от внешней торговли, и значительная часть ее морских торговых путей пролегает вдоль берегов Востока. А пираты Черного Рифа на них паразитируют. Вот и все, что тебе нужно знать.
- А там, на Черном Рифе, мы увидим катунийцев?
- Разве что в качестве рабов, - сказал тоже заинтересовавшийся беседой Сайто. – Пираты берут экипажи захваченных судов в плен и продают в страны Юга, где рабство в порядке вещей.
Сакура поморщилась. Ямато безразлично прикрыл глаза и сразу уснул, развалившись на койке.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:05 | Сообщение # 57 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| ***
К вечеру поднялся ветер, столь жестокий, что выходить на палубу стало небезопасно. Крутые черные волны вставали на пути у небольшого суденышка, вздымаясь все выше и выше, и Наруто, хоть и не смыслил ничего в мореходстве, заподозрил приближение шторма. Матросы заметались, убирая паруса, расправляемые им при попутном ветре, чтоб старенький дизель не надорвался. Вокруг царила атмосфера тревожного ожидания, но контрабандисты, не изменяя привычке, все так же орали друг на друга, ругались и шутили, из чего Узумаки заключил, что серьезной опасности им не грозит.
Похоже, этот Мутэ Юдзи и впрямь был другом Какаши-сенсея. Их не заперли в каюте, не ограничивали их передвижений (только в трюм, где хранились бочонки с контрабандным саке, попросили не заходить), а за то, что «Якумо» был вынужден прервать рейс и, бросив все дела, везти их на Черный Риф, никто им и слова не сказал. Адмирал-префект велел – они исполнили. Мутэ Юдзи тут боялись, а о том, что Сайто – сын Хикавы Гена, просто знать не знали.
Но самым ценным преимуществом их нового статуса стало гостеприимное отношение капитана, пригласившего их на неожиданно роскошный ужин, который они, две недели питавшиеся вяленым мясом и пищевыми пилюлями, смели в мгновение ока. Ямато, ярый противник пьянства на задании, безмятежно спал в каюте, вымотанный дорогой, а потому Наруто с Сакурой согласились на несколько тостов, предложенные капитаном. Спустя пару минут генин даже приспособился к корабельной качке и научился не разливать саке всякий раз, когда «Якумо» срывался с гребня волны и начинал движение навстречу новой. Сайто, не обращая внимания на происходящее за столом, сосредоточенно жевал жареную куриную ногу. На побережье Наруто подыскал для него простую крестьянскую одежду взамен изорвавшихся и висевших лохмотьями дворцовых нарядов. Паренек такой трансформации не противился, а напротив – отнесся с воодушевлением, чем вызвал одобрение со стороны синоби. Сайто мог быть гордым и снобистым до невозможности, но для своих десяти лет он обладал невероятным умом и проницательностью, каких Наруто никогда не встречал у детей его возраста.
Да и у многих взрослых тоже.
Незадолго до ужина им разрешили воспользоваться вершиной тех удобств, что имелись на «Якумо» - душевыми кабинами. Сильнее всех обрадовался Хикава, сразу же распустивший свою доходящую до щиколоток косу и сосредоточенно мывший длинные черные волосы не меньше часа. Мылся он долго, неумело, словно в первый раз, и Наруто подозревал, что самостоятельно он и вправду делал это впервые. Во дворце-то его слуги мыли. Но никаких возмущений по поводу отсутствия привычного сервиса синоби от него так и не услышали. Сильнее непомерной гордости у Сайто было развито лишь собственное достоинство и умение приспосабливаться. Мальчик то ли вовсе не испытывал ненависти к своим похитителям, то ли не выказывал ее внешне. Ну что же… взглянув с другой стороны, можно сказать, что они его спасли из Края Рек, куда, пользуясь очевидным нейтралитетом Ветра, вот-вот войдут войска Огня.
- Тебя хоть когда-нибудь стригли? – поинтересовался у него Наруто.
- Только декоративно, - пожал плечами Сайто, - кончики подрезали, чтобы не секлись, и на лбу челку убирали.
Его волосы сохли несколько часов, и еще час занял процесс их укладки. Вот тут уж не обошлось без помощи Сакуры, принявшей душ и приведшей себя в порядок вперед парней. Наруто видел, как матросы заглядывались на отмытую и похорошевшую Сакуру, бесился, грозил им кулаком. Контрабандисты, видя его злость, обидно смеялись и вполголоса отпускали сальные замечания, но с «беглыми ниндзя», как им объяснили личности свежеиспеченных пассажиров, предпочитали не связываться. Узумаки не мог избавиться от ощущения, что на Черном Рифе им придется столкнуться с отморозками, которых не остановит страх перед смертоносными техниками синоби, и ему придется глядеть в оба, раз уж он вызвался защищать честь Сакуры.
Все это напомнило Наруто об обещании серьезно поговорить с нею по возвращению в Коноху. Теперь надежда на это стала совсем уж призрачной, а, стало быть, и разговор откладывать не имело смысла. Куноити понимала его необходимость не хуже Наруто и не возражала, когда он пригласил ее прогуляться на палубу.
Место было выбрано им неслучайно. К ночи волнение утихло, морская гладь успокоилась, а выпитое саке сделало юношу смелей… не то, чтобы он ждал чего-то особенного от этого разговора, но точку в событиях, имевших место в Каваго, следовало поставить раз и навсегда.
На палубе курили матросы, и толстый старпом что-то с матерком втолковывал унылому, насквозь пропитавшемуся машинным маслом механику. Стремясь скрыться от посторонних глаз, синоби прошли на корму и встали рядышком у бортика, глядя, как лунный свет играет в кильватере «Якумо». Друг на друга они не смотрели.
- Наруто, - генин собирался начать первым, чтобы взять беседу в свои крепкие мужские руки, но куноити его опередила, - прежде всего, я хочу, чтоб ты знал: я даже теоретически не рассматриваю ситуацию, что мы не вернемся домой. Я не верю, что мы не нужны Цунаде-сама. Особенно… особенно ты.
Ее голос дрогнул.
- Брось, Сакура-чан, - усмехнулся Наруто, - если бабка Цунаде никогда доселе не использовала нашу команду в таких сложных играх, какую она теперь затеяла, это не значит, будто такого никогда б не произошло. Вернемся мы в Коноху, ты не бойся. Капитан Ямато говорит, это ее хитроумный план, и у нас выбора нет, кроме как ему следовать.
Сакура кивнула и подняла на него глаза. Одни добрые духи ведают, чего ему это стоило, Наруто даже на Оодама Разенган не требовалось такой внутренней концентрации и сосредоточения духа, но он оторвал ладонь от поручня и положил ее на руку Сакуре. Куноити вздрогнула и потупилась, показывая, что это было ей приятно и смутило ее одновременно.
- Я беспокоюсь за жизнь Сая, - невпопад ляпнула она, робко улыбаясь.
- Какаши-сенсей о нем позаботится.
- Да… - девушка прижала свою ладонь к его. Их пальцы переплелись. – Наруто, мне… мне не нравится эта миссия. Я не жалуюсь на тяготы и трудности, ведь я синоби, но она стала уж слишком жестоким испытанием нашей верности Конохе. И все же я рада, что нам поручили ее. Благодаря ей я смогла… нет, правда… я смогла стать ближе к тебе, Наруто. Мне кажется, меж нами больше нет пропасти, возникшей за два года твоего обучения.
Наруто преисполнился ощущения, что вот-вот произойдет нечто важное, решающее в их отношениях. Наверное, что-то даже еще более значимое, чем первый поцелуй или секс, хотя ни того, ни другого у них еще не было. Он страстно желал преодолеть этот порог, словно точку невозвращения, после которой уже весь мир не сумеет их разлучить. Но была еще одна вещь, которую он не мог и не хотел от нее скрывать.
- Сакура-чан, - Наруто проглотил комок в горле, - я обязан тебе рассказать… В Каваго я сказал вам с Саем, что не помню того боя в переулке… что Девятихвостый затер мои воспоминания о нем. А капитан Ямато подыграл мне на следующий день, сказав вам, будто Лис управляет мною. Это неправда. Я сам управлял собою. Да, я поступил безобразно и как последнее дерьмо. Но то был я, а не кьюуби.
- Да? ДА?!! – Наруто допустил страшную ошибку, начав откровенничать. – Ах ты кобель! Сволочь! А я, дура… я поверила, что Де…
Сакура осеклась, поняв, что оповещать весь корабль о присутствии на борту биджуу – не лучшая идея. Наруто шестым чувством ощутил надвигающуюся угрозу и не просчитался. Нога куноити взлетела вверх и с жуткой силой ударила его в пах, едва не отправив за борт.
- По шарам, - под стук удаляющихся шагов девушки бесстрастно прокомментировал матрос, принесший на корму здоровую бухту толстого каната, - горячая баба, едрен-батон.
Но Наруто, скрючившись на палубе от нестерпимой боли в паху, надрывая легкие, клацая зубами, расхохотался – резко, прерывисто. Он чувствовал себя счастливейшим человеком на земле. Сакура ударила его не за то, что он едва не сорвал задание, наделав глупостей в Каваго, а оттого что затаила на него обиду.
Она его ревновала. Так сильно, как могла ревновать только по уши влюбленная женщина.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:05 | Сообщение # 58 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| ***
Все люди смертны. Эта аксиома многим не по нраву, но из тех, кто спорил с костлявой, еще никому не удавалось одержать над нею верх. Даже о печально известном Орочимару и его бывшем коллеге Сасори из Песка можно сказать лишь, что они в какой-то мере продвинулись на пути к бессмертию. И нет никаких свидетельств в пользу того, что оно вообще достижимо, потому как если первый еще жив, то второму уже помогли отправиться в Нижний Мир.
Подобные люди, считающие, будто им позволено все, в том числе восстать против человеческой природы, особенно часто появляются в так называемые смутные времена. Прежняя система и уклад жизни рушатся под напором ветра перемен, старое сменяется новым. Сильные мира сего теряют свою власть, и на землях, долгие века закованных в железные цепи Порядка, воцаряется Хаос, который сам по себе является благодатнейшей почвой для семян Зла, чья бы рука их ни бросала. Можно бесконечно спорить, плохо это или хорошо, но очевидно одно: такие преобразования неизбежны и рано или поздно наступают.
Впоследствии историки назовут времена, наступившие после окончания Третьей Тайной Войны, Великой Смутой или Черными Годами. Заглядывая в прошлое, они станут рассуждать, как тяжело жилось людям в этот период, когда по Востоку бродили Акацки, сея ужас и разрушение, а каге Скрытых Деревень были бессильны с ними совладать. Когда отношения между странами стремительно ухудшались, и уже реальной стала угроза нового кровопролития. Когда Запад, на десятилетия опередивший весь остальной мир в научно-техническом развитии, обратил свой хищный взгляд на прозябающий в феодализме Восток. Когда северная Катунийская Империя, с запозданием, но все же завершившая вслед за Западом промышленную революцию, обрела мощный современный флот и начала решительную морскую экспансию. Когда девятеро биджуу, про которых все успели основательно подзабыть, пробуждались в дзинчурики то тут, то там, привлекая своею силою отнюдь не только Акацки…
В общем, времена были и вправду непростые, и одним из эпизодов тех дней стала локальная война, обозначенная в хрониках Края Огня как «Южная Кампания». Согласно тем же хроникам, в ее ходе войсками Огня командовал генерал Окагана Ясу, зять и сподвижник даймё. В действительности это не совсем так. Он занимал пост командующего экспедиционным корпусом лишь на завершающих этапах войны, после того, как предыдущий ставленник даймё был убит одним из синоби-наемников Хикавы Гена – из числа тех, что не переметнулись на сторону Орочимару и не бежали из Края Рек по приказу Йоахима Рунна. Его звали Исако Киетака. Именно генералу Исако выпало руководить полками Огня в битве за горную твердыню Санэнори, и по какой причине история не сохранила его имени, ныне остается только догадываться…
- Генерал Исако… Исако… хм… не припоминаю. Что за Исако такой, Асума? – переспросил Нара Шикаку, когда Сарутоби назвал ему имя нового командующего войсками.
- Да что про него можно сказать? Молод, опыту мало, зато полным-полно гонору и связей, потому и был назначен на эту должность. Вчера прибыл из столицы. Вот сейчас с ним и познакомимся. Он нас вызывал. На военный совет.
- А Абураме?
- Шиби я в разведку отправил с пятеркой генинов. Пошли.
Тридцатитысячная пехотная армия снималась с лагеря. Солдаты, не беспокоясь уже о том, что их бросают в бой с противником, который подтянул резервы и теперь превосходил их числом, ликовали возможности покинуть, наконец, смердящее болото. Они торопливо разбирали укрытия, сооруженные от дождя из веток и полевых плащей, подтягивали ремни на щитах, заново наполняли фляги обеззараженной водой из больших ржавых жбанов. Топь ожила, огласилась голосами, руганью, стуком топоров и бряцаньем оружия.
- Прикинь, Шикаку, - Асума вчера выкурил последнюю пачку и теперь маялся без сигарет, - какой дурацкий сон приснился сегодня.
- Сон?
- Ага. Будто мы с Шикамару деремся против двоих Акацки, и один из них вооружен эдакой косой с тремя лезвиями, а из второго щупальца так и лезут. Ха… Идиотизм какой-то…
- Коса с тремя лезвиями? Щупальца? – Нара откинул голову и захохотал. – Точно дурацкий сон. И чем же все кончилось? Победили вы их?
- Да не знаю. Проснулся я.
Лейтенант гвардейцев, чем-то жутко недовольный и озлобленный, коротко поприветствовал синоби и пригласил в штабной шатер. Внутри было тесно от самураев, возглавлявших полки, чиновников, отвечающих за снабжение, и офицеров инженерных подразделений, на чьи плечи ложилась задача обеспечивать продвижение войск через труднопроходимые участки топей. От плотного, словно табачный перегар, дыма благовоний сводило легкие, но перебить болотной вони он все равно не мог.
- Вы опоздали, Сарутоби-сан, - нахмурился плечистый самурай лет двадцати пяти-тридцати, облаченный в дорогие доспехи с гравировкой. Вероятно, кто-то описал ему внешность Асумы, потому что из двух дзеунинов он узнал его безошибочно.
- Я был на переднем крае. Проверял посты и принимал доклады от разведчиков. А вы… Исако-сан, верно? Позвольте мне засвидетельствовать вам свое почтение.
- Взаимно. А как зовут вашего товарища?
- Это Нара Шикаку, мой помощник.
Нара сдержанно поклонился, промолчав. Его клан не имел и десятой доли статуса Сарутоби, да и представителем Конохи Пятая назначила не его, а Асуму.
- Очень приятно. Но давайте сразу перейдем к делу, тем более что мы с господами тут уже некоторое время совещаемся. Как вы и сами отлично знаете, я был назначен новым командующим четвертой пехотной бригадой, которой и предстоит в этой войне противостоять силам Края Рек. Но из столицы я привез не только приказ о своем назначении, - он взял со стоящего перед ним стола полураскатанный свиток, - но и обращение Владыки к своим военачальникам и солдатам. Я только что его зачитывал присутствующим, но обязан довести и до вас. Не буду читать целиком. Пройдусь по существу. Итак… «Я, Владыка и повелитель Края Огня…» так… это точно не по существу… хм… я пропущу немного… «…повелеваю генералу Исако Киетаке возглавить объединенные силы…» ну это очевидно… сейчас, я найду… ага… «По сведениям, своевременно предоставленным правительству главой Конохи, режим Хикавы Гена вероломно разорвал все международные договоренности по противодействию терроризму тем фактом, что пошел на преступный сговор с известным убийцей и анархистом Орочимару. Приведены также неопровержимые доказательства этой связи. В свете этих событий для Края Огня не представляется возможным как сохранять добрососедские отношения с Краем Рек, так и придерживаться каких-либо соглашений и сделок, ранее заключенных с режимом Хикавы, а ныне показавшим себя гнилым и коррумпированным. Более того, Край Огня берет на себя священную обязанность по искоренению терроризма в Краю Рек, свержению клана Хикава, незаконно находящегося у власти, и восстановлению в Краю Рек порядка, адекватного законодательным документам, ратифицированным всеми странами Востока, и моральным нормам, составляющим облик и величие всех цивилизованных земель. Своим генералам, а особенно – генералу Исако Киетаке, назначенному командующим объединенными силами Края Огня, повелеваю, действуя смело и решительно, разгромить войска, защищающие клан Хикава, и уничтожить саму идею сотрудничества с терроризмом и международной организованной преступностью в Краю Рек». Ну и дальше еще полсвитка в том же ключе. Конкретные приказы я вам раздам непосредственно перед началом боевых действий, а тут только общие заявления. Но если есть желание, можете ознакомиться.
- Не вижу в том нужды, - подал голос Нара, - и так все предельно понятно. Что мы, войны не видали? Убивай всех, кто сопротивляется. А кто не сопротивляется – тоже на всякий случай убивай. Вдруг они зло затаили? Ну а финальная цель кампании – Каваго, так?
- Да, - кивнул генерал, - но есть нюанс. Захватить Каваго мы должны в кратчайшие сроки. Этого нет в официальном документе, но в их отношении мы сильно стеснены. Владыка в частном порядке сообщил мне о том, что наследник Хикавы пропал из столицы. Вероятнее всего, похищен или убит. Кем – он не уточнял. Сам же Хикава Ген находится на смертном одре и, как только он умрет, род Хикава прервется, лишив нас формального повода на вторжение. Ясно? Мы должны победить, пока старик не подох.
- Исако-сан, - проговорил один из сидящих за столом самураев, - а если они сами его – «того»?..
- Вот когда они его «того», - нахмурился командующий, - или когда он сам помрет, тогда и будем думать. Наша задача – сделать так, чтобы к этому моменту войну и наше шествие на Каваго остановить было уже нельзя. Есть вопросы? Или мнения?
Офицеры загудели, заговорили наперебой. Одни сетовали на рискованность предприятия, другие упирали на то, что иного такого шанса поставить Край Рек на место может и не подвернуться. Асума в спор не вмешивался. Его и прочих синоби наняли не для участия в бою, а для разведки и диверсионной деятельности.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:06 | Сообщение # 59 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| - Да, пока что у противника незначительный численный перевес, - отвечая на вопрос какого-то самурая, Исако заставил всех остальных замолчать. – Изначально было наоборот, но за время нашего бездействия они подтянули подкрепления, однако по большей части это ополченцы с пиками и арбалетами. Давайте взглянем на карту, господа. Сарутоби-сан, каковы самые свежие данные о дислокации врага?
- Ввиду сложности предстоящего штурма Санэнори, я велел моим людям действовать осторожно и при появлении вражеских синоби отступать, поэтому все, чем мы располагаем – позавчерашние сведения. Но поскольку противник уже свыше трех недель стоит укрепленными лагерями на одном и том же месте, сомнительно, что за двое суток расположение его позиций изменилось, - Асума указал пальцем на четыре аккуратных кружка, начерченных на раскатанной по столу карте, - здесь регулярная одиннадцатитысячная армия даймё. В основном пехота и городское конное ополчение. Вот здесь встали самураи Хикавы и те всадники, что они привели с собой. Шесть тысяч. Третий лагерь самый многочисленный: в нем вторая часть регулярных сил и пешие ополченцы. Тринадцать тысяч копий. И еще солдаты бортовой пехоты, тут, на отшибе – опасные ребята, но их всего две тысячи.
- Итого тридцать две тысячи, - резюмировал Исако, - сборная-солянка. А у нас двадцать тысяч пехоты на болотах, плюс семь – кавалерии и три – пехоты на северном тракте. Как думаете, Сарутоби-сан, дадут враги нам шанс соединиться?
- Вам навряд ли нужен мой совет в этом вопросе, Исако-сан. Вы и сами отлично знаете, что дадут. Северный тракт поднимается в горы, к Санэнори, по ровному пологому плато, практически начисто лишенному растительности, поэтому конница Огня будет привольно себя на нем чувствовать. Военачальники Рек боятся нашей кавалерии как огня, простите за каламбур.
- Верно! – воскликнул усатый инженерный офицер, ударив ладонью по столу. – У них вона в Краю топи да болота, реки да ручьи! Сухого клочка нету! Откель у них вразумительной кавалерии взяться? Особливо теперь, когда Ветер не придет к ним на выручку! Наши их вмиг в землю втопчут и не заметят!
- Согласен, - кивнул командир пятитысячного пехотного полка с порубленным, посеченным лицом. – Я бы на их месте отступил к Санэнори и дал бой у ее стен. В скалистых предгорьях они смогут в полной мере реализовать свое численное превосходство в пехоте, а наша конница потеряет свободу маневра.
- Не зря же мы месяц по уши в дерьме сидим, - Асума попытался вспомнить должность третьего говорившего офицера, но так и не смог, - пардон, в тине. Наша текущая позиция позволяет нам выйти из болот здесь, либо здесь, либо здесь. Враг не может знать наперед, где именно. Он боится удара во фланг и оттого держит дистанцию. У нас будет время на соединение, Исако-сан, не стоит и сомневаться.
- Хм, - генерал рукою вытер со лба выступивший от духоты пот, - ясно. Скверно, что передвижение такой большой армии трудно скрыть от разведчиков противника. Я не стану требовать от вас невозможного, Сарутоби-сан, но, прошу, приложите все усилия.
- Не извольте беспокоиться.
Асуму милостивые слова командующего о том, что он, мол, «не станет требовать невозможного», с толку не сбили. Дзеунин хорошо представлял себе объем предстоящей работы.
- Что ты обо всем этом думаешь, Шикаку? – спросил он у Нара после окончания совета, когда они вернулись на передовые позиции войск Огня.
- О чем?
- Ну не о стратегии же – это забота Исако. О сговоре Хикавы и Орочимару.
Шикаку в задумчивости провел рукой по волосам, от долгого сидения в болоте ставшими насквозь грязными и сальными.
- Мы же позавчера получили ястреба с посланием от Хокаге-сама, Асума. Там все то же самое. Причин сомневаться нет. Или есть? Как по-твоему?
Асума закурил, не особо заботясь о маскировке. Враг был далеко.
- Я все думаю о Наруто. Пятая выдвинула против него обвинение в измене… но это же смешно! Наруто предан ей как пес!
- Извини, Асума, - Нара отвел глаза, - мне жаль, но я не могу быть столь же уверенным. Узумаки – дзинчурики. Одержимый демоном. Что мы знаем о нем? Толком – ничего. Мы даже близко неспособны понять его сущность. И, знаешь… мне вовсе не нравится, что мой сын водит дружбу с Узумаки, но он уже взрослый человек, и я не могу ему запретить… Не надо высказываться так категорично против официальной позиции Хокаге-сама. Себе дороже.
- А я ничего от тебя и не требую, - спокойно заметил Асума, - у нас с тобою иные заботы. Мы на войне, так давай о войне и думать. Ладно… А Исако? Как тебе он?
- Слишком молод для командующего, - покачал головой Шикаку, - но зато лишен заносчивости. Похоже, сметлив и даже умен. Если он будет прислушиваться к советам более опытных подчиненных, то приведет нас к победе.
Победа… где лежит эта победа? В Каваго? Асума взглянул на хронометр – до выступления оставалось еще четыре часа, с минуты на минуту должны были вернуться разведчики Абураме.
Нет. Пятая не успокоится, покуда не сведет Орочимару в могилу. И покуда на ней не спляшет.
|
| |
| |
| Rin | Дата: Понедельник, 31.12.2012, 14:07 | Сообщение # 60 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 523
| Глава 11
- Сколько часов ты спал сегодня?
Тонкие сухие губы нежно коснулись лба юноши и застыли так на мгновение, породив в теле мимолетную дрожь и внезапную сонливость, словно приглашали отринуть все заботы, забыть обо всем, отдавшись уюту и покою этого прикосновения. Он знал, это ощущение не вечно и иллюзорно, и повседневные дела и обязанности никуда не денутся, даже если он сейчас выкинет их из головы. Они будут множиться и накапливаться, ожидая его участия, ибо никто кроме него, пускай даже полумертвого и бессильного, не должен и не имеет морального права брать на себя это бремя.
По крайней мере, пока он еще жив.
- Достаточно. Я выспался, - его голос был хриплым, как и судорожное, нездоровое дыхание.
- Врешь. У тебя опять жар, - девушка, наконец, отстранилась, и он поймал взглядом ее глаза: раскосые, зеленые, полные затаенной тревоги и неподдельной заботы. Были времена, когда она смотрела на него с ужасом, и он не желал ничего иного. И более того – узнав, что она перестала трепетать перед ним, он бы сию секунду оборвал ее жизнь. Он внушил себе, что всеобщий страх перед ним – это его личная заслуга. Ну а что же теперь? Теперь она больше не боялась его и даже сумела полюбить, и эта метаморфоза в их отношениях не имела ничего общего с тем, что сейчас она стала гораздо сильнее его, превратившегося в развалину, больного, беспомощного и совсем не страшного. Нет, она любила его не из жалости, а потому что он сам сумел этого добиться. Сам.
Исключительно благодаря этой ее любви, а не каким-либо иным достижениям, он видел свою иссякающую жизнь не напрасной и чувствовал гордость и удовлетворение. Неважно, как и отчего родилось чудовище – ему так часто об этом повторяли, что он уже устал слушать. Плевать, сколько людей стало его добычей – он до сих пор ни во что не ставил человеческую жизнь. Но если чудовище, в конце концов, преодолев все преграды и, что важнее, себя, сумело стать человеком, то уже за один этот подвиг оно заслуживает того, чтобы снять перед ним шляпу. – Ты опять всю ночь не сомкнул глаз. Не отпирайся.
Юноша не ответил, только мотнул головой. И сразу же о том пожалел: виски сдавила страшная боль, тело откликнулось на нее и заныло каждой клеточкой, словно терзаемое доброй сотней ножей. Он закричал бы, но его горло уже потеряло способность исторгать какие-либо звуки кроме болезненного шепота.
Гаара Песчанник, Пятый Казекаге Деревни Скрытого Песка, умирал. Умирал в жутких мучениях в своем кабинете в Суне, и на всем Востоке – да что Восток… во всем мире – не сыскалось бы врача, взявшегося б его исцелить. Его лучший лекарь, Шукаку, исчез, стал собственностью и достоянием Акацки, а вместо него телом Гаары – телом с уничтоженной иммунной системой, шестнадцать лет изводимого бессонницей, служившего вместилищем для неестественных объемов чакры – овладели недуги. Вы пробовали шестнадцать лет не спать? Цинга, туберкулез, гепатит, артрит, дерматоз… целый букет болезней. Организм, существовавший «по инерции», поддерживаемый только отголосками самоубийственной техники старухи Чие, профункционировал еще несколько недель, а затем стремительно, словно в пропасть канул, стал загнивать и агонизировать.
Раньше Гаара не знал физической боли. Он пребывал в обманчивой уверенности, что страдания плоти – ничто по сравнению с душевными муками и адом одиночества, наполнявшего его детские годы. И только теперь, когда его заживо разлагающееся тело стало сгустком и неиссякаемым источником боли, он в полной мере осознал, как сильно заблуждался. «Телесные раны заживают. Психологические травмы излечить трудней», - нет предела человеческой глупости, особенно тех людей, кто своей недалекости не осознает и начинает учить других жизни. Ха… интересно, как бы запели эти умники, если б их внутренние органы вдруг начали отказывать один за другим, а двигаться без анаболиков стало просто невозможно?
Гаара гнал от себя мысли о милосердной смерти. На то Каге и называют сильнейшим ниндзя в Деревне, что он никогда и не перед кем не отступает. В том числе и перед самим собой. Гаара принял и смирился со своей участью – а что ему оставалось? – но, даже будучи выдранным из него, как выдирают страницу из книги, Биджуу не оставлял его в покое. Источник кошмаров пропал, но кошмары не ушли, возвращаясь раз за разом – каждую ночь Шукаку терзал и мучил его сотнями различных способов. Для него, вынужденного страдать наяву, мучиться еще и во сне было невыносимо… И Гаара по-прежнему не мог спать. И угасал день ото дня.
- Темари, мне нужно работать.
- Тебе нужно поспать! Отдохни хоть пару часов! Гаара, ты губишь себя!
«Мне уже все равно ничего не поможет, - едва не сказал он вслух, - и ты это прекрасно знаешь».
Если бы… если б все могло быть иначе… Он бы стал великим Казекаге – многажды более великим, чем все его предшественники вместе взятые. Заставил бы весь Восток поклониться Краю Ветра. Избавил бы Песок от вечного гнета со стороны даймё и сам бы установил свою власть в стране. Защитил бы Суну от Акацки. Рано или поздно женился бы, наплодил детей… Любопытно, хоть кто-нибудь из людей, знакомых с Гаарой Ужасным или просто наслышанных о нем, смог бы представить его нянчащим сына? Наверное, никто. И правильно. Он и сам не мог.
- Я должен с тобой серьезно поговорить. Сядь.
Девушка повиновалась. Она понимала, с каким трудом ему удается сконцентрироваться на работе в его теперешнем состоянии. Гаара гадал, что быстрей покинет его: жизнь или здравый рассудок, но не хотел рисковать, оттягивая неизбежный разговор с сестрой.
- Темари, - начал он, уставившись на нее своими запавшими, подслеповатыми глазами, - я желаю, чтобы ты вышла замуж.
Руки куноити впились в подлокотники кресла, она закусила губу, подавляя не то мученический стон, не то гневное шипение. Темари – Темари Прекрасная, как ее повадились в последнее время величать в Деревне – не была дурой, и нужды клана для нее секретом не являлись.
- Гаара, - девушка не подымала глаз, - я умоляю тебя, измени решение относительно Канкуро…
- Нет.
Неделя прошла с тех пор, как Песок по неофициальным каналам получил ультиматум Звука. Подписан он был не Орочимару, а Учихой Сазке, временно заменяющего отбывшего по каким-то своим делам саннина, что, однако, не имело значения, ибо текст его был довольно незамысловат и сводился к следующему: Звук возвращает Песку находящегося у него в плену Канкуро, а Песок в ответ прекращает любое преследование своих синоби, переметнувшихся к Орочимару, и всяческое противодействие Звуку в целом.
Шило на мыло. Пускай брат. Пускай за полсотни предателей. Но все равно – один за полсотни. Условия, для Суны неприемлемые.
- Он твой брат!..
|
| |
| |
